Час трутня - Денис Кащеев

Сняв за спины рюкзак и аккуратно опустив его в траву, немец крутанулся вокруг оси, продемонстрировав, что также безоружен.

— Скажи ему: пусть оставит батареи на земле и отойдет, — велел Светлов «пленнику», решив вести переговоры через него — и пусть оппонент себе думает, что хочет! — Мы приблизимся, и я проверю груз. Если все будет нормально — отпущу тебя. Объясни, что схватить рюкзак и убежать, не бросив тебя, я никак не смогу!

«Отто» послушно пролаял, что ему было приказано. Поразмыслив несколько секунд, Мюллер кивнул и попятился. Светлов с «пленником» осторожно, словно по минному полю, двинулись вперед.

В рюкзаке парламентера в самом деле оказались золотистые пирамидки. И именно те, что нужно — с одной вертикальной бороздкой возле вершины (Олег опасался, что немцы могут попытаться всучить ему турецкие — не по злому умыслу даже, просто по ошибке). Убедившись, что оппонент свою часть сделки исполнил честно, Светлов демонстративно разжал пальцы, выпуская из них веревку, на которой удерживал «Отто».

— Ну, ступай, немчура! — проговорил в голос — так, чтобы и Мюллер услышал. Поймет, не поймет — его проблемы. — Не поминай лихом!

Медленно, поначалу замирая на каждом шаге — будто бы еще не веря в наступление долгожданной свободы, «Отто» заковылял к немцу.

— Ауфидерзейн! — отсалютовал на прощанье Мюллеру Светлов, и, подхватив рюкзак, поспешил назад, к бродячему лесу.

Ответил ли что-нибудь ему оппонент, он уже толком не слышал — может быть, и ничего не ответил: Курт и «Отто» уже быстро удалялись в сторону вездехода.

— Есть! — победоносно провозгласил Олег, врываясь с поднятым над головой тяжелым рюкзаком под сень деревьев бродячего леса. — Эй где вы? — это уже относилось к ожидавшим его Володе с Антоном.

— Здесь, где же еще?.. — раздавшийся в ответ голос, хотя произнесенные им слова и были русскими, никак не мог принадлежать ни Кайшеву, ни Чибису, потому как явно являлся женским. И при этом — знакомым Олегу, но прежде, чем Светлов сумел вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог его слышать, хозяйка сама выступила из-за могучего древесного ствола.

Это была китаянка Тинг. В правой руке она держала мушкетон, в левой — длинный нож.

— Запад есть Запад, Восток есть Восток, — проговорил она с холодной улыбкой. — Вот они и сошлись, посол Светлов…

Затем девушка выстрелила.

Планета Новая Земля, ничейные территории, тридцать седьмой день в новом мире

— Итак, в вашем лице мы обвиняем Крепость Росс в нападении на Китай, похищении наших ценностей и убийстве трех человек, — торжественно, чуть ли не нараспев, провозгласила Тинг. Свой мушкетон, из которого подстрелила Светлова, она успела куда-то подевать, а вот с ножом не рассталась. — Эти преступления очевидны и не требуют доказательств. Посему, выслушайте наш приговор: в воздаяние за вероломное нападение будет уничтожено засеянное вами поле. Полагаю, это уже сделано. В счет украденного вами мы забираем ваше имущество, — девушка от души пнула ногой лежавший на земле рюкзак с батареями. — Что же касается совершенных убийств, то за них заплатите своими жизнями вы трое.

Эффект полученного Олегом парализующего заряда давно должен был сойти на нет, но привязанный крепкими веревками к древесному стволу, тела своего юноша по-прежнему совершенно не чувствовал, да и соображал, нужно признать, с трудом. Кляп во рту мешал полноценно дышать и не позволял толком сглотнуть постоянно копившуюся слюну, кажется, уже начавшую понемногу стекать из угла губ, все попытки вытолкнуть его наружу языком пока оставались безуспешными, но Светлов упорно их не оставлял: нужно говорить! Возражать, протестовать, спорить, уговаривать! Что это еще, например, за три убийства? Вернувшиеся из набега ничего подобного не рассказывали! А с какой стати им было что-то такое скрывать — наоборот, еще и похвалялись бы удалью молодецкой! А батареи? Китайцы же сейчас потому такие самоуверенные, что думают, будто вернули себе источник энергии. Так ведь нет! И если они поймут, что захватили пустышку — может быть, станут сговорчивее?

