Бабы строем не воюют - Елена Кузнецова

«Аристарх – холодная и беспощадная сила, воплощение мужской воинской сути, которая… Как там Филимон говорил? Неважно, родственник ты, или приятель, или соперник, или должник… приказ отдан и должен быть исполнен! Этот прикажет… кого угодно и как угодно.

Но при чем здесь тогда Юлька? Да при том! Макошь, может, сама ничего и не вершит, но чужие свершения подправляет! По-женски, чуть-чуть, но так, что свершается то, что ей надо! Это и есть удача: приказано Андрею беречь Михайлу – и ничего более, а по велению Макоши выходит так, что оберегается не просто наследник воеводы, а еще и защитник юной лекарки. Да что ж такое закручено вокруг этой девчонки? Во что Андрея втравили?»

И вспомнился разговор с юной лекаркой поздним вечером после того занятия с Клюквой и драки плотников с лесовиками…

Уже начинало понемногу смеркаться, Арина шла по своим делам, даже и не думая про Юльку, и вдруг приметила юную целительницу, одиноко примостившуюся возле лекарской избы на завалинке. Не часто она позволяла себе прохлаждаться без дела; до сих пор Арина такого и не видела. И лицо у нее при этом какое-то… отрешенное, что ли?

Первой мыслью было: «Если здесь сидит, отдыхает, то тяжелых раненых нет, иначе возле них была бы», – а потом вспомнилось, что Юлька единственная не скрывала своего неодобрительного отношения к тому, что творила Красава. Анна просто-напросто использовала внучку волхвы для запугивания пришлых лесовиков, а остальные откровенно опасались Красавы, если и вовсе не боялись. Сама Арина Красаву тоже, мягко говоря, недолюбливала, но Анна слушать и говорить про маленькую волхву не желает, остальные же не решаются. А вот Юльку как раз и можно расспросить. Но так вот, сразу, не спросишь же: «А расскажи-ка мне про волхву и ее внучку, что знаешь», поэтому Арина, присаживаясь рядом на лавочку, начала издалека:

– Вот вернется Михайла, снова будет тебя здесь поджидать…

– Когда еще вернется-то… – Юлька вздохнула и настороженно покосилась на Арину. То ли непривычно ей было, что взрослая женщина заговорила с ней на такую тему, то ли догадалась, что это так – для начала, а разговор пойдет о другом.

– Ну не за тридевять земель он ушел! Вернется с победой, с добычей, с подарками…

Юлька еще не успела хмыкнуть презрительно, а Арина уже поняла – промахнулась. С этой, как с обычной девицей, разговаривать не получится – юной лекарке если и не наплевать на подарки вовсе, то разговор о них для нее далеко не самое интересное.

– А место здесь для лавочки хорошее, – попробовала зайти с другой стороны Арина. – Попросила бы отроков сделать для отдыха – что ж на завалинке сидеть? Красава небось и близко к лекарской избе подходить опасается.

– Да уж… – Юлька слегка покривила губы.

Обычного девичьего: «Уж я-то ей рожу разукрашу», «Я-то ей волосья прорежу» или еще чего-то в том же духе от нее ждать бессмысленно – это Арина уже поняла. Непонятно было другое: то ли Юльке о Красаве и вспоминать не хотелось, то ли она при случае собиралась сотворить с внучкой волхвы такое, о чем говорить вслух не считала нужным. В общем, разговор не складывался, и сколько еще придется ходить вокруг да около, получая в ответ краткие и невнятные отклики, Арина не представляла, поэтому решила спросить в лоб:

– Слушай, а что такое Красава давеча с лесовиками творила? Ты поняла?

– Силы набиралась, змеюка!

– Силы?.. Это как?

