Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская

– Ты моя Жанна…

– Почему Жанна?– недоуменно улыбалась Мэри.

– Жанна д’Арк. Ты на нее похожа,– уверял Пьер и вновь возвращался к ласкам.

Мэри не могла определить – нравится ли ей то, что делал с ней ее любимый, но тело податливо выгибалось навстречу ему…

– Ох, какая же я была идиотка!– истерически смеясь, воскликнула Фурье и несколько раз тряхнула головой, чтобы сбросить гнетущий груз воспоминаний.– Неужели это была я?! Жанна д’Арк! Ха-ха-ха! Да уж, и в самом деле – д’Арк. Костер-то достался не хилый: со всех сторон обжарил!

Жанна закусила нижнюю губу, все еще дрожавшую от истерического тика и, обхватив себя за локти, начала ритмично покачиваться вперед-назад. Это движение ее успокаивало. Давно она не позволяла вспышкам гнева и ярости из прошлого заставать ее врасплох. Никто никогда не видел Жанну Фурье, трясущейся от негодования, жалости к самой себе и невыразимой боли. И сейчас она умело справлялась со своими эмоциями. Пара минут, и Фурье была в форме: неуязвимая, хладнокровная, жаждущая новых побед. Она поднялась со скамьи, снисходительно улыбнулась своей минутной слабости и уверенно направилась в отель.

Поезд Хьюстон – Эль-Пасо прибыл вовремя. Хелен не могла дождаться, когда же обнимет свою малышку Софи.

Когда пассажиры начали покидать вагоны, радостный визг Софии был слышен на всю площадь перрона.

– Моя девочка! Какая ты взрослая!– радостно слезным голосом проговорила Хелен, спеша к дочери и заключая ее в объятия.

Мать поцеловала девушку в макушку и, ощупывая ее стройное тело, словно убеждаясь в ее правильном физическом развитии и хорошем питании, крепко прижала ее к груди.

– Мамочка, дорогая, я так скучала по тебе! Матерь божья, как же я скучала!– в ответ ласкалась София и гладила мать по плечам и рукам.– Я привезла вам столько подарков и от себя, и от тети Лили, и даже от мистера Кроу.

Хелен слегка отстранилась и, все еще касаясь плеч дочери, внимательно рассмотрела ее лицо. София уже не выглядела маленькой девочкой, нуждающейся в материнской опеке, защите. Она даже ростом превосходила Хелен на полголовы. От маленькой худенькой, непропорционально сложенной девочки не осталось и следа. Черты лица выровнялись, сгладились, стали симметричными. От шаловливой, неугомонной Фисо остались только большие озорные глаза, но и в них почти угасли искры детской беззаботности. Во взгляде и в каждом движении улавливались уже недоступные для понимания Хелен черты характера.

– В тебе появилась какая-то тайна!– тоскливо проговорила мать и снова обняла дочь.

– Одним секретом я поделюсь,– довольно призналась София.

– Да? У меня сердце не выдержит до дома. Не пугай меня!

– Что ты, что ты!

София бережно погладила мать по щеке и потерлась носом о ее кончик носа. Этот по-детски трогательный жест отозвался теплой волной в груди Хелен. В ответ она с любовью пощекотала дочь.

Они медленно пошли в сторону автобусной остановки.

– Скорее рассказывай, у меня веко начало дергаться от напряжения,– попросила Хелен.

– Мама,– София гордо выпрямилась и намеренно сделала паузу, усилив торжественный момент,– я почти студентка университета Хьюстона! В августе следующего года я стану первокурсницей факультета «Управление информационными технологиями». Представляешь, как мне повезло?!

Лицо Софии сияло от предвкушения будущих событий и наслаждения собственным успехом.

– Удивительно!– настороженно задумчиво проговорила мать.– Это мне что-то напоминает… А разве ты не закончишь колледж? Тебе ведь почти два курса осталось?

– Все решено на высшем уровне!– ликующим голосом ответила София.

Заметив некоторое волнение на лице матери, она остановилась и, взяв ее пальцы в свои, огорченно спросила:

– Ты не рада?

Хелен опомнилась и тут же улыбнулась, а в глазах промелькнула радостная и непонятная тревога.

– Мам, ты чего?!

– Брайан тоже поднялся очень быстро. У меня умные, талантливые дети… Только вот не поведет ли тебя твой успех по тому же пути, что и мистера Кроу?

Улыбка медленно сошла с лица Хелен. София оторопела от неожиданного предположения матери. Она мягко пожала ей руку и уверенно сообщила:

– Ты думаешь, мне понравится корявая надпись на надгробье «София Дьюго. Скончалась от несчастного случая», в то время как я буду разгуливать по Хьюстону и радоваться жизни?

Хелен отстранилась от девушки, взглянула на серьезное выражение глаз дочери и горько усмехнулась.

– Я хочу просто жить, работать, быть счастливой, успешной, как многие. И для этого совершенно не обязательно быть официально мертвой,– уже с иронией добавила София.

– Это верно!– поддержала Хелен, и они одновременно бросились к автобусу, который уже давно стоял на остановке и теперь закрывал двери.

***

Отец встретил Софию непривычно приветливо и радушно. Сердечные объятия и поцелуи, чрезмерная заботливость и небывалая заинтересованность успехами сбили Софию с толку. Она пыталась дать объяснение несвойственному проявлению характера отца, вопросительно оглядывалась на мать, кивала Милинде, но так и осталась в замешательстве от его поведения.

Ничто не могло испортить душевности этого вечера, если бы Хелен с гордостью не похвалилась семье о поступлении дочери в университет. София мгновенно ощутила накал атмосферы, и все странное, но приятное поведение отца испарилось. Словом, он проявил свое обычное пренебрежительное отношение к дочери-бунтарке.

Когда и София подтвердила свой перевод и твердое намерение остаться в Хьюстоне, радостные лица остались только у Хелен и Милинды. Над Ланцем же не хватало лишь черной тучи, потому что глаза его почти метали молнии. От его агрессивно-недовольного возгласа София непроизвольно втянула голову в плечи и ощутила непреодолимое желание скорее вернуться в Хьюстон.

Хелен молчаливо извинялась перед дочерью, не отводя виноватых растерянных глаз, пока Ланц произносил, а точнее выкрикивал обвинительную тираду, укоряя дочь в безответственности, отсутствии любви к своим корням и уважении к родителям. Затем он перешел на критику городских нравов, которые отвратительно повлияли на характер Софии и сделали из нее чуть ли не бездушного робота.

София была потрясена резкой переменой в настроении отца, но, к своему удивлению, терпеливо и сдержанно выслушала все его претензии.

– Ты закончишь колледж. Что тебе еще надо? Теперь пора подумать о семье!

В гостиной стояла мертвая тишина. Никто не возражал, не пытался успокоить отца. Ланц, осознав, что ведет себя слишком агрессивно и необдуманно, неловко кашлянул и нервно оглянулся на лица родных. Натянутая улыбка не спасла положение. Вернуть тепло и радость встречи не удалось.