Белый зной - Сандра Браун

Бек притянул Сэйри к себе, она чувствовала его возбуждение. Сэйри оторвалась от его рта и удивленно посмотрела на него.

– Мой сон… – выдохнул Бек. – Я не забыл… Я занимался с тобой любовью. Но теперь это мне не снится. Ты моя…

– Тебе будет больно.

– Мне уже больно.

Его губы снова накрыли ее рот, он целовал ее с неутоленной страстью. Они отстранились друг от друга на короткое мгновение, Бек постепенно стянул с Сэйри топ. Его пальцы скользнули ей на спину, он расстегнул лифчик и снял его, а потом прижался лицом к ее грудям и так замер.

Сэйри обняла его руками за шею, потерлась щекой о еще мокрые после душа волосы. Аромат его кожи кружил ей голову.

Она потерлась о него, и Бек простонал:

– Да, так, еще.

И она послушалась.

Когда Сэйри ощутила прикосновение его языка к своему соску, ей показалось, что она истекает наслаждением. Она почувствовала наконец то, чего неосознанно желала с первой их встречи. И вот теперь пришло освобождение от подавляемого желания, от страхов и сомнений. И радостный, счастливый вздох вырвался из ее горла.

Ободренный им, Бек, не размыкая губ на ее потемневшем соске, смело опустил руку и коснулся ее лона, заставляя ее трепетать от желания.

– Бек, позволь мне… – Сэйри встала с его коленей и начала раздеваться. Когда на ней остались только кружевные бикини, она вдруг смутилась.

Бек умоляюще смотрел на нее.

– Ты убиваешь меня, Сэйри.

Сэйри сняла трусики. Бек отбросил в сторону полотенце. Его пальцы пробежали по треугольнику рыжих волос внизу ее живота, сжали ее бедра, и Бек с силой притянул Сэйри к себе. Он прижался лицом к ее мягкому животу, поцеловал его, спустился ниже, потом еще ниже, пока не попробовал ее на вкус. Сэйри таяла под его губами и языком, дрожа от нетерпения соединиться с ним. И сказала ему об этом.

Избитое тело Бека сдерживало бешеные порывы его плоти, их секс не был бурным, но в этом и была его прелесть. Сэйри медленно опускалась на него, потому что каждое ощущение было для нее новым и возбуждающим, необыкновенным, стоящим того, чтобы им наслаждаться. Если Бек и испытывал нетерпение, он хорошо это скрывал и, казалось, получал удовольствие от ее неторопливости.

Когда Сэйри уже показалось, что их близость достигает апогея, Бек крепко сжал ее бедра руками и подался вперед и вверх, и Сэйри вскрикнула от неожиданного острого наслаждения.

Их движения были осторожными и неторопливыми, но полными страсти. Его пальцы впились в атласную кожу ее бедер и удерживали на месте, но руки Сэйри не находили покоя. Они прикасались к его плечам, порхали по шее и спине, перебирались на грудь. Выгнув спину и потянувшись назад, она провела рукой по его бедрам и погладила мошонку. Бек застонал от удовольствия.

Когда он кончил, он обнял ее и положил разгоряченную щеку ей на грудь. Его губы коснулись напряженного соска. Сэйри не поняла слов, которые он прошептал, но он произнес их настолько сексуально, что ее мгновенно затопила волна наивысшего наслаждения.

Потом они лежали на кровати, глядя друг другу в лицо.

– Что ты сказал? – спросила Сэйри.

– Когда?

Она посмотрела на него и многозначительно подняла брови.

– А, тогда! Наверное, выругался.

– Очень эротично, – промурлыкала Сэйри.

– В следующий раз я произнесу их погромче.

– Ты знал, что мне давно этого хотелось, правда?

Он не сразу ответил:

– Мне так казалось.

– А когда ты догадался?

– Когда мы сидели на скамье у фортепьяно.

Сэйри удивленно подняла на него глаза.

– На скамье у фортепьяно я думала, что ты самый высокомерный ублюдок из тех, кого я имела несчастье встретить. – Поддев пальцем его подбородок, она добавила: – И к тому же один из самых привлекательных.

– А я тогда гадал, как мне удержаться от того, чтобы не схватить тебя и не проверить, настоящая ли ты. Ты самая сексуальная из всех женщин, кого мне довелось встретить. И к тому же одна из самых воображалистых.

Сэйри негромко рассмеялась.

– Мне так хотелось возненавидеть тебя. – Потом выражение ее лица изменилось, она заговорила серьезно: – Мне и сейчас хочется тебя ненавидеть.

– Тебе хочется меня ненавидеть за всю ту грязную работу, которую я делал для Хаффа.

– Да.

– Я восхищен целостностью твоей натуры.

– Неужели, Бек?

– Это так. Но не могли бы мы оставить твою целостность и мою непорядочность на какое-то время? Хотя бы до утра, – прошептал он.

– Ты хочешь, чтобы я осталась?

Бек прижал ее крепче.

– Попробуй только уйти.

Они долго и лениво целовались, пока его рука путешествовала от ее груди к влажному таинственному лону, обратно к груди и твердому соску. С их первой встречи Бек столько раз представлял ее лежащей обнаженной рядом с ним. Но реальность превзошла самые смелые из его фантазий. Теперь он не мог насытиться ею, ему хотелось все время касаться Сэйри.

Когда они разомкнули объятия, Бек оглядел ее с ног до головы и вздохнул:

– Ты красивая, Сэйри.

– Спасибо.

– Ни единого изъяна.

После этого замечания ее счастливый смех постепенно затих. Бек почувствовал, как Сэйри эмоционально отдалилась от него еще до того, как она села в постели, подтянула колени к груди и положила на них подбородок.

– У меня есть изъян, Бек. Тебе было бы лучше никогда со мной не встречаться. И уж тем более не стоило заниматься со мной любовью.

– Это неправда, что ты такое говоришь!

– Правда. Я приношу разрушение. Мы, Хойлы, этим прославились. Это наша специальность. Мы оставляем людей сломленными, и они никогда больше не становятся прежними.

Бек положил руку ей на спину. Кожа Сэйри была удивительно гладкой и очень светлой по сравнению с его собственной. Ее бедра мягко круглились от тонкой талии. На пояснице были две крошечные ямочки, и их женственная мягкость заставила сердце Бека заныть от неизведанной раньше нежности. Бек был темпераментным мужчиной, похоть часто брала над ним верх. Но никогда Бек не испытывал желания обладать не только телом женщины, но и ее душой.

– Что такого разрушительного ты сделала, Сэйри?

– Я выходила замуж дважды, но мужей своих не любила. Я тратила их деньги, спала в их постели. Но я почти забыла, как они выглядели.

Сэйри повернула к нему голову, чтобы увидеть реакцию Бека, но он держал свои эмоции в узде. Беку хотелось узнать все о ней и о ее жизни.

Сейри продолжала говорить. Признание давались ей с видимым трудом: