Мир вечного ливня - Дмитрий Янковский

— Потише! — шикнул я. — Всю округу на ноги подымешь!

— А ты не тормози! Чем скорее уберемся отсюда, тем меньше будет проблем.

Конечно, она была права. Просто мне казалось, что командир среди нас двоих все же я, хотя бы в силу большего боевого опыта. Но чем ближе я узнавал Катю, тем менее весомыми казались мне собственные преимущества. Пожалуй, ей в большом городе тоже пришлось повоевать как следует, причем не в переносном, а в самом прямом смысле. Надо будет на досуге расспросить о ее приключениях. Но, судя по тому, как ловко она лазит по крышам, с ней можно было бы, как говорится, ходить в разведку. Да что там, какие предположения! Сегодняшний день уже прекрасно показал ее боевую пригодность. По крайней мере голова в экстренной обстановке работала у нее точно лучше, чем у меня. Да ладно, если честно, я не очень расстроился по этому поводу.

Прикрывшись скатом крыши, мы добрались до пожарной лестницы и спустились вниз не замеченными ментами. Одно плохо — мы теперь остались без колес. А ведь каждая минута на счету! Лучше бы Ирина оставалась дома! Дома такое ранение шеи, какое она получила во сне, схлопотать не так уж просто, так что в квартире она была бы в большей безопасности. Хотя нет, бред это все, конечно. Пьяный муж мог бы точно такое повреждение оставить «розочкой» от разбитой бутылки. Влияние сферы взаимодействия неумолимо, от него не убежишь, не скроешься. Но я знал, зачем Ирина уехала. Не хотела, чтобы муж видел, как она умрет, а еще скорее — не хотела, чтобы он ее убил.

Выбираясь через кусты сирени из палисадника, я прикинул, при каких вообще обстоятельствах можно получить столь характерное рваное ранение шеи, от которого должна была сегодня погибнуть Ирина. В первую очередь это, конечно, падение с мотоцикла или вообще дорожная катастрофа. Это меня беспокоило больше всего. До холодных мурашек на коже это меня беспокоило. Вторым вариантом была чья-то злая воля, то есть ранение, причиненное злоумышленником. Ничего другого в голову не приходило.

Я вспомнил, как после попадания гильзы за воротник мне туда же чуть не угодил сначала уголек из кальяна, а потом уже точным попаданием прилетел окурок с эстакады, то есть ранение обязательно будет того же характера и в то же место. Правда, данное заключение имело чисто теоретическое значение, поскольку, пока мы не найдем Ирину, изменить ничего не сможем. И в первую очередь нам был нужен транспорт, а к очередному угону прибегать не хотелось.

— Надо тачку поймать, — сказала Катя, выходя на дорогу, — Кого-нибудь из местных, кто знает, где эти Березняки.

«Н-да… — подумал я. — Снова она быстрее сориентировалась в обстановке. Старею».

Но вот чем хороша Россия, так это тем, что нет недостатка в желающих предоставить любую услугу за деньги, особенно чуть в стороне от Москвы. В общем, у нас и минуты не ушло на то, чтобы остановить машину и договориться с водителем до Березняков. Машина, правда, не ахти какая — серенькая «девятка» с проржавевшими крыльями, но и ехать было недалеко. Меня все сильнее охватывало волнение. Глядя в окно, я больше всего боялся увидеть валяющийся у обочины мотоцикл и тело Ирины в траве, но все равно смотрел и смотрел, все больше понимая бесполезность нашей затеи. Одно за другим, мне казалось, вылезали уязвимые места теории Кати о том, что, усыпив человека, убитого в сфере взаимодействия, можно избежать его смерти в реальности.

И тут же словно материализовались мои мысли — у обочины мелькнуло черное пятно, из которого воображение тут же создало образ перевернутого тяжелого мотоцикла. Я вздрогнул и закрыл глаза.

— Остановите, — сказала Катя.

Мне уже ничего не хотелось видеть, щелкнула дверь, открываясь, пахнуло прохладой снаружи.

— Да на что вам сдалась эта рухлядь? — удивился водитель,

Я открыл глаза и прильнул к окну. В кювете действительно покоился тяжелый мотоцикл «Днепр», но вблизи было видно, что он не первый год собирается тут зимовать, проржавел до дыр, а все ценное с него снял то ли хозяин, то ли местные кулибины для своих нужд.

— Вот зараза! — шепнул я и вытер холодный пот со лба. — Катя, не тормози, давай в машину!

— Фух, вроде на этот раз повезло, — устроившись на сиденье, сказала она. — У меня прямо сердце екнуло,

— Забей, — посоветовал я с умным видом, — От нас сейчас все равно ничего не зависит.

