Забытый легион - Бен Кейн

А катафрактарии все медлили, нагнетая устрашающий эффект. Барабаны продолжали выбивать жуткую дробь, от которой в души проникало ощущение неотвратимости ужасной судьбы. Наемники и легионеры нервозно переминались с ноги на ногу. Тревога в войске Красса, охватившая едва ли не каждого солдата, уже ощущалась почти на ощупь. Обычно бывало не так — это римляне, стоя в неподвижности перед битвой, наводили страх на врагов.

— Похоже, сегодня мы славно подеремся. — Бренн, уставший от ожидания, нетерпеливо встряхнул в руке копье. — Они кажутся мне по-настоящему опасными.

Тарквиний невесело улыбнулся.

Ромул, которому тоже хотелось, чтобы бой начался как можно быстрее, проверил, легко ли ходит в ножнах его меч, крепко ли прилажено острие пилума к древку.

«Главное — не терять спокойствия», — напомнил он себе.

Казалось, целую вечность два войска смотрели друг на друга, их воины истекали потом от никак не желавшей слабеть жары. Напряжение сделалось невыносимым.

Затем грохот барабанов опять смолк. И вперед двинулись конные лучники. А тяжелая конница осталась на месте.

— Приготовиться встретить атаку! — приказал Бассий. — Сомкнуть ряды!

Наемники прошли хорошее обучение. Воины быстро сомкнулись плечом к плечу и выставили вперед копья. Тысячи людей на всем протяжении просторного поля битвы, словно крошечные колесики единой машины, повторяли одно и то же движение. Римляне сомкнули щиты, и перед парфянами оказалось множество окруженных броней островов.

Враги сначала шли рысью, а потом пустили коней в галоп. Земля задрожала от топота копыт, и у Ромула защемило под ложечкой. Вчерашние атаки не шли ни в какое сравнение с нынешней.

Как и предсказывал Тарквиний, конная лава разделилась на колонны, которые устремились к промежуткам между когортами. Страх в рядах стоявших сделался физически ощутимым. Люди обильно потели и судорожно сжимали древки копий. За спиной у Ромула кого-то начало рвать. Он заставил себя не слышать этого звука, приподнял скутум повыше и прищурился, глядя на приближавшихся конников.

Битва начиналась.

Парфяне подлетали все ближе и ближе. Вскоре, когда римляне уже видели, как кони раздувают ноздри на скаку, лучники отвердели лицами и натянули тетивы.

Ромулу казалось, будто оставшийся пилум жжет ему руку.

— Копья приготовить! — В голосе Бассия не было и намека на страх. — Ждать моей команды!

Каждый отвел правую руку назад и замер, ожидая приказа метнуть копье.

Но прежде чем он прозвучал, парфяне выпустили стрелы. Они подъехали куда ближе, чем позволяли себе накануне. До сего момента наемники даже представить себе не могли, насколько велика мощь луков противника. Стрелы летели сплошным потоком и пронзали римские скутумы, словно те были из бумаги. Первая шеренга сразу исчезла — люди были выбиты до единого.

Лишь Бассий, как ни трудно было в это поверить, остался стоять, держа перед собой густо утыканный стрелами щит.

— Приготовиться! Бросай! — отчаянно выкрикнул он.

Громко вскрикнув, Ромул и солдаты из второй и третьей шеренг шагнули вперед и метнули копья вперед по невысокой дуге. Стержни из металла и дерева градом посыпались на конников и многие попали в цель. На таком близком расстоянии дротики римлян тоже были смертоносными. Лошади с визгливым ржаньем падали наземь, роняя всадников. Копья поразили и многих парфян, но мощь атаки была настолько велика, что тех, кто усидел верхом, вынесло прочь, в безопасное отдаление.

Прежде чем Бассий успел подать следующую команду, атакующие дали еще один губительный залп, теперь уже по боковой стороне каре. И промчались мимо, стремясь повторить то же самое со следующей когортой. Грохот копыт стих, сменившись громкими стонами.

На горячем песке лежали самое меньшее восемьдесят человек.

От изумления Ромул даже рот открыл. Очень многие воины были убиты стрелами, поразившими плоть через щиты и кольчуги, предназначенные для того, чтобы ее защищать. Тут и там лежали трупы со щитами, прямо-таки пришпиленными к ним, а в земле, как трава, торчали стрелы. Раненых было столько, что Ромул недоверчиво посмотрел на себя. Он не получил ни царапины. Как и его друзья.

— Они могут повторять такие атаки целый день, — спокойным голосом сказал Тарквиний.

Бренн мрачно взглянул на него и выругался.

Сквозь тучи пыли они видели, как другие когорты подвергались точно таким же атакам лучников, свободно проникавших через римские боевые порядки. На какое-то время когорта Бассия сделалась островком спокойствия среди хаоса.

— Ромул! Пойди сюда.

Его, с искаженным от боли лицом, звал Бассий. На левой руке у него висел утыканный стрелами скутум.

— Что прикажешь, командир?

— Вынь эту треклятую штуку! — Старший центурион указал на левую руку, в предплечье которой, чуть ниже локтя, торчало оперение прошедшей насквозь стрелы.

Ромул испуганно заморгал.

— Прошла прямо сквозь щит. — Бассий покачал головой. — Тридцать лет воюю, но такого мощного лука никогда не видел.

Ромул стиснул стрелу в кулаках и переломил стержень возле острия. Молодой солдат вытащил обломок стрелы, Бассий негромко зарычал от боли. Скутум свалился с руки. Из двух аккуратных ранок побежали струйки крови. Оторвав полосу ткани от своей туники, Ромул туго перевязал раны.

— Хороший мальчик! — похвалил его Бассий и поднял с земли щит.

— Командир, ты же не сможешь сражаться!

Словно не слыша его, центурион обернулся к своим воинам.

— Строиться в каре! Следующая атака начнется скорее, чем нам бы хотелось.

Ромул поспешно вернулся на место, успев подумать, как хорошо было бы, командуй Бассий не одной когортой, а чем-нибудь побольше. От таких офицеров, как он, толку было бы несравненно больше, чем от Красса.

Когда парфянские лучники вернулись в расположение своего войска, оставив множество римлян убитыми и ранеными, наступило недолгое затишье.

— Поехали за новыми стрелами. — Тарквиний пристально смотрел на круживших в вышине стервятников. — Красс обязан воспользоваться шансом. Необходимо выстроить всю армию единым фронтом в восемь — десять шеренг. — Он указал на одиноко стоявшие когорты. — А не так. С таким построением получается не битва, а бойня.

* * *

— Сколько мы потеряли? — Красс с силой ударил кулаком по ладони. Его лошадь испуганно скакнула и запрядала ушами.

— Еще п-подсчитываем, — запнувшись, ответил молодой трибун. — Но самое меньшее по одному человеку из десяти в каждой когорте.

— Десятая часть моей армии выведена из строя?

— Да, Красс.

— Сколько парфян удалось убить?

— Точно не знаем. — Офицер побледнел от страха. — Наверно, несколько сотен.