В отличие от прочих частей тела, голова Олега поворачивалась более или менее свободно, и, обращая взор налево, он мог видеть примотанного к соседнему дереву Лысого Чибиса — тоже с кляпом во рту. Судя по словам и поведению Тинг, где-то рядом был и Володя Кайшев, но могучие стволы бродячего леса скрывали его от глаз Светлова. Китайцев же вокруг суетилось человек пять или шесть — признаться, Олег не слишком хорошо отличал их, деловито сновавших туда-сюда, одного от другого — ну, кроме Тинг, конечно. Вооружены они были короткими копьями, ножами, мелькали и трофейные мушкетоны.

— Конфуций учил, что тяжесть воздаяния всегда должна быть соразмерна нарушению «ли» — порядка, ритуала, справедливости, невозможно точно передать это емкое понятие на варварских языках. Иными словами, наказание должно быть соразмерно преступлению, — покачивая в такт словам тугим узлом черных волос на макушке, продолжала между тем разглагольствовать девушка. — Капитан Ван Зэнгжонг погиб в бою, расплатой за это станет легкая смерть одного из вас. Чжан Хи был подло убит в своем доме, где пытался укрыться — это уже требует более суровой кары. Наконец, жестокость, с которой была умерщвлена Ли Key, поразила всех нас — воздаянием за нее станет казнь «лин-чи» — «укусы морской щуки». Ты! — внезапно взметнувшись, перст китаянки указал на Чибиса. — Небо благосклонно к тебе, лаовай: ты ответишь за смерть Вана и умрешь без особых мучений. Казнь через удушение, которая тебя ждет — быстра и гуманна.

Тинг сделала знак своим узкоглазым приспешникам, и двое китайцев тут же подступили к Антону с длинной веревкой. Как смог, Чибис попытался уклониться, прижимался бритым затылком к дереву, тряс головой и отчаянно мычал сквозь кляп, но палачи ловко обвили петлей его шею, растянув концы веревки, привязали к ним по палке и встали по обе стороны от несчастного. Затем, вращая эти импровизированные рычаги, китайцы принялись с показной неторопливостью скручивать веревку, медленно затягивая удавку на шее Антона.

Лицо Чибиса налилось кровью, глаза выпучились в безумии, юноша в последний раз рванулся — так что затрещали удерживавшие его на месте путы — и резко обмяк. Палачи еще продолжали размеренно вращать свои палки, но голова Антона уже безвольно свесилась, поддерживаемая теперь лишь туго скрученной веревкой под подбородком. Красноту кожи сменила жуткая синюшность, постепенно переходившая в сероватую трупную бледность.

Не смея отвести взгляда, Олег ошалело смотрел на казнь товарища по несчастью. Этого не могло происходить на самом деле! Просто не могло!

Тинг подошла к привязанному к дереву бездыханному телу, заглянула в мертвое лицо, принюхавшись, брезгливо поморщилась и махнула рукой своим подручным, чтобы те остановились. Палачи бросили палки и отступили за деревья.

— Это была очень легкая смерть, — вкрадчиво проговорила китаянка, обернувшись к застывшему в оцепенении Олегу. — К тому же, оставившая в неприкосновенности телесную целостность. Ваш товарищ — счастливчик. Теперь — твоя очередь! — Светлов содрогнулся в парализующем волю ужасе, но последние слова девушки, как выяснилось, предназначались вовсе не ему — сделав шаг в сторону, Тинг повелительно указала рукой куда-то за деревья. — В наказание за убийство Чжана ты будешь забит палками!