Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Убийство императора. Александр II и тайная Россия - Эдвард Радзинский

Убийство императора. Александр II и тайная Россия - Эдвард Радзинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 ... 131
Перейти на страницу:

Он в постоянном диспуте… с самим собой. Это битва «нет» и «да», которые подчас мучительно одновременно звучат в его душе.

И последний его роман-завещание «Братья Карамазовы» – гигантская фреска, изображающая битву Бога и дьявола в человеческом сердце, полный предчувствий апокалипсической катастрофы, которая грозит России.

«Братья Карамазовы» печатаются сейчас – в 1879–1880 годах – под грохот взрывов террористов. И роман имеет небывалый читательский успех.

И конечно же, самый злободневный из русских писателей, был потрясен случившимся 5 февраля. Вскоре после взрыва в Зимнем дворце в квартире Достоевского состоялся прелюбопытнейший разговор.

20 февраля его навестил Алексей Сергеевич Суворин – человек, которого знала вся читающая Россия. Алексей Суворин – владелец и редактор «Нового времени» – влиятельнейшей официозной газеты.

Суворин явился с морозца – высокий, худой, как всегда, в распахнутой бобровой шубе с тростью. В лице этого человек было что-то лисье, бесовское. Суворин вполне мог стать героем романа Достоевского.

Он выбился из жесточайшей бедности, стал известным журналистом, его фельетоны читала вся Россия. Ему пришлось пережить трагедию, после которой он едва не помешался, – его жену застрелил в гостиничных номерах любовник. Суворина привезли в гостиницу, и она умирала на его руках. И все это обсуждалось в газетах… Но он не сломался. Весь ушел в дело – купил захудалую газету «Новое время» и в короткий срок сделал ее знаменитой. Причем основной линией газеты вчерашнего бедняка стал патриотизм националистической партии, ненависть к либералам и антисемитизм. «Девиз суворинского “Нового времени”, – зло писал Салтыков-Щедрин, – идти неуклонно вперед, но через задний проход».

И тем не менее этот блестящий и страшный человек был другом двух величайших писателей – Достоевского и впоследствии Чехова. Суворин подробно описал в дневнике свой разговор с Достоевским. И этот удивительный разговор совершенно необходим для понимания того, что происходило тогда в России.

«…Достоевский занимал бедную квартирку. Я застал его за круглым столиком в гостиной, набивающим папиросы».

У Достоевского только что закончился припадок эпилепсии, и «красное лицо его походило на лицо человека вышедшего из бани, где он парился».

И они заговорили, естественно, о том, о чем говорили тогда все и всюду, – о 5 февраля, о взрыве в Зимнем дворце. И Федор Михайлович, набивая папиросы, предложил Суворину разыграть весьма страшноватую коллизию.

– Представьте себе, Алексей Сергеевич, что мы с вами стоим у окон магазина Дациаро (магазин на Невском, где продавались картины. – Э.Р.) и смотрим на картины. Около нас стоит человек, который притворяется, что смотрит. Он чего-то ждет и все оглядывается. Вдруг поспешно подходит к нему другой человек и говорит: «Сейчас Зимний дворец будет взорван. Я завел машину». Мы это слышим. Как бы мы с вами поступили? Пошли бы мы в Зимний дворец предупредить о взрыве или обратились к полиции, к городовому, чтоб он арестовал этих людей? Вы пошли бы?

Иными словами, Достоевский спрашивает Суворина: если бы мы с вами узнали, что произойдет тот взрыв 5 февраля в Зимнем дворце, мы бы пошли об этом сообщить?

Ответ, кажется, совершенно ясен – побежали бы!

Ничего подобного! Следует совсем иной страшный ответ Суворина.

Редактор официознейшей газеты отвечает: «Нет! Не пошел бы!»

И Достоевский, автор «Бесов» говорит… то же!

– И я бы не пошел! Почему? Ведь это ужас! Это – преступление. (Ну, еще бы искалеченные и убитые! И возможное убийство государя! – Э.Р.).

Мы, может быть, могли бы предупредить!

