Пробуждение - Тина М. Дженкинс

И она вручила Нату шлем с затемненным солнцезащитным забралом.

— В этом только голышом купаться, — проговорил Нат и вдруг заметил, что охранники тоже переодеваются для выхода наружу. — Неужели они обязательно должны идти с нами? — спросил он шепотом.

Персис ничего не ответила, но по ее взгляду Нат понял, что иначе ничего не выйдет.

И вот уже вся группа стояла у обрыва, боязливо заглядывая вниз. Но Колорадо, которая когда-то струилась по дну каньона тонкой серо-зеленой ниточкой, нигде не было видно.

— Где же река?! — изумился Нат.

— Она больше не доходит до этого места, — грустно ответила Персис.

Еще немного постояв на краю, они начали спускаться по узкой тропинке, петлявшей по уступам на стене каньона. Довольно скоро Нат вырвался далеко вперед, и охранникам и Персис то и дело приходилось переходить на трусцу, чтобы не потерять его из виду. Судя по всему, охранники были не в лучшей форме и довольно скоро запыхались.

Примерно на полпути им повстречался небольшой караван осликов, медленно поднимавшихся по тропинке. На осликах ехали несколько туристов, одетых в такие же, как у Ната, блестящие костюмы и шлемы, увенчанные к тому же неким подобием шляп с широкими полями. Если не считать этой группы, каньон был совершенно пуст.

— Здесь никого нет? — полувопросительно проговорил Нат.

— Что поделать, туризм как вид спорта уходит в прошлое, — ответила Персис.

Обернувшись через плечо, Нат посмотрел на пыхтящих охранников.

— Слушай, может, все-таки попробуем хотя бы на время избавиться от этих парней? Никуда мы не денемся. Пусть они спустятся на дно каньона в аэрокаре и подождут нас там.

Персис немного подумала, потом вернулась по тропе назад, чтобы поговорить с охранниками, и Нат проводил взглядом ее спортивную фигуру. Переговоры увенчались полным успехом. Старший охранник показал Персис, как пользоваться парализатором, после чего вся группа медленно двинулась в обратном направлении.

С облегчением вздохнув, Нат снова повернулся к величественной панораме, которую нелегко было охватить взглядом — и совсем не потому, что над ней, как и над всем остальным миром, висела плотная завеса смога. Большой каньон действительно был большим, огромным, и все же он запечатлелся в мозгу Ната, словно фотографическая карточка или открытка. Глядя на него, он даже поднял забрало шлема, думая, что сможет четче рассмотреть окрестности.

— Эй! — немедленно окликнула его Персис. — Озонового слоя больше не существует. Несколько минут на таком солнце — и ты заработаешь катаракту на обоих глазах!

Нат послушно опустил забрало, и Персис обогнала его. Она уверенно шагала по тропе, не обращая внимания на камни и щебень, подававшийся под ее подошвами, и Нат невольно залюбовался движением ее длинных, стройных ног.

— Именно это мне и было нужно, — сказал он, нагнав ее.

— Что именно?

— Это. Скалы. Простор. Свобода.

И спотыкаясь, падая и снова вставая, Нат бросился по тропе бегом.

— Эй, стой! Остановись! — крикнула Персис ему вслед, но Нат, хотя и слышал ее, даже не замедлил своего бега. Он не мог, да и не хотел, этого сделать. Это было все равно что лететь по обледенелой лыжной трассе, чувствуя, как она упруго горбится под ногами трамплинами и взгорками. Он смеялся во весь голос, выкрикивал какую-то чепуху, оступался, катился кувырком, вскакивал и снова бежал и бежал, пока не задохнулся от усилий. Только тогда он остановился, жадно хватая ртом очищенный воздух.

— Это просто глупо, Нат! — выговорила ему Персис, догоняя его. — Иногда ты ведешь себя прямо-таки… безответственно. Как подросток, честное слово!

— Я знаю. Должно быть, я снова переживаю что-то вроде переходного возраста.

— И ты поранил колено, — с упреком добавила она.

Действительно, на правом колене серебристая ткань костюма порвалась, а из глубокой царапины на колене сочилась кровь. Нат смахнул ее рукой и сунул палец в рот, наслаждаясь терпким железистым вкусом. Это было великолепно — чувствовать во рту вкус собственной крови, радоваться ритмичной работе сердца и легких, бежать наперегонки с орлами, парящими в вышине. «Вот она, настоящая жизнь, — подумал Нат, — здесь, а не в герметично закупоренном подвале, где меня держат, словно опасный микроб в пробирке».

— Боюсь, теперь она продлится недолго.

— Кто?

— Твоя свобода…

Нат не ответил. Они сделали еще несколько шагов и остановились на площадке для пикников. Пока Персис пыталась связаться с охранниками, Нат быстро собрал на стол. По сравнению с теми пиршествами на открытом воздухе, какие они, бывало, устраивали с Мэри, эта трапеза выглядела поистине жалкой.

— Жаль, я не взяла с собой Охотника, — проговорила Персис.

— Охотника? — удивился Нат.

— Это мой домашний волк. Я уверена, ему бы понравилось это путешествие.

— Домашнего волка? — переспросил он.

— Ну да… — Персис слегка пожала плечами. — Один или два их вида были одомашнены лет сорок тому назад.

— Какой он — твой волк?

На этот раз в улыбке Персис промелькнуло что-то похожее на… любовь.

— Он — весь мой, от ушей и до хвоста. И совсем не похож на собаку.

— А все-таки?

— Как ни странно, волчье мышление больше похоже на человеческое. Кроме логики, в нем присутствует элемент предвидения, интуиции, и этот элемент достаточно велик.

— Например?

— Если мы с Риком ссоримся… даже не ссоримся, а просто дуемся друг на друга, Охотник сразу это замечает и пытается нас отвлечь: затевает игру с мячом или еще что-то. Он в этом отношении как ребенок, ведь дети сразу чувствуют, когда в семье неладно. И он всегда предупреждает меня об опасности. К примеру, если мы гуляем, а впереди оползень или какое-то дикое животное, он не даст мне и шагу ступить, пока…

— Как же он это делает? — перебил Нат.

— Однажды я, как обычно, отправилась гулять в парк и взяла с собой Охотника. Внезапно он зарычал и заступил мне дорогу, не давая пройти. Я пыталась обогнуть его, но он не пускал меня и продолжал рычать. Дело кончилось тем, что Охотник буквально загнал меня обратно в машину. Потом я узнала, что в тот день в парке видели кугуара, так что он, наверное, спас мне жизнь. Мой Охотник — настоящий друг!

Благодаря этому разговору Нат с удивлением обнаружил в характере Персис стороны, о которых не подозревал. Оказывается, она умела быть человечной, мягкой, любящей… Кроме того, он понял, что Охотник, по-видимому, заботился о Персис гораздо больше, чем ее собственный муж.

Тем временем Персис взяла со скатерти крекер и, съев его, изящным движением стряхнула с колен крошки. Этот жест тоже был характерен для нее и свидетельствовал об аккуратности и собранности.