Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

– Иду… Силки проверял, думал – возьму зайчика, так нет – шиш, – расстроенно развел руками служка. – Что ж, придется теперь уж пустых щец похлебать.

– Ага, пустых, как же, – буркнул ему вслед воин. – Нешто тебе мало от боярина достается?

Пройдя от ворот к усадьбам, слуга юркнул в одну из курных избенок.

Растянувшись на лавке, накрытой медвежьей шкурой, Хельги-ярл привычно подложил под голову скатанный плащ. В дальнем углу, у пышущей жаром печки, тихо посапывала Алуша. Слава богам, хоть больше не плакала, видно, и впрямь оклемалась, не как в прошлые ночи – одни рыдания да стоны. Эх, дева, дева… Ничего, кончатся скоро твои страдания!

Довольно улыбнувшись, Хельги перевернулся на бок. Как и всякий викинг в чужой стороне, он спал не раздеваясь, положив по правую руку меч. Тихо было в избе, лишь потрескивали в круглой печке дрова, только снаружи что-то скребло по крыше – то ли ветки, то ли ночная птица.

Алуша у печки заворочалась, застонала и вдруг вскочила с ложа – растрепанная, в широкой мужской рубахе – и, закрыв руками лицо, застонала.

– Что такое? – встрепенулся ярл. – Аль приснилось чего?

– Мне страшно, княже… – прошептала девушка. – Чу! Скребет кто-то по крыше когтистой лапой! Не посланец ли обманутых нами богов?

Пробежав босиком по полу, девчонка, дрожа, уселась на лавку ярла. Хельги ласково погладил ее по спине:

– Ну, не дрожи, что ты… Я ж с тобою, верно?

– Так-то оно так, – тихо отозвалась Алуша. – Да все равно страшно. – Она испуганно покосилась на дверь. – Кажется, будто там стоит кто-то…

– Кто же там может стоять? – рассмеялся ярл. Встав, отодвинул засов, выглянул наружу. – Нету тут никого! Хочешь, сама посмотри?

Девушка подбежала к двери, выглянула:

– И в самом деле, нет… Давай вожжем светильник?

Клацнуло огниво. Разгоняя темноту, вспыхнуло желтое дрожащее пламя.

Алуша уселась на лавку, подтянув к подбородку колени:

– Не прогоняй меня, ладно?

– Сиди, что ж…

Хельги отвернулся, чувствуя, как девушка улеглась рядом.

– Погладь меня, – тихо попросила она.

Ярл провел ладонью по ее стриженным в кружок волосам.

– Не так, – прошептала дева. – Подожди…

Она поднялась и, встав на колени, резким движением скинула через голову рубаху. В желтом пламени светильника вспыхнуло обнаженное тело. Погладив себя по бокам, Алуша несмело улыбнулась и бросилась на грудь ярлу.

– Ты ведь не прогонишь меня сейчас, правда? – Взяв руку Хельги, девушка осторожно провела ею по своему животу, по маленькой груди с затвердевшими коричневыми сосками…

– Будь моим в эту ночь, князь, – попросила она. – Поверь, мне не нужно ничего больше…

В очаге догорали дровишки, а сидевший за столом Онгуз облизывал жирные пальцы:

– Ну, как, Микул? Хорош зайчик?

– Куда как хорош, – дожевывая, улыбнулся Микул. – Увари-стый! Здорово, что тебе повезло сегодня. Не каждый день дичинку едим.

– Да уж, не каждый, – вытирая рукавом глаза, мелко засмеялся Онгуз; стекая по редкой бороденке его, капал на стол жир. Подобрав жирные пятна краюшкой, воеводский слуга с хитрецой взглянул на приятеля: – А что, Микул, ты ведь здесь всех молодых парней знаешь?

– Как и ты, – Микул пожал плечами. – Зачем спрашиваешь?

– Так, – отмахнулся Онгуз. – Не знаешь, кто из них варяжскому князю прислуживает? Помнится, в их дружине младых отроков не было.

