Вечера в древности - Норман Мейлер

„Это — отблеск реки, что огибает стены Кадеша", — сказал Принц.

Довольно многие военачальники рассмеялись. Однако, когда наш Фараон не засмеялся, они быстро умолкли. Теперь я знал, отчего жар, исходивший от Него, был таким странным. Рядом с Ним не было Хер-Ра. Я помнил, какой сильный жар исходил от зверя. Да, теперь военачальники умолкали перед Усермаатра-Сетепенра точно так же, как раньше перед Хер-Ра.

„Что ты слыхал в своих путешествиях о Царе Кадеша?" — спросили меня теперь.

„Что Муваталлу прячется в лесу у города, — быстро ответил я. — Что у него большое войско. Что он нападет на нас внезапно".

„Это ложь! — загремел голос Фараона. Я заметил, что между черными и зелеными линиями краски вокруг Его глаз их белки стали красными. — Это ложь, — повторил Он, — и все же Я верю, что это правда". — Он сверкнул на меня глазами так, будто я над Ним издеваюсь.

Начался спор о том, оставлять ли лагерь на рассвете и идти к Кадету с первыми двумя армиями, или — и здесь я не мог дольше молчать и вступил в разговор — было бы правильнее подождать еще один день. Пусть последние две армии пройдут через узкий проход. В этом случае, сказал я, мы сможем выйти на большую равнину с рогом слева и рогом справа. Я сказал „с рогом", так как помнил, как в тот день, когда мы ехали к Его гробнице, Усермаатра рассказал мне, что Тутмос Великий никогда не говорил „крыло" или „сторона". О Своих войсках Он говорил как о Могучем Быке, словно у них была голова и два рога.

Мой Фараон кивнул. Он заглянул внутрь Себя и увидел Свою Колесницу в центре великого войска с двумя рогами на огромном поле; и я подумал, что Он отдаст команду подождать. Но Принц Аменхерхепишеф тоже знал Своего Отца и сказал: „На этом огромном поле мы можем прождать еще неделю, пока не подойдет Царь Кадеша. Наши люди будут сражаться друг с другом. Они будут бежать из войска. Мы будем выглядеть глупцами, и наш рог обломится".

Фараон кивнул и на это. Итак, совет был окончен. Он отдал приказ. На рассвете мы должны свернуть лагерь. В тот вечер Усермаатра-Сетепенра влез на клетку, в которой сидел Его лев. Однажды ночью в ливанских лесах Хер-Ра съел одного из наших воинов. На следующее же утро для него была сделана клетка. Теперь наш Фараон обращался к нам с крыши этой клетки, в то время как Хер-Ра ревел под Ним.

„Битва при Мегиддо была выиграна Великим Фараоном Тутмосом Третьим. Царь Сам показал путь Своим войскам. Во главе их Он был могуч, как пламя. Так и Я буду могуч впереди вас. — Воины приветствовали Его слова криками. Я снова ощутил себя частью войска, ибо тот вечер был сначала красен от своего собственного света, а затем от наших криков. — Тутмос выступил в поход, чтобы уничтожить азиатов, — сказал наш Царь, — и не было равных Ему. Он привел домой всех вражеских Принцев, хотя их колесницы и были украшены золотом. — Мы вновь ответили на Его слова криками одобрения. Каждый раз, когда Фараон говорил о золоте, раздавались наши крики. — Все бежали впереди Тутмоса. И в таком страхе бежали они, что побросали свои одежды. — Взрыв презрительного хохота, подобного грязной реке, вырвался из наших рядов. — Да, они оставили свои золотые и серебряные колесницы, — мы издали вздох, подобный шепоту лунного света на поверхности воды, — и люди в Мегиддо втаскивали своих воинов на стены, хватаясь за то, что еще осталось от их шкур. В тот час войска Тутмоса могли захватить город. — Здесь наш Царь помедлил. — Но они не сделали этого, — сказал Он. — Наши воины были поглощены добычей, оставшейся на поле битвы. Поэтому они потеряли сокровища, бывшие в городе. Люди из Мегиддо были распялены на поле, точно рыба, но войско Тутмоса, подобно чайкам, накинулось на их кости. — Из наших грудей вырвался стон. — Не поступайте, — сказал Рамсес, — подобно чайкам. Город, который не взяли в тот день, пришлось осаждать целый год. Войску Тутмоса пришлось работать как рабам, вырубая леса, чтобы построить стены, за которыми они смогли приблизиться к стенам Мегиддо. И эта работа не прекращалась, покуда по всей своей длине стены Мегиддо не были окружены стеной Тутмоса. Работа заняла год. Город голодал, но за это время они успели спрятать свое золото. Для нас оно было потеряно. Не удалось захватить хороших рабов. Войска Тутмоса встречали лишь мертвые и зачумленные. Поэтому Я говорю вам, что нам предстоит великая битва, но никто из вас не притронется к добыче, покуда Я не скажу Своего слова! Руки азиатов Я хочу видеть собранными в кучу, а не египтян".

