Золотая братина. В замкнутом круге - Игорь Минутко

Ян повернулся к Колу и приказал тихо:

– Оставайся в машине, мы быстро… Пошли, Мишель, – обратился он к Очкарику.

На крыльце террасы их встретил молодой человек в спортивном костюме цвета хаки, с правильными, но мелкими чертами лица. Это был Евгений, один из «телохранителей» графа Оболина из фирмы «Амулет».

– Проходите. Василий Никитович ждет.

Все трое прошли через темную террасу и очутились в просторной, слабо освещенной комнате с бревенчатыми коричневыми стенами. За столом, накрытым чистой кремовой скатертью, сидел глубокий старик, очень необычной, запоминающейся внешности: загорелое суровое лицо, иссеченное глубокими морщинами, обрамляла седая, старательно подстриженная борода; высокий выпуклый лоб, резкий, волевой профиль, жестко сжатые губы; глаза под нахмуренными, тоже седыми, бровями смотрели холодно, зорко и молодо. На мочке левого уха разрослось небольшой опухолью темное родимое пятно, поросшее сивой щетиной. Старик был поджар, даже сух, на нем безукоризненно сидел темно-серый костюм, рубашка ослепительно бела, черный галстук повязан аккуратным узлом и прикреплен к рубашке заколкой с большим бриллиантом; бриллианты поменьше поблескивали в манжетах. Перед ним на подносе стояли темная бутылка французского коньяка и две рюмки. Рядом лежала пачка длинных американских сигарет, почти пустая. В комнате витали струи дорогого ароматного табака.

При появлении Яна и Очкарика старик поднялся и вышел из-за стола довольно легко для своего возраста.

– Все, как предусмотрено, Ян? – спросил он глухим, прокуренным голосом.

– Да.

– Были осложнения?

– Были… Были осложнения с Бобом и этой его…

– Ладно, – перебил старик. – Сейчас нет времени. Ты мне все подробно расскажешь в Питере. Главное – встретиться там.

– Да, Батя… – Голос Никодима Ивановича Воротаева прервался от волнения.

– Еще раз о главном, Ян… Если что-то случится со мной и с Никитой… Ты все знаешь… Остаются два моих старших сына. Ты и они – моя гарантия. Если Бог отвернется от нас, план действий…

– Я все знаю, – осмелился перебить господина Дакунина Ян, оглянувшись на Очкарика и Евгения.

Василий Никитович еле заметно улыбнулся:

– Ну… Хорошо. И поспешим. Но сначала на посошок. – Он налил в рюмки совсем понемногу коньяку, протянул одну рюмку Яну, другую взял себе. – За встречу в Санкт-Петербурге!

– За обязательную встречу!.. – прошептал Ян. Они чокнулись и выпили: Никодим Иванович – залпом, господин Дакунин – мелкими глотками, смакуя.

– Присядем на дорожку, – продолжил Василий Никитович. Все четверо сели – кто где.

– А теперь – в путь!

Когда они появились на веранде, рядом с черным «мерседесом» уже стоял микрофургон «Мерседес-бенц» – тот самый, который после похищения из музея «Золотой братины» тщетно разыскивали в Москве и областях вокруг столицы. Правда, теперь он был не синего цвета, а ярко-вишневого, и номер у него был петербургский – КГ 913 С, РУС 78, а за рулем сидел второй «телохранитель» графа Оболина, нанятый в фирме «Амулет», – гориллоподобный Станислав. Из багажника черного «мерседеса» Очкарик и Евгений перенесли к фургончику плоский ящик, обитый светлой металлической лентой, вышел помочь Станислав, и втроем они с трудом выдвинули второе дно у фургона, где уже лежали три таких же ящика. Четвертый уместился там с трудом. Опять задвинули дно с драгоценным грузом, употребив немалые силы.

– Иди за машиной, Игнат, – приказал Батя, он же господин Дакунин.

Евгений быстро ушел за угол дома. Все молчали. Прошло минуты три, послышался рокот мотора, и из-за угла выкатился, поблескивая подфарниками, длинный, похожий на торпеду «линкольн», темно-синий, сейчас, ночью, казавшийся черным.

– Что же, – спокойно распорядился Василий Никитович Дакунин, – по коням.

– Мишель, ты с грузом, – напомнил Ян.

– Знаю, – твердо и холодно откликнулся Очкарик. – Я свое дело знаю.

Дакунин, сев в машину рядом с шофером, протянул к нему руку, тот передал Бате телефон. Василий Никитович с кем-то очень коротко поговорил и повелительно махнул рукой: «Поехали». Так и двинулись они к воротам, которые бесшумно открылись (в старой даче кто-то был…): первым «линкольн», за ним микрофургон «Мерседес-бенц», в котором за спиной водителя Станислава свободно расположился Мишель; третьим следовал черный «мерседес» с затемненными стеклами. В нем рядом с насупленным, непонятно на что обидевшимся Колом, вцепившимся в баранку руля, сидел Никодим Иванович Воротаев. Теперь он был спокоен и неподвижен. Маленький автокортеж из спящей, мокрой после дождя, дачной Сходни выбрался на скоростную трассу Москва – Санкт-Петербург, и здесь пути ночных путешественников разошлись: черный «мерседес» свернул направо в сторону столицы, а «линкольн» и за ним микрофургон свернули налево, и путь их лежал в Северную Пальмиру.

– …Товарищ Миров! На связи командир группы захвата. – Оператор передал Вениамину Георгиевичу микрофон.

– Слушаю.

– Не могли проехать… Они взрывом разворотили дорогу как раз в том месте, где по бокам болотина. Пёхом перли.

– Ну и что?

– Дом этот нашли сразу. Белая «Волга» стоит, двери настежь. В доме два трупа – мужчина и женщина. Молодые совсем. Все побито, «калаш» валяется. Похоже, была разборка.

– А Четвертый? Нашли? – перебил Миров.

– Нашли. Вроде живой. Ребята на руках к врачам оттащили на трассу. Говорят, в этой… как ее? В коме. Увезли сразу.

– Хорошо… Что дальше?

– Гараж пустой… вроде, по следам, две машины в нем стояло. Дом оцепили. Ничего не трогали.

– Так… Вот что… Охрану оставь, а сам… человека три, пройдите по всем коттеджам. В которых живут, тоже поставь охрану. Никого не выпускать!

В зале стало абсолютно тихо. Все смотрели на руководителя операции.

– Первое, что надо сделать, – сказал Миров, – немедленно оцепить район вокруг этих коттеджей в радиусе минимум пятьдесят километров, выставить посты на всех дорогах – проселочных, неасфальтированных тоже, проверять каждую машину и начать от этих постов прочесывать местность, сужая круг, опять же к коттеджам, не пропуская ни одной деревни, ни одного дачного поселка. Мы не имеем права ночью входить в частные дома, но, известно по опыту, люди, которые проснутся, сами пойдут нам навстречу. Это, Павел Матвеевич, по вашей части. Поднимайте свой спецотряд. Не хватит людей – поможем.

– Думаю, справимся своими силами, Вениамин Георгиевич, – заявил моложавый мужчина с совершенно седой головой. – Разрешите идти?

– Действуйте. Я, товарищи, буду у себя. – Повернувшись к операторам, Миров сказал: – Все донесения переводите на мои телефоны.

Острое чувство дискомфорта испытывал Вениамин Георгиевич. Одна мысль не давала ему покоя: «Прав Арчил – играем в предложенную ими игру. Что-то неординарное надо предпринять. Немедленно… Но что?…»