– А вот так, обыкновенно. – Юлька слегка пожала плечами, и Арина испугалась, что и сейчас она ограничится только этим, но та продолжила:

– Смотрела, сможет ли убить, видела, что может, и от этого ощущала себя сильнее. Они хоть и не понимали ничего, но им от ее глаз не по себе делалось. Знобко, что ли… ну как-то так. А она и рада, ей того и надобно! Была бы там сотня народу, она бы и сотню так обошла, и каждого бы… Если бы не нарвалась, вот как на тебя. Ты-то ее не испугалась, и она сразу слабость ощутила. Теперь тебя стороной обходит, не хочет опять так же.

– Вот оно что… А как же она понимает, что может убить? Откуда ей знать-то?

– А она уже убивала, знает, каково это. И ей понравилось! – Юльку, кажется, заинтересовал наконец разговор: она распрямила спину и развернулась в сторону Арины. – Ей бабка дала попробовать. Волхва куньевского… он на Миньку с топором кинулся. Нинея его остановила, но сама не стала убивать, а отдала Красаве.

– А ты-то откуда это… – Услышанное оказалось настолько неожиданным, что Арина оторопела.

– У Миньки вызнала. Он не хотел рассказывать, да… вызнала, в общем. – Юлька всмотрелась в Арину и улыбнулась. – Ты не пугайся, вовсе она не смерть ходячая, боязно ей пробовать без бабки-то: вдруг не получится? Вся ее сила тогда… – Лекарка махнула ладонью, словно отметала что-то невидимое. – А бабка, я так думаю, ей больше не позволяет, мол, попробовала, знаешь, как это бывает, и хватит с тебя.

«А тебе-то об этом откуда известно? Хотя тебя же мать, наверное, точно так же учит… И Красаву ты с матерью наверняка обсуждала не раз».

– И зачем же ей тогда?.. Погоди, ты говоришь, ей понравилось? Убивать понравилось?

– Не-а! Глупая она еще, что такое смерть, не понимает. Ей власть над человеком ощущать понравилось. Вот она и пробует: если опасаются ее, значит, сможет, а от этого в силе своей уверяется. Ну и над малахольными всякими… Саввой, там, Простыней… чему-то же она уже научилась. Но чует, подлюка, разницу со здоровыми людьми, вот и не решается.

– Дитя же еще совсем… – В голове Арины никак не могли сойтись ребенок и убийство.

– Да ей и делать наверняка почти ничего не пришлось, – неправильно поняла Арину Юлька. – Бабка ей волхва почти готового отдала, чуть-чуть оставалось.

– Да я не об этом! – Арина почувствовала досаду от того, что Юлька не понимает простейшей истины. – Ребенок и убийство… это же…

– А я хоть и старше, а не могу. И никогда не смогу, наверное… – Юная лекарка продолжала говорить ужасные вещи, сама не понимая, ЧТО говорит. – Вот ты… ну тогда, топором… ты как себя преодолела?

Что на такой вопрос ответить? Как обычной девчонке – нельзя, Юлька не наивный ребенок из младшего девичьего десятка. Мысль уже привычно метнулась к воспоминанию о бабке-ведунье, и ответ пришел сам собой:

– Я тогда не нить жизни обрывала, я длань смерти отсекла!

– А… это… – Юлька выглядела так, будто услыхала бог знает какое откровение. – Значит, вот так можно? Не человек, а длань Морены…

«Господи, да что ж я натворила-то! Я же ей подсказала способ решиться на убийство!»

– Да ты не вздумай пробовать! – торопливо воскликнула Арина, не заботясь о том, что этой торопливостью показывает свой испуг. – Силу лекарскую утратишь!

Юлька сначала лишь улыбнулась в ответ, словно говоря: «Да что ты в этом понимаешь?» – но потом, видимо, решила успокоить собеседницу:

– Ты что, подумала, что я вот прямо сейчас убивать кого-то кинусь? Да меня сама волхва в ученицы зазывала, а я не поддалась! И сейчас не поддамся! Только вот знать, что МОЖЕШЬ, силы себе добавить. Не бойся, я не Красава, мне пробовать не надо, достаточно ЗНАТЬ!