Мы приветствовали Его слова криками. Мы кричали со страхом в наших глотках и с разочарованием в наших чреслах от мысли о том, что нам достанется меньше добычи, но мы кричали, а лев ревел. На следующее утро, на рассвете после ночи, в которую мало кто из нас смог заснуть, мы оставили лагерь и перешли реку вброд близ Шабтуна. И хотя в глубоких местах вода была нам по грудь, ни один человек и ни одна лошадь не утонули. Но потревоженные в своих гнездах на берегах, над нами, подобно облакам, собрались жуки и закрыли от нас солнце. Они налетели на нас такой густой тучей, что мы двигались в ее тени. Во внезапном появлении этих жуков никто не увидел доброго предзнаменования.

Перейдя реку, мы построили ряды и выдвинулись на огромную твердую равнину в долине Оронта, за которой лежал Кадеш. Земля на ней спеклась, как на площади для парадов. Должен сказать, что наши лошади и колесницы прошли по тельцам жуков, уставших от полета. На своем пути мы оставили след, точно вытоптали ягодное поле. Жуки были в наших волосах и одежде как насланное проклятье.

И вновь я почувствовал нетерпение моего Рамсеса. Он находился во главе колонны. Его колесничие вместе с Его Придворной Стражей, в которую были отобраны самые сильные шарданы и нубийцы — все огромного роста, своей численностью не превышали пятисот человек. Разумеется, мы находились впереди. Между нами и первыми отрядами Войска Амона был явный разрыв. Хуже того. Оглянувшись назад, когда мы оказались на возвышенности, я смог увидеть, как далеко мы продвинулись по равнине за это утро. Но отряды Ра еще только переходили брод. Войско Птаха могло последовать за ними только через полдня. Что же касается отрядов Войска Сета, то они были еще зажаты в тесном ущелье. От них нам не приходилось ждать никакой пользы до ночи.

И тем не менее я был рад, что нахожусь впереди. Пыли было несравнимо меньше. От плотно спекшейся глины, которой была покрыта эта равнина, поднимались такие густые клубы пыли, что они даже отогнали тех жуков, и эти облака плыли назад, на отряды Амона, пятитысячное войско, продвигавшееся по равнине. Идти вместе с этим войском было бы все равно что продвигаться сквозь дым.

Как же хорошо мы должны были быть видны из Кадеша! Он просматривался сквозь пыль там, где небо встречалось с холмами. На быстрой лошади до города можно было доскакать за час, но я знал, что нам не дойти до него раньше начала дня; так как теперь мы огибали холмы на равнине, пробираясь через редколесье, а впереди уже не было ничего видно, поэтому нам приходилось останавливаться, посылать вперед разведчиков и ждать их возвращения.

Я чувствовал тяжесть в груди, словно нес сердце покойника. Однако ни слабости, ни неуверенности не было, напротив, даже в своем унынии я был начеку, словно полчища внутри меня ждали, когда же начнется битва. Я попробовал представить, что бы предпринял, если бы был Муваталлу, и где бы в этих лесах выбрал место, чтобы напасть на Личную Охрану Фараона так, чтобы пленить моего Великого Рамсеса. Тогда мне показалось, что я бы предпочел подождать, покуда не пройдет половина Войска Амона, а может, даже половина Войска Ра, так чтобы я смог ударить по крупным силам, растянувшимся на лесной тропе, как по длинному и уязвимому червяку, которого можно перерубить пополам. Однако стремление думать так, будто я был кем-то другим, а не самим собой, тем более иноземным Царем, вызвало у меня головокружение, и я решил, что, видимо, живу со страшным даром, полученным от тайной наложницы Царя Кадеша. Быть может, я не столько пытался думать, как этот Муваталлу, сколько действительно пребывал в мыслях, исходивших из его сердца. Если все обстояло именно так, то наш передовой отряд должен был пройти вперед невредимым, как и Войско Амона. Гром должен был прогреметь над Войском Ра.