Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)

— Как себя чувствуешь? Ты снова пил?

— Пришлось. Я старался выливать, но пару глотков пива всё же пришлось проглотить. Я почистил желудок потом у татуировщика, ну и возле калитки меня вырвало. Надеюсь, это убедило Владимира, что я человек.

— Или наоборот… — проговорил Аверин. — Он точно не понял, что ты его заметил?

— Не-а… я его по запаху приметил издалека.

— По запаху? — не понял Аверин, но потом сообразил. — О-о, так ты и его кровь пробовал, что ли?

— Ага. Там ее полно было.

— Отлично. Теперь я точно буду знать, где Владимир. Может, и неплохо, что он поблизости. Погоди-ка. Ты сказал «татуировщик»? Что ты делал у татуировщика?

— Как что? — Кузя важно посмотрел на хозяина. — Татуировку! Меня же посвящали сегодня.

Он задрал рубашку. Почти во всю грудь, даже залезая на живот, красовался кривоватый, но вполне узнаваемый черный круг с языками пламени внутри, нарисованными оранжевым контуром. Аверин некоторое время смотрел на горделиво выпятившего грудь дива, а потом не выдержал и расхохотался.

— Кузя, это что?! — спросил он сквозь смех.

— Это наш, ну то есть их символ. Освободителей. Алатырь без звезды.

— Кузя, — Аверин вытер выступившие на глазах слезы, — ты знаешь, что если я сейчас нарисую звезду и раскручу ее, то тебя унесет в Пустошь через твой собственный живот?

— Ага, — Кузя немного сник и натянул рубаху обратно, — но вы же этого не сделаете.

— Я-то нет… но никому этого больше не показывай. А нельзя было сделать этот… знак посвященного размером э… поменьше?

— Можно. Но я хотел их впечатлить.

— И как? Впечатлил?

— Ага, — див широко улыбнулся.

Аверин только покачал головой.

— Ты голодный? — спросил он

— Конечно! — ответил Кузя, и Аверин усмехнулся:

— И зачем я спрашиваю? Маргарита оставила тебе ужин на кухне. Иди поешь, если нет ничего срочного.

— Не-а. Владимир ушел. Я его больше не чувствую. Я поем и расскажу всё.

Ничего нового Кузя на этот раз не узнал. Кроме его «посвящения», подростки до позднего вечера «праздновали» поминки «Чёрного», такое, видимо, было прозвище у Хмельницкого. Нужно сообщить родителям. Но сперва лучше удостовериться, что мертв именно Николай. Вдруг эта Белицкая встречалась не с ним, а с Ушковым. Его Кузя тоже не видел на сходке.

На кухне снова хлопнул холодильник. Возможно, Кузя в конце концов наелся. Интересно, можно ли накормить дива так, чтобы ему больше не хотелось?

В старые времена, когда вызывали особо мощных дивов, старались использовать как можно больше жертв. Пока див жрал одну за другой, у колдуна было время на обряд. Да и чем лучше был накормлен див, тем меньше шансов, что он набросится на колдуна во время привязывания. Сейчас для вызова дивов первого класса существовал особый протокол. Никаких пыток жертв уже давно не практиковалось. Наоборот, приговоренного к смертной казни укладывали на специальный стол с резервуарами для крови. Палач с обязательным фельдшерским образованием делал ему инъекцию снотворного и скальпелем вскрывал вены на руках и ногах. Подобная участь как раз и ожидала убийц Дубкова — новых «друзей» Кузи. Если, конечно, вызванный ими див не сожрет их раньше.

Кузя вышел, жуя колбасу.

— А вот скажите, Гермес Аркадьевич, всё-таки. Почему на мне надето вот это. — Он потянул себя за ошейник.

— Потому что ты принадлежишь мне. И я за тебя отвечаю, — спокойно ответил Аверин.

— А почему? Вот Владимир служит вашему государству так же, как Виктор Геннадьевич. Но Виктор Геннадьевич получает деньги за свою службу и может проводить время со своей семьей, пойти с ними в парк или поехать куда-нибудь. А то и вообще уволиться и уехать в любой город. Тетушка Маргарита уходит домой после работы, и ей вы тоже платите жалованье. А на нас с Владимиром просто надели ошейники и обязали повиноваться приказам. А разве мы хуже работаем? Разве мы недостаточно стараемся? Или вы думаете: мы не хотим на свободу?

— Ну, насчет Владимира я не уверен. Он своим ошейником весьма гордится, — Аверин улыбнулся.

— Мне тоже гордиться, выходит? — Кузя доел колбасу и вытер руки об штаны. Ну хоть не вылизал.

— Сядь, — Аверин указал кивком головы на стул.

Кузя сел.

— Тебя что-то не устраивает? Если это так, скажи, и я предложу какой-нибудь компромисс. А денег я даю тебе столько, сколько ты просишь. Владимир находится на полном государственном обеспечении. У государственных дивов есть свое общежитие, их хорошо кормят, следят, чтобы хозяева не использовали их в личных нуждах, да, в том числе и не издевались над ними и не заставляли делать всякие мерзости. Таким, как Сомов, место в тюрьме, и когда их ловят, туда они и попадают. Так в чем дело?

— По-вашему это справедливо? — Кузя наклонил голову и смотрел слегка исподлобья. — Мы разумные существа. Вы сами сказали, что Владимир умнее главы Управления. Почему он тогда вынужден выполнять приказы дебилов?

— Люди, Кузя, тоже часто вынуждены выполнять приказы… дебилов, — Аверин отметил новое словцо в лексиконе дива.

— Люди могут уйти. А мы нет.

— Еще не так давно и люди не могли. В отличие от дивов, которые как раз уходили.

Кузя, продолжая пристально на него смотреть, медленно проговорил:

— Чтобы уйти, мне нужно вас убить. Другого пути нет. Это тоже несправедливо.

Аверин встал и прошелся по комнате:

— Что же, ты начинаешь кое-что понимать в устройстве этого мира.

— Что? — в голосе Кузи послышалось удивление.

Аверин остановился напротив него:

— Ты сам говорил, насколько дивы умнее. Используй это, чтобы понять, что я сейчас тебе скажу. То, что на тебе надет ошейник, к справедливости не имеет никакого отношения. И речь идет не о ней. А исключительно о выживании наших видов. Мы и вы — это не просто сосуществующие друг с другом «разумные существа». Мы разные виды. Причем, враждующие виды. Вот смотри. Есть хищники, а есть их жертвы. Скажи, у кого из них больше прав на жизнь?

— У жертв, конечно. Их же едят.

— А хищник? Он должен умереть с голоду? По-твоему, это справедливо?

— Но… это же мы хищники… — Кузя начал часто облизывать губы. Его взгляд забегал, похоже, он запутался.

— Так всё-таки? Кто должен умереть «по справедливости»? Хищник