Мистер Х. Игры - Леона Хард

Убьет — отчетливо видно на лице. Как будто готов взорваться. Думаешь, один пострадавший? Другие нет? Хоть немного надеюсь больно?

Сумка с мыльными принадлежностями намеренно или нет упала на пол, сверху накрыло маленькое полотенце.

И я пошла на встречу. Точно также уверенно и агрессивно. Как поступить я не знала до самого последнего шага. Он молчал - я молчала. Только шла к нему, как и он ко мне. Разделенные обществом, мыслями, событиями, проблемами. Словно всё против нас. Есть такое, что не созданы друг для друга. Я не для него, а он не для меня.

Как две стены столкнулись, но не отскочили, а наоборот соединились. Слились намертво. Сердце так сильно затрепетало, сжалось, но уже не от боли.

Единодушно Макс подхватил под бедрами и поднял на вверх, держа меня навису, а я в ту же секунду обняла его за шею. Должно быть больно процарапала ногтями ему кожу и поцеловала. Открыла губы и смешала наше дыхание, дала его языку творить все, что пожелает с моим. Ласкать, лизать.

Мы были оба голодные на поцелуи и прижимались так сильно друг друга, как это возможно.

Я хочу сломаться. Хочу хоть ОДИН раз сломаться с ним!

Максим наощупь мелкими шагами продвигался к моей двери. Вмазал меня спиной в одну дверь, отчего та задрожала, а бедные жильцы удивились ночному вторжению. А я пыталась сквозь поцелуй промычать, что не в ту дверь врезались. Дальше.

POV Катя

Он быстро отнес меня в комнату, поставил наскоро ногами на кровать, будто боялся я передумаю и рвану в окно с третьего этажа. Платье тут же исчезло, снятое через голову, и выброшенное на соседнюю кровать. Нижнее белье исчезло за несколько секунд, а его руки повсюду. Трогали, ласкали. Максим нагнулся вниз к моему животу и лизнул кожу ниже ямки пупка, слегка раззадоривая, не наглея и не опускаясь дальше. Теплое дыхание на животе еще сильнее заводило. А наглые пальцы не долго бездействовали, все же скользнули ниже. Провели по влажной пульсирующей плоти. Жестокая боль терзала плоть, заставляла ее болеть и пульсировать. Требовала удовольствия. Немедленно. Всего пара поцелуев и несколько прикосновений, толком не начав, уже скоро закончу. Его пальцы заставляли с наслаждением прикрывать глаза, а не смотреть на его макушку и язык, который дразнить чуть ниже пупка, вызывая длительные, мощные разряды по нервным окончаниям.

Максим не торопился. Тянул время и максимально мучил пальцами и языком. Я отвлекла его от своего тела, стараясь стряхнуть наваждение, с целью оставить себе немного разума. Стянула его футболку через голову, намеренно сбежала от его губ, которые пытались поцеловать. Присела на колени в кровати и лизнула его в живот с черными волосками, устремляющимися вниз под джинсы. От моего языка равнодушный Макс сократился. Дернулся странно, будто я ударила, а не лизнула. А мне понравилось чувствовать его неравнодушие. Нетерпеливо начала расстегивать пуговицы на его джинсах. Но пуговицы маленькие, не поддавались. А еще Макс отвлек меня от раздевания. Поднял мое лицо и лизнул губы, вынуждая их приоткрыть и поймать его язык. Я на ощупь в нетерпении дернула проклятые пуговицы на джинсах, которые никак не поддавались, не могла найти «дырки» и услышала, как поскакала пуговица по полу. И мы оба оторвались от поцелуя. Максу пришлось помочь раздеть его, иначе я рисковала разорвать на нем оставшуюся одежду.

Это какая-то болезнь. Это не нормально. Это дико, когда желание превращается в постоянную боль. В гонку за оргазмом.

В такие моменты я максимально пыталась зажать его внутренними мышцами, не дать уйти, вынуть из меня член. Плоть начинало колоть, когда он вынимал, чем еще сильнее раззадоривал. А когда входил, то полностью заполнял собой, растягивал. Захватывал. Отнимал волю, а языком слизывал мой удовлетворенный стон.