Мы снова тронулись, но выезжать на трассу не стали — оказалось, что водитель прекрасно знал местные сокращенные пути, не очень жалел подвеску, не чурался грунтовок, вследствие чего доставил нас в нужное село за каких-нибудь полчаса.

— Не знаете, где дом Трофимовых? — спросил я водителя, отдавая ему договоренную сумму,

— Да как не знать. Вот за остановкой сразу дорога наверх. Я там не проеду, дождями размыло. А пешком без труда. Да. Вот по левой стороне улицы пятый, кажется, дом. Ну, или шестой. Да узнаете сразу, там зеленый забор с гвоздиками остриями вверх. Трофимов, тот, что молодой, навбивал их, будто они воров остановят. Да ворам они что твоему слону дробина. К тому же и воровать там особо нечего. Разве что только бродяги или пацанва дом спалят. А то вон Суркины горели уже.

Мы с Катей выбрались на растрескавшийся асфальт и чуть ли не бегом рванули в гору. Из дворов на нас залились собаки, а их хозяева из-за калиток провожали нас недобрыми взглядами. До чего же русским свойственна ксенофобия! Казалось бы, разных народов намешано столько, что и нацией не назвать, а туда же — на каждого чужака волком смотрят. От хреновой жизни, скорее всего. Тут что чужак, что свой, все равно ничего хорошего не предвидится, но от своего хоть ясно, какой подлости ожидать, а чужак выкинет неизвестно что. Так и ведется испокон веку.

Дом с зеленым забором оказался седьмым. Через калитку было видно, что в окнах горит свет, но от сердца у меня все равно не отлегло. Я потянул расшатанную железную ручку, но изнутри оказалось заперто,

— Ирина! — крикнул я. — Искорка!

— Эй, хорош кричать тут! — раздался старушечий голос на другой стороне улицы. — Чай, не у себя дома. Чего надо-то? Хозяйка без мужа приехала, так что тебе, мужику, у ней делать? А?

Я не ответил, а вместо того постучал ногой в железную раму калитки. Грохот получился отменный.

— Да ты, чай, оглох? К тебе обращаюсь! — не унималась старуха, — Щас прям собак спущу!

— Отвянь, бабка! — психанул я. — Засохни!

Меня всего колотило от волнения, вызванного невнятностью ситуации. Я боялся, что мы опоздали, что Ирина не открывает потому, что уже не может, но оставалась надежда, что она попросту никого не хочет видеть.

— А ну, Черныш, — прокаркала старуха в противоположном доме. — Ату их, ату!

— Блин, Саша! — вскрикнула Катя. — Я собак боюсь!

— Да чего их бояться? — не понял я.

Хотя можно было и понять. Простым людям ведь с собаками не так часто приходится сталкиваться, а нас против них натаскивали так, что лично я от них уже устал под конец, а для испуга места не оставалось. Хотя смотря о каких собаках идет речь. Есть смысл бояться диких собак, которые живут по законам стаи, знать не знают никаких команд, а руководствуются одними инстинктами. Это звери, если такие нападают, то с ними можно только драться, и тут нужна сноровка и навыки. Ничего сложного, но надо быть к подобному нападению готовым, надо знать уязвимые места этих зверей и уметь направлять атаку именно в них, причем быстро и точно. Еще сложно противостоять специально натасканным служебным собакам, которые прошли особый курс дрессировки, не имеющий ничего общего с известными ЗКС (защитной караульной службой) и ОКД (общим курсом дрессировки). Что ЗКС, что ОКД рассчитаны на массового потребителя, поддавшегося на рекламные заявления, что собака является прекрасным оружием самообороны. Хрена там лысого! Обузой в городе она является, лишним бесполезным ртом, и больше ничем, а в деревне годится разве что будить хозяев при визите незваных гостей. Боевых же качеств ни сами собаки популярных пород, ни курсы их дрессировки обеспечить не могут. Другое дело специальные курсы, применяемые в военных и милицейских питомниках. Там и собаки совсем не те, что на руках у обычных граждан, не на сухих кормах вскормленные, а стоящие на специальном пищевом довольствии, и способы дрессировки совсем другие. Короче, обученная государством собака по боевым качествам отличается от домашней, пусть даже десять раз боевой породы, примерно так же, как современный танк отличается от газового пистолета. И противостоять нас учили именно этим грозным сторожевым псам, которые охраняют ядерные объекты или сопровождают опасных преступников на этапах. А эти дворняги… Чего им противостоять?