– И я не видел.

– Значит, из наших кто-то.

– И что тебе до него?

– Думаю, не мой ли должничок это, Немил? С Покрова резану должен, а никак его не встретить.

– Тю, Немил, говоришь? – рассмеялся Микул. – Да Немил вторую седмицу уже как в Новгород подался, к родичам. Надоело, сказал, тут, в служках. Он давно уйти собирался.

– То и я слыхал, – покивал головой Онгуз, не далее как сегодня днем лично видевший Немила на новгородском торге. – Одначе всяко может быть. Говорят, он-то варяжскому гостю и служит! Вот бы узнать – так или нет?

Микул пожал плечами:

– Пойди да узнай – делов-то!

– Э, не скажи, парень! – Онгуз важно поднял вверх лоснящийся от жира палец. – Он ведь меня испугаться может. Возьмет да сбежит – как я тогда его сыщу?

– Вообще-то, верно, – почесав кудлатую голову, согласился Микул. – Знатная у тебя брага, Онгузе! Сразу видно – воеводская, я уж так опьянел, как… как… как не знаю кто.

– Пей, пей, друже. – Онгуз подлил в кружки браги. – Проверить, не Немил ли в служках, поможешь ли? А я уж с тобой потом поделюсь резаной…

– Не просьба! – Микул пьяно махнул рукой. – Прям посейчас и проверю, – пошатываясь, он поднялся с лавки.

– Князя-то варяжского не боишься?

– А чего его бояться? Не человек он, что ли? В случае чего скажу – избой обознался…

– Дров лучше возьми, – хрипло посоветовал Онгуз. – Скажешь – печь протопить пришел.

– И то верно! Ох, и хитер ты, Онгузе…

– Хитер не хитер… Матушке-то своей, чай, не говорил, куда пошел?

– Что я, совсем без ума? Сказал – хозяину допоздна буду служить сегодня. Да и не поздно ведь еще, темно просто… Инда пойду! – Микул решительно потянулся за полушубком и вышел, тяжело хлопнув дверью.

Немного выждав, Онгуз нащупал висевший на поясе нож и, выскочив на улицу, быстро пошел вслед за Микулом. Валил мокрыми хлопьями снег, и черное тяжелое небо висело над самыми крышами.

Прихватив от поленницы охапку дров, Микул, бесцеремонно отстранив плечом стража, поднялся по тяжелой лестнице в княжьи хоромы и скрылся в сенях… Спрятавшийся за амбаром Онгуз затаил дыхание. Дверь почти сразу открылась, и на пороге появился Микул, уже без дров. С крайне озадаченным видом он быстро спустился с крыльца и, почесывая затылок, пошел прочь. Онгуз за амбаром сунул нож за пояс:

– Кажись, пронесло…

В тот же миг на крыльцо выскочил молодой варяжский князь – с непокрытой головой, в темно-голубом плаще, накинутом поверх домашней туники. Что-то спросив у стража, он подозрительно оглядел двор.

– Нет, не пронесло. – Вытащив нож, Онгуз покачал головой и, словно ночной тать, крадучись двинулся вслед за удалявшимся в ночь парнем. Догнав, оглянулся и тихонько позвал:

– Микуле!

Парень обернулся:

– А, это ты…

– Ну, кто там? По глазам вижу – Немил?

Микул пьяно расхохотался:

– Не, не Немил, друже!

– А кто ж тогда? Гляжу, узнал ведь?

– Узнал, узнал… Не парень то – девка!

– Девка?!

– И знаешь кто? Алушка. Княжеска молодшая женка!

– Окстись, парень! Ее ж сожгли на краде.

– Не знаю, кого там сожгли, а только Алушка это, я уж хорошо видел.

– Может, помстилось?

– Ага, как же! И плечи ее голые помстились, и родинка на щеке. Алушку-то я хорошо знал, почитай, всех прочих была к нам,