Под ритм его члена, скользящего внутри, ногтями царапала красные дорожки на его плечах и спине. А у него хриплое дыхание, как у больного. Чувствовалась резкость в его движениях. Максимально глубоко вбивался в меня, вдавливал в матрас, от нетерпения прикусывал мою губу, кольцом игрался во рту. Закусывал кожу на шее. Оттягивал и всасывал в рот.

Черт. В такие моменты морщилась от понимания, что будет засос. Жесткая щетина колола шею, царапала затвердевшие соски. Все окончания накалены до предела, подрагивали от напряжения.

Это уже не я. Потому что не контролировала себя. Да и Максим не контролировал. Это неизвестная девица стонала в губы любовнику, когда оргазм прошибал тела и выворачивал душу наизнанку. Я задергалась, еще сильнее схватывая его мышцами лона, не переставая сокращалась под ним, а ногтями впилась напоследок так крепко в его кожу, будто намеревалась прорвать его тело и вонзиться в ребра.

На волне моих сокращений Макс догнал мой оргазм. Послышался гортанный непонятный звук, словно урчание или рычание на ухо. Прикусил за ухо и оттянул за мочку, делая последние завершающие движения во мне, продолжая изливаться в мое тело.

Ночные часы сузились до размеров маленькой кровати, не рассчитанной для двух взрослых человек, и одного из них достаточно большого мужчины. Сброшенная на пол подушка только один раз возвращалась на кровать, для того, чтобы поднять мои бедра повыше. Так максимально высоко и глубоко Максим проникал в меня. Снова и снова входил в меня, то резко, то медленно, когда хотелось поиграться. Бесчисленное число раз я-то поднималась, то соскальзывала на стоящий, горящий от нетерпения член. А Медведь Мистер Х с пола слушал наш хриплый шепот или протяжные стоны вовремя оргазма.

Плохо помню, что творили. Помню его руки везде повсюду, постоянный ток по нервным окончаниям, жажду. Плотский голод. Дикий огонь по венам. Тело полностью отказало разуму и не слушалось, зато слушало Максима.

Я дала себе слабину и просто наслаждалась. Хоть разочек. Если бы не воспользовалась этой ночью, потом бы жалела.

Больше всего нравилось его неравнодушие и срыв тормозов.

В какой-то момент гладил меня между ног, долго нежно водил по набухшим складкам и пульсирующему напряженному клитору, готового взорваться от удовольствия и прострелить все нервные окончания. Наблюдал за этим процессом молча и, не отрываясь, - вводил в меня пальцы, заставлял хрипеть от удовольствия и сжимать мокрую простынь под нами.

Я опустила руку на его член, а тот призывно дернулся в ладони. От ласки твердел в моих пальцах, становился мощнее. Послушно поддавался ласкающим движениями.

А какой взгляд у Макса дикий, как у сумасшедшего, опасный. Блестели "стекла" азартом и эйфорией. Точно таким же взглядом он часто угрожал отдать к примеру, на расправу, но сейчас сам расправлялся со мной. Много, долго.

Он наклонился ко мне за поцелуем, по-прежнему пальцы вводя в плоть, а меня заставил широко раздвинуть колени - одну в стену, другую положить на кровать. Рукой я продолжала массировать его член. Но вместо поцелуя я игриво ускользнула от его губ. Лизнула потную от страсти кожу на его шеи. Ощутила его дикое сердцебиение, словно на износ. В последний раз. А мои бедра непроизвольно двигались все быстрее и быстрее, вслед его длинными пальцам внутри меня. Максим же в нетерпении застыл напряженныи изваянием и голодно наблюдал. И вижу по сверкающим в темноте "стеклам", разбитым на много граней, себя. Смутно, но вижу себя, с искривленной пролегшей полоской на лбу и чуть приоткрытыми губами, выдыхающими раскаленных воздух, горящий между нами. И чем увереннее его пальцы и быстрее подводили к грани, пронзали влажную плоть, тем громче мои выдохи. А Максим с удовольствием наблюдал за моими мучениями, а заодно сам мучился, не давая себе быстро кончить. А когда меня начинало от желания трясти, тогда уже вводил член до упора, до отказа, выбивая из меня последние силы. После чего покусывал губы или втягивал зубами соски, заставляя меня извернуться и еще ускориться, подать бедру навстречу ему.