Космические скитальцы - Мюррей Лейнстер

— Слушайте, Хайфенс! — сердито начал Бордман. — У вас есть все причины убить меня. Но вы не намерены делать это. У вас есть полное основание оставить эту колонию роботов так, как есть. Но вы собрались помочь, если там хоть кто-то выжил и нуждается в помощи. При этом вы — преступник, и я это понимаю. С планет, подобных Лорен-2, привозится множество опасных бактерий. Здесь уже погибли многие, а вы рискуете еще больше. Какого дьявола вам все это нужно? Зачем делать то, что подвергает людей такому чудовищному риску?

Хайфенс застонал.

— Вы полагаете, что мои партнеры не приняли санитарные и карантинные меры? Разумеется, приняли. С этим все в порядке! Что же касается остального — вам этого не понять.

— Мне, может быть, и не понять, но это не значит, что объяснять не нужно, — настаивал Бордман. — Почему вы пошли на преступление?

Хайфенс аккуратно повернул отвертку в углу панели. Достал маленький электронный приборчик и начал прилаживать к другому.

— Я поступаю сейчас на свой страх и риск, — сообщил он. — Но думаю, это сработает. Я просто делаю то, что делаю, ибо это соответствует моему представлению о себе. Каждый поступает в соответствии с этим. Вы — сознательный гражданин, лояльный к официальным кругам, устойчивая личность. В соответствии с этим и действуете. Вы считаете себя разумным рациональным животным. Но ведете себя иначе! Вы сами напомнили мне о возможности выстрелить в вас, хотя рациональное животное постаралось бы, чтобы я забыл об этом как можно скорее. Вам, Бордман, случилось быть человеком. Как и мне. Но я это осознаю. Следовательно, порой делаю вещи, которые не стало бы делать рациональное животное, ибо таково мое представление о людях, которые не ограничиваются рациональным подходом.

— А! Религия, — сказал Бордман.

— Самоуважение, — поправил Хайфенс. — Мне не по душе роботы. Вот они-то как раз похожи на рациональных животных. Робот выполнит все, чего от него хочет его руководитель. Рациональное животное зависит от обстоятельств. Я бы не смог любить роботов, так как они точно знают свое назначение и не станут мне повиноваться, если я захочу добиться от них чего-либо сверх этого. А если взять медведей внизу… Это вам не роботы! Это дружелюбные и достойные звери, но они разорвут меня на части, если я попытаюсь пойти против их природы. Фаро Нелл расправится с любым, кто причинит вред Наггету. Это неразумно, бессмысленно и иррационально. Ведь ее убьют. Но я люблю ее за это! Так же и я расправлюсь с любым, кто пойдет против моей природы. И в этом я проявлюсь как глупый, иррациональный и так далее. — Он ухмыльнулся. — Так же и вы. Только вы этого еще не поняли.

Он вернулся к своему занятию.

— А что такое вас заставляли делать? — спросил Бордман. — Чего от вас требовали, что вам пришлось стать преступником? Против чего вы восстали?

Хайфенс нажал кнопку и начал поворачивать регулятор самодельного приемника.

— Когда я был моложе, люди вокруг старались сделать из меня добропорядочного гражданина, лояльного к властям, устойчивую личность, — ответил он на вопрос Бордмана. — Пытались превратить меня в разумное рациональное животное — и только. Разница между нами, Бордман, в том, что я смог вовремя понять это. Естественно, я…

Он резко прервал речь. Четкие потрескивания донеслись из динамика коммуникатора.

Хайфенс прислушался. Склонил голову. Он очень медленно поворачивал регулятор. Бордман сделал предупреждающий жест, желая обратить внимание на что-то в звуке. Хайфенс кивнул, настраивая приемник.

