Сон - Кэт Мартин

— Готова. И молюсь, чтобы вы оказались правы.

Глядя прямо перед собой, Бейли использовал огонь в камине, чтобы заставить Дженни сосредоточиться. Когда ее глаза закрылись и дыхание стало глубоким, доктор отправил Дженни в прошлое, к годам до ее рождения:

— Все хорошо, Дженни. Вы спокойны, вам удобно. Ваше сознание ясно. Вы готовы начать поиск. Перед вами несколько экранов. Вам нужно выбрать один из них. Вы знаете, что именно мы ищем. Я хочу, чтобы вы выбрали экран и сказали мне, где вы находитесь.

Мгновение она колебалась, на ощупь пробираясь через покрытое тенью время и пытаясь заставить себя увидеть. Затем появилась картинка — сначала размытая, а затем более четкая. Дженни вцепилась в нее и вытянула из подсознания. Это была девушка-подросток, калека от рождения. Она жила где-то в Англии в конце прошлого века, но воспоминание было слабым, а подробности скупыми. С помощью доктора Бейли Дженни выяснила, что девушка была сиротой, что какое-то время была бездомной и почти всегда голодала. С десяти лет это несчастное создание вынуждено было трудиться на текстильной фабрике по шестнадцать часов в сутки, находясь в самых ужасных условиях.

Однажды на фабрике начался пожар. Здание превратилось в настоящий ад. Девочка попала в огонь и страшно обгорела. Три года спустя она умерла от мучительных ран. Результатом ее смерти и гибели других людей стал принятый через несколько лет закон об улучшении условий труда фабричных рабочих.

Должно быть, Ричард понял, что этих воспоминаний будет недостаточно, чтобы убедить Дженни, поэтому он продолжил поиск.

— Теперь, Дженни, вы идете вперед, к другому экрану. Вы видите его? Вы знаете, что мы ищем. Вы что-нибудь видите?

— Да… теперь вижу.

— Скажите мне, где вы.

— Я… в океане. Кажется, на борту какого-то корабля.

— Вы можете сказать мне, какой это год?

Транс становился все глубже и затягивал Дженни, пока она совершенно не забыла о настоящем.

— Сейчас конец октября 1944 года. Я на борту американского крейсера «Атлантис». — Теперь ее голос звучал по-другому, обороты речи стали более грамотными, более правильными. Так говорили на Восточном побережье. Затем она вспомнила, что родилась в Бостоне в августе 1923 года.

— Как вас зовут?

— Реджина. Реджина-Линн Уилкокс. Я военная медсестра, приписанная к базе острова Мидуэй. На корабле находятся примерно тридцать медсестер.

— Какая у вас внешность?

Она слегка поморщилась:

— Боюсь, довольно простая. Самая обыкновенная. Я высокая, вернее, долговязая. Ужасная худышка с чересчур высокой талией. Волосы у меня прямые, мышино-русые и неподатливые. И очень плохие зубы.

— Что вы представляете собой как личность? Расскажите нам, какой у вас характер.

Она вздохнула:

— По правде говоря, характер у меня прескверный. Я немножко высокомерна и не слишком красива. Возможно, поэтому чаще всего остаюсь одна. Хотя говорят, что я очень хорошая медсестра и никогда не увиливаю от своих обязанностей. Никто этого не отрицает.

— Пройдем немножко вперед, — предложил доктор. — Вы знаете, что мы ищем, не так ли, Реджина? В вашей жизни есть период, о котором вы хотели бы рассказать нам?

— Да, но я бы не…

— Вы бы не хотели видеть этого. Я догадываюсь, что воспоминания причиняют вам боль. И все же думаю, что вы обязаны это сделать. Расскажите нам, что происходит в данный момент.

Все ее тело напряглось, пальцы впились в валик дивана. Пульс участился и стал неровным.

— Объявлена тревога. Включены сирены. Каждый раз, когда мы слышим этот вой, я зажимаю уши.

— Что это, Реджина? Еще одна учебная тревога?

— Нет. — Она вытерла вспотевшие ладони о длинную форменную юбку цвета хаки. — Сейчас нет. Это японские самолеты — как минимум несколько эскадрилий. О Боже милостивый… они летят прямо на нас!

Теперь она видела их в иллюминаторе лазарета. Самолеты пикировали на корабль, обстреливая его из пулеметов, поливая огнем все живое и неживое.

Скоро лазарет переполнят раненые и умирающие. Двигаясь быстро, но без всякого страха, Реджина принялась раскатывать матрасы на пустующих койках, а затем пошатнулась, когда корабль потряс мощный взрыв.

— О Боже…

— Что это? — спросил Бейли. — Что случилось?

— Японский камикадзе. Направил свой проклятый самолет прямо в палубу. Взорвался один из складов с боеприпасами. — Когда прогремел второй взрыв, она сумела взять себя в руки. Вой сирен продолжал наполнять воздух. Теперь она дрожала от поступившего в кровь адреналина. — Кажется, мы оставляем корабль.

— Скорее, Реджина! — крикнула одна из медсестер. — Нужно эвакуировать раненых! — В коридоре за дверью бушевал огонь, языки пламени лизали трапы на верхнюю палубу. Из-за каждой двери, каждой переборки доносились крики умирающих.

Медсестры и несколько матросов выносили раненых из лазарета и по трапам поднимали их на палубу. Ее затрясло при виде крови на полу, обожженных и обуглившихся трупов. О Боже… она никогда не видела такого кромешного ада!

Ее позвал на помощь моряк по имени Грег Перкинс. Она вспомнила, что мельком видела его утром в коридоре. Отбросив страх, она заторопилась к нему и помогла подняться на ноги. Шрапнель угодила ему в живот, оставив зияющую кровавую рану. Она стащила рубашку с лежавшего неподалеку мертвеца и обвязала рукава вокруг туловища Грега, чтобы у моряка не вывалились внутренности.

— Пошли! — Перекинув его руку через свое плечо, она помогла Грегу пересечь палубу. Каждый медленный, неверный шаг давался ему с мучительной болью. Она видела, что почти половина спасательных шлюпок была уничтожена взрывами или сгорела в пламени, пожиравшем корабль. Найдя свободное место в одной из шлюпок, она помогла раненому моряку перебраться через борт.

Следующие полчаса она грузила раненых в последние оставшиеся шлюпки. Горящие палубы были завалены трупами. Когда крейсер накренился, она помогала матросам застегивать спасательные жилеты и бросаться в воду, избегая пятен горящей нефти.

— Мы тонем, — крикнул ей один из офицеров, торопившийся на верхнюю палубу, — скорее прыгайте за борт, лейтенант Уилкокс!

Она рассеянно кивнула, оцепенев от криков умирающих и желая хоть чем-нибудь помочь им. Откуда-то снизу поднялся раненый моряк и, шатаясь, побрел к ней. Она обвила руками его талию, и оба прыгнули в воду. Реджина выскочила на поверхность, но выпустила моряка. Какое-то мгновение она думала, что потеряла его.

А потом его голова показалась рядом. Он отплевывался и стонал.

— Держись, матрос! — Она помогла ему забраться на плававший неподалеку кусок дерева и схватилась за край, пытаясь сохранить силы. Сколько проживут сотни израненных людей, сражаясь с волнами в этой белой пене?