Дневник на итальянском - Элиза Харрис

никогда не было. Его взгляд, полный отвращения и разочарования, ломал каждую кость, замедлял биение сердца, убивал меня.

Он думал, что я выбрала Сэма.

Подумал, дурачок, что отказалась от него.

Я не сделала бы это даже на грани смерти.

Медовый оттенок с болезненными гневными искрами стоял у меня в голове, заставляя с болью сжиматься желудок.

— Тише, тише, девочка моя, — гладила меня по волосам Эбби, пока Джулия обзванивала все пункты скорой и медицинской помощи. Я не выдерживало того, что творилось во мне. Не выдерживала мыслей, которые подкидывали наихудший исход событий. От этого, тело начинало трясти ещё сильнее, кидая в жар и возвращая в реальность.

Нам просто необходимо было поговорить.

— Вы поговорите, — успокаивала меня Эбигейл. — Обязательно поговорите.

В тот момент ней повернулась Джулия, отрицательно помотав головой. В комнату заглянула маму, но взглянув на подруг, поняла. Она подошла ко мне, присев на колени, и приложилась к моему лбу губами.

— Оливка, милая, всё будет в порядке. Он поймет. Слышишь? Главное, пусть вернется домой.

— Пусть вернётся, — голос вновь сорвался на плачь. — Пусть просто вернётся…

Уснула я ближе к утру. Девочки убеждали, что останутся у меня, но я должна была побыть одна. Мне необходимо было увидеть Джеймса. Только его.

Во сне он пришёл, протянув мне руку, но стоило мне к ней потянуться, как Джеймс медленно стал растворяться. На его месте отдаленно стали появляться картинки прошлого. Нашего прошлого. Первые встречи. Ненавистные взгляды и ссоры, сжигающие друг друга. Месть, ненависть, отвращение друг к другу. А за эти последовали мимолетные взгляды, первые улыбки и долгие разговоры. Наш первый поцелуй. Первая ссора. Признание в любви. В тот момент на месте, где он медленно растворлся, пронеслись все воспоминания. А через мгновение, там уже стояла Ася, держась под руку Джеймса. Она улыбалась, касаясь его щеки, а он смотрел на меня, пробивая взглядом насквозь. Словно это была наша последняя встреча. Последнее, что я видела, как они вдвоем растворялись, отдаляясь от меня. Я кричала, звала его, но Джеймс просто смотрел, качая головой и уходил вместе с ней.

Я резко села в кровати, чувствуя, как по лицу стекают слезы. Закрыв его ладонями, я бездумно смотрела в потолок. Дважды проверила уведомления, звонки, входящие…ничего. И как по закону подлости, именно в тот момент высветился незнакомый номер. Не думая, я ответила, всем своим полужвым существом надеясь улсышать его голос. Но вместо этого на другом конце провода произнесли то, чего я больше всего боялась:

— Приходи по адресу, который я скину в сообщении. — тягучий голос Аси, и я крепко сэала кулаки, натягивая простыни. — Он у меня.

— Ты врёшь! — почти что перешла я на крик, не веря.

Он не мог так поступить.

Не мог просто взять и предать меня.

Переспать с другой, даже не выслушав.

Или мог…

— Можешь не верить, твое дело. Но если собираешься продолжать обзванивать больницы и морги, лучше приди и убедись, что он жив, здоров. И даже более чем удовлетворен.

Не знаю, откуда во мне появились силы так быстро собраться, но через пятнадцать минут, я вылетела из дома с спортивном костюме и спутанными глазами, спешно садясь в такси и называя адрес, что Ася выслала мне сообщением. Под глазами залегли темнфе круги, вокруг зрачков от усталости полопались капиляры.

Не такую он тебя полюбил…

Но я моментально откинула эту мысль из головы. Мне плевать было на внешний вид и обстоятельства. Я просто хотела увидеть Джеймса. Я должна была его увидеть.

Но в глубине души молила всевышнего, что его не оказалось у Аси. Пусть будет где угодно, только не с ней.

Эти слова, словно мантру, я повторяла и тогда, когда бесцеремонно оттолкнув её от двери, прошла внутрь большого дома, сворачивая к комнате, в которой слышался шорох и…

— Черт, где мои джинсы?

Сердце ушло вы пятки или провалилось под землю. Я застыла в пороге, бессильно опустив руки вдоль тела, и глядя, как Джеймс мечется по комнате в одних боксерах, растрепанный и только что после сна.

Смятая кровать. Разбросанное женское нижнее белье. Разорванная одежда.

Снова мой недоверчивый взгляд, в недоумении осматривающий комнату. Ошибкой это быть не могло. И если это…сердце подскочило в кульбите от осенившей вспышкой мысли. Сердце колотится, как сумасшедшее.

В следующий миг, казалось, я прокусила щеку насквозь, замерев на месте. От ощущения боли я даже нахмурилась, безжизненно глядя сквозь Джеймса.

Между нами было пару метров. Но на самом деле расползлась неминуема пропасть. Словно мы были на разных берегах. Или полюсах. Так далеко, что невозможно было дотянуться. Так близко, и так далеко одновременно. Внутри меня все сжалось с такой силой, что захотелось завыть, бессильно упав на колени.

Ребро под моей кожей дало первую трещину. Его взгляд проследил за тянувшейся вниз моей слезой, а затем вновь вернулся к глазам.

Сколько времени прошло? Минута, пять, Десять? Пока мы просто стояли, глядя другу на друга, и заглядывая всё глубже, пытаясь понять, в какой момент просчитались. Где ошиблись. Когда перестали бороться. Почему не смогли…

Я обещала себя больше не плакать. И даже не подумала бы, если бы не почувствовала соленый вкус на губах, мокрые капли, спадающие на ладони и стекающие по шее. Я просто стояла, как дура, прибежавшая, чтобы поговорить. Заметив меня, выражение лица Джеймса окаменело. Взглядпотемнел.

Эта немая борьба продолжалась не так долго. Я бы просто не выдержала. Меня ломало изнутри, словно били битой по ребрам, которые с треском сыпались. Проведя по лицу ладонями, я запустила пальцы в волосы, натягивая их с такой силой, что заболела голова. Лучше бы она вообще перестала работать.

Всё происходило, как в замедленной съемке. Или я просто перестала здраво реагировать на реальность. Оттолкнув довольно ухмыляющуюся Асю, я протиснулась к выходу, слыша голос Джеймса, болью отзывающийся в груди.

Он догнал меня уже на улице, но мои инстинкты, отвечающие за чувства, работали быстрее мозга.

— Эрика…

Договорить он не успел. Моя ладонь с глухим ударом коснулась его щеки. Я прикусила губу до крови, пока не почувствовала металлический вкус во рту.

Мне нечего было ему сказать.

Я хотела рвать и метать. Кричать, бить, обзывать последними словами. Но что бы эо дало? Я дала себе словно уйти достойно. Хотя гордость была последней гостьей в нашей с ним ситуацией.

В глазах Джеймса четко отпечаталась боль и поражение. Не физическое. Моральное. Я видела и сожаление.

Но он даже не представлял, что чувствовала я.

Многие, назвали бы наши поступки