Молодые львы - Ирвин Шоу

Подпись: рядовой Ной Аккерман».

Ной с удовлетворением прочитал написанное. Когда он шел обратно, у него было такое чувство, что если бы он не сделал этот шаг, то наверное, сошел бы с ума.

На следующий вечер, идя на ужин, Ной остановился у доски объявлений. Его объявление все еще висело на месте, а под ним был прикреплен небольшой листочек бумаги с двумя аккуратно напечатанными на машинке фразами:

«Мы взяли их, еврейская морда. Мы ждем тебя.

П.Доннелли Б.Каули

Дж.Райт У.Демут

Л.Джексон Э.Райкер

М.Зилихнер Р.Хенкель

П.Сендерс Т.Брейлсфорд».

Майкл чистил винтовку, когда Ной подошел к нему и спросил:

– Можно тебя на минутку?

Майкл с досадой посмотрел на него. Он устал и, как всегда, неумело и неуверенно возился со сложным механизмом старой винтовки Спрингфилда.

– Чего тебе? – спросил он.

Аккерман ни разу не заговаривал с ним со времени того марша.

– Я не могу здесь разговаривать, – сказал Ной, оглядываясь вокруг. Это было после ужина, и в казарме находилось человек тридцать-сорок: одни читали, другие писали письма, возились со своим снаряжением, слушали радио.

– Нельзя ли с этим подождать? – сухо проговорил Майкл. – Я очень занят сейчас…

– Пожалуйста, – попросил Ной. Майкл посмотрел на него: лицо его поблекло, губы дрожали, глаза казались больше и темнее обычного. – Пожалуйста… – повторил он, – мне надо поговорить с тобой. Я подожду тебя на улице.

Майкл вздохнул.

– Хорошо, – сказал он и начал собирать винтовку, мучаясь с затвором и, как всегда, стыдясь самого себя: уж очень трудно ему это давалось. «Черт знает что, – подумал он, чувствуя, как его масляные руки скользят по упрямым поверхностям деталей, – я могу написать пьесу, спорить о значении Томаса Манна, а любой деревенский парень с закрытыми глазами соберет затвор лучше меня…»

Он повесил винтовку и вышел из казармы, вытирая на ходу масляные руки. Аккерман стоял по ту сторону ротной линейки, его маленькая, хрупкая фигурка смутно вырисовывалась в темноте. Ной с видом заговорщика подал ему знак рукой, и Майкл медленно направился к нему, думая: «Вечно мне приходится распутывать чужие дела».

– Прочти это, – сказал Ной, как только подошел Майкл, и сунул ему в руку два клочка бумаги.

Майкл повернулся так, чтобы на бумагу падал свет. Прищурившись, он сначала прочел объявление Ноя, которое не видел раньше, а затем ответ, подписанный десятью фамилиями. Майкл покачал головой и еще раз внимательно прочел обе бумажки.

– Что это, черт возьми, значит? – раздраженно спросил он.

– Я хочу, чтобы ты был моим секундантом, – заявил Ной. Его голос звучал мрачно и глухо, но, несмотря на это, Майкл едва удержался, чтобы не рассмеяться над этой мелодраматичной просьбой.

– Секундантом? – недоверчиво переспросил он.

– Да, – ответил Ной, – я собираюсь драться с этими людьми, но не уверен, что смогу сам договориться об этом. Я не сдержусь, и будет неприятность. А я хочу, чтобы все было сделано как следует.

Майкл в недоумении заморгал глазами. Вот уж никак нельзя было представить, что такое может произойти в армии.

– Ты сумасшедший, – сказал он, – ведь это же просто шутка.

– Возможно, – решительно заявил Ной, – но мне начинают надоедать такие шутки.

– Почему ты выбрал именно меня?

Ной глубоко вздохнул и со свистом выпустил воздух через ноздри. В неверном свете фонаря, висевшем по ту сторону линейки, он выглядел подтянутым, стройным и очень красивым, напоминая чем-то героя старинной трагедии.

– Ты единственный во всей роте, кому я могу довериться, – ответил Ной и, выхватив у Майкла свои бумажки, добавил: – Ладно, если не хочешь мне помочь, черт с тобой…

– Подожди, – сказал Майкл. Он смутно чувствовал, что должен что-то предпринять, иначе эта дикая и нелепая шутка перейдет все границы. – Я же не отказывался помочь.

– Хорошо, – резко сказал Ной, – тогда иди и договорись о расписании.

– О каком расписании?

– Их же десять. Что ж ты хочешь, чтобы я дрался со всеми в один вечер? Надо установить очередь. Узнай, кто хочет драться первым, кто вторым и так далее. Мне все равно, какой будет порядок.

Майкл молча взял из рук Ноя листок бумаги и перечитал фамилии. Потом, не спеша, проставил порядковый номер против каждой фамилии.

– Знай, что это десять самых сильных парней в роте, – предупредил Майкл.

– Знаю.

– Каждый из них весит не меньше ста восьмидесяти фунтов.

– Знаю.

– А ты сколько весишь?

– Сто тридцать пять.

– Они убьют тебя.

– Я не просил твоего совета, – спокойно проговорил Ной, – я просил тебя подготовить, что нужно. Вот и все, а остальное предоставь мне.

– Не думаю, что капитан разрешит это, – усомнился Майкл.

– Разрешит, – возразил Ной. – Эта сволочь разрешит, об этом не беспокойся.

Пожав плечами, Майкл спросил:

– Что же я должен подготовить? Я могу достать перчатки, организовать двухминутные раунды, найти судью и…

– Мне не нужны никакие раунды и никакие судьи, – ответил Ной, – если один из нас не сможет подняться, значит, бой окончен.

Майкл опять пожал плечами:

– А как насчет перчаток?

– Никаких перчаток – голые кулаки. Что еще?

– Ничего, это все.

– Спасибо, – сказал Ной, – дай мне знать, когда договоришься.

Не попрощавшись, он негнущейся походкой зашагал по линейке. Майкл смотрел ему вслед, пока он не скрылся в темноте. Покачав головой, Майкл медленно направился к двери казармы, Надо было отыскать первого по очереди – Питера Доннелли, парня ростом в шесть футов и один дюйм и весом в сто девяносто пять фунтов. В сорок первом году он выступал в тяжелом весе в «Золотой перчатке» в Майами и вышел в полуфинал.

Доннелли сбил Ноя с ног. Ной вскочил, подпрыгнул и ударил его в лицо. У Доннелли потекла из носа кровь, он стал засасывать ее уголком рта. На его лице уверенность профессионального боксера, с которой он начал бой, сменилась выражением злобы и удивления. Он схватил одной рукой Ноя за спину, подтянул к себе и, не обращая внимания на яростные удары, которыми Ной осыпал его лицо, нанес ему жестокий, короткий, рубящий удар так, что наблюдавшие за ними солдаты даже ахнули. Доннелли нанес еще один удар, и Ной упал на траву к его ногам.

– Я думаю, – сказал Майкл, выступив вперед, – что этого достаточно…

– Убирайся отсюда к дьяволу, – прохрипел Ной, упираясь руками в землю и поднимаясь на ноги.