Итак, автор «Бесов» отказывается идти предупредить страшное преступление – вероятное убийство царя! И далее он объясняет – почему.

«Вот набивал папиросы и думал, перебирал причины, по которым нужно было это сделать: причины серьезные, важнейшие, государственной значимости и христианского долга. И другие причины, которые не позволяли бы это сделать, прямо ничтожные. Просто – боязнь прослыть доносчиком. Представлялось, как приду, как на меня посмотрят, станут расспрашивать, делать очные ставки, пожалуй, предложат награду, а то заподозрят в сообщничестве. Напечатают: Достоевский указал на преступников. Разве это мое дело? Это дело полиции. Она на это назначена, она за это деньги получает. Мне бы либералы не простили. Они измучили бы меня, довели бы до отчаянья. Разве это нормально? У нас все ненормально».

«Достоевский… долго говорил на эту тему, – пишет в дневнике Суворин, – и говорил одушевленно».

Да, произошло самое ужасное. Либеральная, прогрессивная часть русского общества сочувствует… террористам! Они стали героями, «священными коровами», которых нельзя трогать. Убийцы людей в глазах либеральной интеллигенции – главные борцы со слякотной властью. Властью, когда-то соблазнившей страну реформами и нынче от реформ отказавшейся и занимающейся вместо реформ беспощадными репрессиями. И неслучайно с террористами приятельствуют известные литераторы, журналисты, адвокаты… Наш знаменитый писатель Глеб Успенский – хороший знакомый члена И.К. «Народной воли» террористки Веры Фигнер, а другой террорист, член И.К. Николай Морозов в 1879 году прятался на квартире литератора Владимира Зотова и т. д.

И Вера Фигнер скажет в это время: «Мы окружены сочувствием большей части общества».

И будто подтверждая это, Достоевский в заключение сообщает Суворину невероятное. Достоевский говорит, что «напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов…». «Он хотел провести его через монастырь. И сделать революционером. Он совершил бы преступление политическое. Его бы казнили. Он искал бы правду и в этих поисках, естественно, стал бы революционером», – записал Суворин в дневнике.

«Преступление политическое», за которое казнили, был террор.

Итак, Достоевский, заклеймивший «русский нигилизм» в «Бесах», объявляет, что сделает революционером-террористом (то есть «бесом») любимейшего своего героя – святого Алешу Карамазова! Невероятно!

Великий князь Александр Михайлович впоследствии напишет в своих мемуарах, будто Достоевский прямо говорил об этом с «необычайной искренностью»: «Подождите продолжения («Братьев Карамазовых». – Э.Р.). В нем Алеша уйдет из монастыря и сделается анархистом. И мой чистый Алеша – убьет Царя».

Такова теперь правда жизни, мимо которой не может пройти Достоевский: в террористы, в «бесы» идут лучшие молодые люди, думающие о счастье народа. («Он искал бы правду и в этих поисках, естественно, стал бы революционером!») В этом трагический результат последнего десятилетия правления Александра II! Месть соблазненного его же реформами общества… Так что и наш герой – государь всея Руси тоже в какой-то мере… отец русского террора!

Но как опасны слова писателя-пророка! Они способны сделать фантазию страшноватой реальностью.

Пройдет несколько месяцев и в ноябре того же 1880 года напротив квартиры Достоевского, на той же лестничной клетке поселится удивительный молодой человек. Он будет ходить по той же узкой лестнице, что и Федор Михайлович, подниматься на тот же этаж. Квартира Достоевского – «10», его квартира – «11». Он будет жить за стеной квартиры Достоевского. Причем не заметить его Достоевскому будет никак нельзя. Это – молодой красавец, с великолепной выправкой гвардейца, смуглым лицом без тени румянца и иссиня черными волосами. Да, это уже знакомый нам Александр Баранников – вчерашний соучастник убийства шефа жандармов Мезенцова, член Исполнительного Комитета «Народной воли», участвовавший во взрыве царского поезда и прозванный «Ангелом мести».

1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 ... 131
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?