Лунные танцы - Наталья Воронцова

— Да-да, поженимся, — как зачарованный повторял Маркус, не в силах отвести глаз от хрупкой фигурки Леры, почти прозрачной в солнечных лучах, — мы обязательно поженимся…

В аэропорту Леру никто не встречал. Она решила, что остановится на несколько дней у Александры, которая по-прежнему жила одна в своей огромной квартире на Тверской. Обратный билет у Леры был с открытой датой. Может быть, она пробудет здесь всего пару дней, в крайнем случае — неделю, но никак не дольше. Она четко приняла для себя такое решение.

Александра еще похорошела. Стройная, веселая, с кудрявыми светлыми волосами, она легко порхала по квартире, непрерывно что-то рассказывая. Видно было, что она очень рада приезду Леры. За полчаса Лера уже знала, что Александра работала теперь вице-президентом по персоналу в крупном производственном холдинге, получала приличные деньги и была довольна жизнью.

— Представляешь, от мужчин отбоя нет! — шутя, жаловалась она. — И на работе, и на улице. И муж мой бывший звонит часто-часто, иногда даже ходим с ним вместе ужинать. Всякий раз спрашивает меня, а не попробовать ли нам начать сначала. У него там полный разлад с его новой женой. Но куда там! Столько воды утекло! Все хорошо в свое время! А в Италии я познакомилась с таким интересным мужчиной! Он архитектор…

Поболтав еще немножко, Александра чмокнула Леру в щечку и умчалась на какие-то переговоры. Во дворе ее уже ждала служебная машина.

Лера побродила какое-то время по квартире, задумчиво посидела на диванчике в комнате, где когда-то они столько времени провели вместе с Анной. Нужно было что-то решать. Движимая давно сдерживаемым порывом, Лера подошла к телефону. Удивительно, но пальцы сразу набрали знакомый номер. А она была уверена, что давным-давно забыла его! Раздались длинные гудки. Наверно, он живет совсем в другом месте… Подождав какое-то время, Лера собралась уже повесить трубку, как вдруг на том конце провода гудки оборвались — и повисло пронзительное молчание. Лера тоже молчала. Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Минуты через две тишины до боли знакомый голос тихо спросил:

— Лера, ты?

— Как ты узнал, что это я?

— Сюда больше никто не звонит. Я ждал только тебя…

Еще через полтора часа Лера уже поднималась по ступенькам дома, в котором так давно не была. У нее не было никакого плана действий, она забыла все фразы, заготовленные для поддержания разговора. Она только чувствовала, что в этот момент ее снова ведет проклятая фатальная сила судьбы, сопротивляться которой было бессмысленно — как и плыть против течения. Так жертва идет прямо в руки убийце. Так кролик смотрит прямо в глаза голодному удаву, не в силах броситься наутек. Так делают последний шаг прямо в пропасть…

Он ждал ее с открытой дверью целую вечность. Минуту они стояли, глядя друг на друга через порог. Боже мой, как он постарел! Глаза стали такие темные. Волосы поседели… Ах, как она хороша! Но совсем другое лицо — как будто все черты стали резче, острее… Летящий облик, почти прозрачный. Не говоря ни слова, он взял ее на руки и отнес в комнату.

— Сколько у тебя живых цветов…

— Я думал о тебе и разговаривал с ними…

Время завертелось бешеным колесом и вдруг остановилось. Не было никаких лет разлуки, тюрьмы, Германии — ничего не было! Только глаза, отражающиеся в других глазах, только руки, расплести которые невозможно. В эту бархатную безлунную ночь полностью обнаженная Лера, обернувшись ярко-алым платком, впервые за последние годы танцевала в комнате, где горели три тонкие свечи. На стены и потолок ложились длинные, изломанные тени. Этот танец был похож на танец саламандры в беспощадном огне.

Во второй половине следующего дня пришедшая в себя Лера внезапно вспомнила, что надо бы позвонить Александре. Ей катастрофически не хотелось возвращаться к реальности, но по опыту она уже знала, что чем резче и бесповоротнее шаг, тем меньше потом будет боли. Решение было давно принято. Бесполезно продлевать боль. Она выскользнула из объятий спавшего еще Станислава и потянулась к телефону.

— Мне надо позвонить…

— Кому? Зачем? Не надо, — проснулся и сразу насторожился, почуяв неладное, Вознесенский.

— Маме Ню. Она волнуется…

— Ну нашлась, душа пропащая! — с облегчением вздохнула Александра в трубку, — а то я уже не знала, что и думать. То есть я догадывалась, конечно, куда ты отправишься, но…

— Не беспокойтесь, я скоро буду. А как можно подтвердить дату вылета Люфтганзы в Мюнхен?

Станислав весь сжался, как пружина.

— Какого вылета? Зачем? — прошептал он.

Но Лера строго приложила палец к его губам.

— Я хочу улететь домой сегодня вечером…

— А еще тебе вчера ночью звонил твой Маркус. Как могла, попыталась объяснить ему, что ты уже спишь…

— Спасибо…

Лера повесила трубку, вздохнула и огляделась. Никаких перемен в спальне не было, как будто она вышла из нее только вчера. Она даже узнала голубое белье в цветочек, которым была застелена кровать. Только повсюду стояли цветочные горшки, из которых пробивались зеленые листья. Чудеса! Лера быстро накинула на плечи кофточку и начала собираться.

— Куда ты? Мы же еще даже не поговорили… Почему ты не спрашиваешь, как я провел все эти годы?

— И как?

— Я страшно тосковал по тебе. Я пытался тебя забыть и не мог. Я решил, что нам надо быть вместе… Я с трудом сохранил эту квартиру, чтобы только помнить о тебе, хранить тебя здесь. Все думали, что я ее продал, а я всего лишь переоформил документы на другого человека, на Людмилу…

Долгие годы Лера тайно мечтала услышать эти слова Станислава. А теперь они прозвучали так просто и обыденно, как будто он говорил их всегда.

— А что Свенцицкая? — поинтересовалась Лера.

— Она умерла, — тихо ответил Вознесенский.

— Да ты что! Как это случилось? — Этого Лера даже предположить не могла. Вторая смерть совсем рядом! Как странно…

— Когда меня посадили, она уехала в Париж. А потом там разбилась на машине, которую я ей подарил… Наверное, я приношу несчастья.

— Наверное, — согласно кивнула Лера.

У нее не хватало мужества уйти, и она так и продолжала стоять посредине комнаты, глядя через окно куда-то в небо. Лежащему Вознесенскому она казалась продолжением солнечных лучей. Ей не хотелось уходить отчаянно, до крика.

— Люди умирают так неожиданно. Но от судьбы не уйдешь…

— Прости меня. Я только в тюрьме понял все, что произошло. Узнал про ребенка, про весь этот чудовищный обман. Не могу представить, что поверил в это. Я был идиотом, ничего не видел вокруг, ничего не понимал. Я сделал несчастными очень много людей. А Петрин, оказывается, был моим братом, который мстил мне и моей семье.

— Петрин? — подняла брови Лера. — Мне кажется, я совсем ничего не понимаю. Зачем ему это нужно было?