Королева секретов. Роман об Анне Клевской - Элисон Уэйр

— Ее похоронят безымянной, — скорбно произнесла матушка Лёве.

— Господь узнает, кто она, — отозвалась Анна.

Место было тихое и укромное, в тени старого вяза, недалеко от ворот, накрытых крышей домиком. Они стояли там с опущенными головами, две скорбные женщины, пока старый священник совершал погребальный обряд над маленьким сундучком; потом он кивнул могильщику, чтобы тот предал гроб земле. Анна чувствовала себя так, будто ее сердце хоронят вместе с этим ребенком, следом за ним отправляются все земные радости. Но она не смела выражать слишком сильные эмоции, и ей потребовалось собрать все душевные силы, чтобы сдержать рвавшиеся наружу потоки слез. Когда погребение завершилось и было произнесено последнее «аминь», Анна поблагодарила священника за помощь, оказанную ей в исполнении христианского долга, потом, призвав на помощь Небеса, отвернулась и пошла обратно к карете.

1541 год

— Королева арестована! Королева Екатерина арестована! — Кэтрин Бассет бежала вверх по ступенькам и выкрикивала новость, размахивая письмом.

У Анны, которая сидела и шила со своими дамами, слушая игру Отто на лютне, заколотилось сердце.

— Нет! — воскликнула она, а в голове пронеслось отчаянное: только не Екатерина, безобидная, резвая как дитя, Екатерина, которую король обожал! — За что? Какое преступление она могла совершить?

— Моя сестра в большой тревоге, — сообщила им Кэтрин. — Королеве запретили покидать ее комнаты в Хэмптон-Корте, и никто не знает, что происходит. Она призналась одной из своих дам, что до брака предавалась разным шалостям… Но разве это преступление?

— Разумеется, нет, — отозвалась Анна, внутренне содрогаясь при мысли о собственных «шалостях». Она встретилась глазами с Отто; у него был такой же встревоженный вид, как у нее.

Бедняжка Екатерина! В юности она была беспечна, вполне могла увлечься и сбиться с пути, и кто станет винить глупышку, что она ничего не сказала об этом королю? Анна легко могла представить, насколько подавлен Генрих открытием, что его любимая королева не так чиста, как он думал. Но арестовать ее за это?

— Тут наверняка кроется что-то еще, — сказала Анна. — Будем молиться, чтобы ее признали невиновной. С вашей сестрой все в порядке?

— Она в заключении вместе с королевой. Там всего несколько девушек, но ей позволено выходить и дышать воздухом. Так она сумела отправить мне это письмо.

Вскоре двор Анны бурлил от всевозможных домыслов и спекуляций, все с нетерпением ждали новостей. Письмо от доктора Харста мигом выхватили у Анны, едва она успела его прочитать. Король приехал в Уайтхолл, а королеву оставил под стражей в Хэмптон-Корте. И просидел со своим Советом много часов, из чего доктор Харст заключил, что обсуждалось дело чрезвычайной важности. Он видел, что некоторые советники выходили из зала с озабоченными лицами, особенно Норфолк. Двор кишит слухами, поговаривают, что король опять поменяет королеву.

«Это не пустые фантазии, — писал доктор. — Король Франции вступил в союз с германскими принцами и хочет, чтобы его величество присоединился к ним для борьбы с императором. Пришло время крепить альянс Англии с Клеве. Месье Марильяк, французский посол, надеется на примирение между вашим высочеством и королем, так как полагает, что вскоре его величество снова станет свободным мужчиной».

Анна читала эти строки с великой тревогой. Харст явно принимал мнение французского посла всерьез.

«Месье де Марильяк сказал, он-де слышал, будто королеву обвиняют в том, что ее развлекал некий джентльмен, пока она гостила в доме герцогини Норфолк. Он сообщил мне, что против нее затеян такой же процесс, как против королевы Анны, которой отрубили голову. Ей не позволено никаких увеселений, она не должна покидать свои покои, в то время как до сих пор только и делала, что танцевала да веселилась; теперь же, когда приходят музыканты, им говорят: время танцев прошло».

Анна передала письмо дамам. Это было действительно ужасно. Едва ли она могла ясно представить себе, через какие страдания проходит сейчас бедная девочка, сидящая под стражей в Хэмптон-Корте.

Но в голове возник неизбежный вопрос: если Екатерину уберут, — Анна не смела думать, что это может означать на деле, — захочет ли она сама вернуться к Генриху? И будет ли у нее выбор? Если король с Вильгельмом сойдутся в этом, места для возражений не останется. Не влюбись она так сильно в Отто, перспектива воссоединения с бывшим супругом, вероятно, не казалась бы ей столь непривлекательной, особенно если Генрих и дальше будет проявлять доброту и привязанность. Анна была вынуждена признать, что вероятность снова стать королевой немного манила ее, хотя отрешаться от столь милой сердцу свободы очень не хотелось. Не хотелось ей и становиться объектом смертоносных придворных интриг, особенно при том, какие страшные тайны ей приходилось хранить.

В Ричмонде все как будто хором затаили дыхание. Некоторые из придворных Анны уже вынесли свой вердикт: если король откажется от Кэтрин Говард, их госпожа вновь станет королевой. Анне приходилось повторять им снова и снова:

— Мы не должны спешить с выводами.

Было доставлено еще одно письмо от доктора Харста, который выуживал информацию из всех, кто с ним общался.

«Месье Шапюи подозревает, что лорды из парламента отзовут аннулирование брака вашего высочества. Месье де Марильяк считает это весьма вероятным в свете того, что епископ Гардинер недавно вернулся из Германии, где, как полагают многие, мог получить новые сведения о причинах, по которым вы были разведены».

Харст надеялся, что примирение Анны с Генрихом послужит поводом к заключению множества выгодных соглашений. Однако Анна не верила, что король захочет взять ее обратно, так как это не принесет ему пользы для продолжения династии, если, конечно, укрепившись в дружеских чувствах к ней, он не сподвигнется на то, к чему был не способен в период их недолгого брака.

Более шокирующие новости от большого двора попали в Ричмонд с другим письмом от Анны Бассет. Сэр Томас Риотесли собрал двор королевы Екатерины и сообщил им всем, что ее обвиняют в измене за распутное поведение и прелюбодеяние.

— Прелюбодеяние? — переспросила Анна и обменялась с дамами недоумевающим взглядом. — С кем?

Неужели Екатерина могла пойти на такую глупость, особенно имея в прошлом пример своей кузины?

Кэтрин читала дальше:

— Нам сказали, что она совершила адюльтер с Томасом Калпепером, джентльменом из личных покоев короля, находившимся в большом фаворе у его милости.

Калпепер! Этот человек всегда был неприятен Анне. Явный авантюрист и беспринципный мерзавец!

— Ее больше нельзя называть королевой, — вещала Кэтрин, — и она отправлена в аббатство Сион под домашний арест. Ее двор распущен. Не знаю, что скажет наша мать, когда узнает. — Чтица подняла глаза от письма, явно очень расстроенная. — Она лишится рассудка, тем более что мой отец до сих пор в Тауэре. Мать так старалась получить это место для Анны. Мадам, прошу вас, если вы увидитесь с королем, поговорите с ним об Анне и попросите его быть ей добрым господином.