Лишенный фона, звук перешел в отчетливое бормотание. Хайфенс покрутил ручку настройки, звук стал громче. Теперь в его существовании можно было не сомневаться. Чередование звуков напоминало рой рассерженных пчел. Три жужжащих звука по полсекунды с полусекундной паузой между ними. Затем две секунды паузы и еще три жужжания. Пять секунд тишины. И все повторяется.

— Вот черт! — выругался Хайфенс — Это же человеческие сигналы! Подаваемые механическим способом. Реальный призыв на помощь. Раньше он назывался SOS, хотя я и не понимаю, что это значит. Тот, кто посылает этот сигнал, начитался старинных романов, раз знает о нем. Значит, мы получили подтверждение, что кто-то еще остался жив в вашей лицензированной, но уже уничтоженной колонии. И они просят помощи. Остро в ней нуждаются.

Он посмотрел на Бордмана.

— С точки зрения существа рационального правильно было бы сидеть и ждать корабля, неважно, моих друзей или ваших. Корабль поможет выжившим, вернее сказать, потерпевшим крушение, лучше, чем мы. Но, скорее всего, для этих бедняг дорога каждая минута. Вот почему я намерен взять медведей и попытаться добраться до них. Можете подождать здесь, если желаете. Что скажете?

— Не глупите! — сердито бросил Бордман. — Конечно, я иду. У двоих вчетверо больше шансов, чем у одного.

Хайфенс усмехнулся.

— Не совсем так. Вы забыли про Ситку Пита, Сурдафа Чарли и Фаро Нелл. Так что, если вы присоединитесь, нас уже пятеро вместо четверых. Конечно, Наггет тоже пойдет, помощи от него мало, зато у нас есть еще Семпер. Вы не намного увеличиваете наши шансы, Бордман, но я рад, что вы решились действовать глупо, бессмысленно и иррационально и пойти с нами.

Это была зубчатая гора, нависшая над руслом реки. Тысячей футов ниже широкая река несла воды на запад, к океану. В двадцати милях к северу в небо поднималась огромная горная гряда, ее вершины, казалось, тонули в облаках. Между этими горами далеко, насколько позволял взгляд, лежала холмистая неровная земля.

Пятнышко в небе быстро снижалось. Могучие крылья мелькали в воздухе, цепкие глаза оглядывали скалистые участки. Еще громче захлопав крыльями, орел Семпер пошел на снижение. Он сложил огромные крылья и быстро повернул голову, уставившись немигающим взглядом. На груди его висела камера, укрепленная при помощи ошейника. Он занял позицию на самой высокой точке, стоя там и обозревая окрестности, одинокий и зловещий.

Послышалось сопение, ворчание, фырканье, и Ситка Пит выбежал на открытое пространство. На спине у него была поклажа. Ремни крепились так, чтобы удерживать тюк в одинаковом положении и при ходьбе на четырех лапах, и при вставании на задние лапы — например, в бою.

Медведь неторопливо обошел местность. Взобрался к вершине, сполз с другой стороны и посмотрел вниз. Он оказался рядом с Семпером, птица открыла клюв и издала неприятный звук. Ситка не обратил на это внимания.

Он выглядел довольным и отдыхал. Сидел вразвалочку, вытянув задние лапы. Казалось, он озирает окрестности с великодушным видом.

Снова сопение и ворчание. Появился Сурдаф Чарли. Хайфенс и Бордман наблюдали за ним. Он тоже нес поклажу. Послышалось верещание, и на площадку выкатился Наггет, получивший очередную затрещину от матери. Фаро Нелл несла на спине тушу животного наподобие оленя.

— Я выбрал это место при помощи космической фотографии, чтобы выработать план действий, — сказал Хайфенс — Попробуем все установить.

Он снял рюкзак со спины и достал самодельное устройство, которое установил на земле. На устройстве имелась складная антенна, которую Хайфенс вытянул вверх. Затем размотал гибкий шнур и соединил антенну с маленьким усилителем. Бордман снял рюкзак и стал ждать. Хайфенс надел наушники, посмотрел вверх и сказал: