Полиция - Ю Несбе

— Я люблю тебя, Ракель Фёуке.

— А я люблю тебя, Харри Холе. Позвоню завтра.

— Привет Олегу.

Они закончили разговор, Харри открыл дверь и вошел.

Силье Гравсенг в одиночестве сидела у окна в глубине помещения. Стол, за которым она находилась, когда-то был постоянным местом Харри. Ее красная юбка и красная блузка на фоне больших старых столичных пейзажей, висящих на стене позади нее, казались пятнами крови. А рот ее был еще краснее.

Харри уселся напротив нее.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — кивнула она.

— Спасибо, что так быстро пришла, — сказал Харри.

— Я пришла полчаса назад, — сказала Силье, кивнув на пустой бокал на столе.

— Неужели я… — начал Харри, посмотрев на часы.

— Да нет. Просто не могла больше ждать.

— Харри?

Он поднял глаза:

— Привет, Нина. Сегодня ничего не надо.

Официантка исчезла.

— Торопишься? — спросила Силье.

Она сидела с прямой спиной, сложив обнаженные руки под облаченной в красное грудью. Грудь ее оказалась в рамочке из голой кожи. Лицо Силье все время меняло выражение и из кукольно-красивого превращалось во что-то иное, во что-то почти страшное. Единственное, что оставалось неизменным, — это напряжение во взгляде. У Харри было ощущение, что, обладая таким взглядом, можно заметить малейшее изменение в настроении и чувствах. И что сам он слеп. Потому что он видел только напряжение и ничего больше. Желание чего-то, ему непонятного. Потому что она хотела не только этого, не одной ночи, одного часа, десяти минут полового акта, имитирующего насилие. Все было не так просто.

— Я хотел поговорить с тобой по той причине, что ты дежурила в Национальной больнице.

— Я уже беседовала об этом со следственной группой.

— О чем?

— Говорил ли мне что-нибудь Антон Миттет перед тем, как был убит. Не ссорился ли он с кем-нибудь, не было ли у него связи с кем-нибудь из сотрудников больницы. Но я ведь им сказала, что это не было отдельно взятым убийством, совершенным ревнивым мужем, это работа палача полицейских. Ведь это так, правда? Я много читала о серийных убийствах, ты бы заметил это на своих занятиях, когда мы дошли бы до этого.

— Нет никаких занятий о серийных убийствах, Силье. Я хотел спросить, видела ли ты, как кто-нибудь входит и выходит из палаты, пока ты там сидела, было ли что-нибудь выходящее за рамки установленных правил, что заставило тебя удивиться, короче говоря, что-нибудь…

— …чего там не должно было быть? — Она улыбнулась. Белые молодые зубы. Два из них неровные. — Это из твоего занятия.

Спина прогнулась больше, чем надо.

— Ну?

— Ты думаешь, что пациент был убит и что Миттет к этому причастен?

Силье склонила голову набок, чуть приподняла сложенные под грудью руки, и Харри подумал о том, делает ли она вид или на самом деле испытывает такую уверенность в себе. Или же просто она — человек с психическими нарушениями и пытается имитировать поведение, которое кажется ей нормальным в данной ситуации, но все время немного промахивается.

— Да, ты так думаешь, — сказала она. — И ты думаешь, что Миттета потом убрали, так как он слишком много знал. И что убийца замаскировал его убийство под убийство полицейских.

— Нет, — возразил Харри. — Если бы его убили такие люди, труп его утопили бы в море, предварительно набив карманы чем-нибудь тяжелым. Я прошу тебя хорошенько подумать, Силье. Сосредоточься.

Она сделала глубокий вдох, и Харри не стал смотреть на ее поднявшуюся грудь. Она попыталась поймать его взгляд, но он избежал этого, наклонив голову, чтобы почесать шею. Он ждал.

— Нет, ничего такого не было, — наконец произнесла Силье. — Все шло одинаково. Приходил новый анестезиолог, но он появлялся только один или два раза, а потом исчез.

— Хорошо, — сказал Харри, засовывая руку в карман пиджака. — А как насчет того, кто слева?

Он положил на стол перед ней распечатку фотографии. Он обнаружил ее в Сети, в картинках Google. На ней был изображен молодой Трульс Бернтсен слева от Микаэля Бельмана на фоне полицейского участка района Стовнер.

Силье изучила фотографию:

— Нет, этого я в больнице не видела. А вот того, что справа…

— Ты его там видела? — прервал ее Харри.

— Нет-нет, я просто хотела спросить, не…

— Да, это начальник полиции, — сказал Харри и хотел забрать у нее фотографию, но Силье накрыла своей ладонью его руку.

— Харри?

Он ощутил тепло ее мягкой ладони на своей руке. Он ждал.

— Я раньше видела их. Вместе. Как зовут второго?

— Трульс Бернтсен. Где?

— В тире в Экерне, не так давно.

— Спасибо, — сказал Харри, придвигая к себе руку и фотографию. — Тогда не буду больше отнимать у тебя время.

— А вот насчет того, чтобы у меня было много времени, ты позаботился сам, Харри.

Он не ответил.

Силье рассмеялась и склонилась вперед.

— Ты ведь не только для этого попросил меня прийти? — Свет от лампы на столе плясал в ее глазах. — Знаешь, какая дикая мысль пришла мне в голову, Харри? Что ты выгнал меня из академии, потому что тогда можешь быть со мной, не имея проблем с начальством. Так почему же ты не говоришь мне, чего хочешь на самом деле?

— То, чего я хотел на самом деле, Силье…

— Как жаль, что во время нашей последней встречи появилась твоя коллега, как раз когда мы…

— …это поговорить с тобой о больнице…

— Я живу на улице Жозефины, но ты наверняка уже нашел мой адрес в Интернете.

— …и сказать, что в последний раз я совершил ужасную ошибку, промашку, что я…

— Отсюда пешком одиннадцать минут двадцать три секунды. Точно. Я засекла время, когда шла сюда.

— …не могу. Не хочу. Что я…

— Ну так мы… — Она начала вставать.

— …весной женюсь.

Силье плюхнулась обратно на стул и уставилась на Харри.

— Ты… женишься? — Голос ее был едва различим в шумном помещении.

— Да, — ответил Харри.

Зрачки ее сузились. Как морская звезда, в которую воткнули иголку, подумал Харри.

— На ней? — прошептала она. — На Ракели Фёуке?

— Да, так ее зовут. Но женат я или нет, студентка ты или нет, между нами ничего не может быть. Так что я прошу прощения за то… что случилось в последний раз.

— Женишься… — Она повторила это слово голосом лунатика, глядя сквозь него.