Дороги богов - Галина Львовна Романова

Перед Тополем оказалось сразу двое свеев, и он привычно, не думая, вступил в бой, в то же время невольно подмечая, что вершит брат. Подле него он заметил молодого парня, двадцати зим, не более. Сын? Выросший Эрик Торвальдссон? Да знали ли эти двое, против кого поставили их боги?

На «Туре» и «Драконе» все смешалось. Стая все-таки сумела остановить натиск свеев, не дав им перебраться на корабль. Десяток самых отчаянных смяли викингов слева, перебравшись на «Дракон». В первых рядах смельчаков Тополь узнал Сокола и Неждана. Добро! Всемил был где-то рядом. Шелом сбился с его головы, и облако светлых волос мелькало в гуще битвы, как огонек.

Силы с обеих сторон оказались равны, и скоро битва рассыпалась на десятки поединков. Каждый рубился с тем, кто был ближе. Раскидав насевших на него свеев — хорошо ни один не оказался знаком! — Тополь отмел от корела прижавшего его к борту врага боковым ударом. Меч Локи исполнял свою работу привычно-легко, и все-таки в глубине сердца, перетекая от держащей его ладони, полнился страх — а ну как предаст, а ну как дрогнет в руке?

И только помнилось, как рухнул, зашатавшись от страшного удара в голову, Всемил.

Не слишком близко у сердца держал словенина Тополь — только и всего, что пошла за него дочка Лана.

А после того, как давняя ссора развела их с Волчонком в разные стороны, и вовсе сравнял его вожак с прочими воинами. Но тут словно сломалось что-то с хрустом внутри — и, расшвыривая всех, кто попадался на пути, Тополь пошел на помощь к родичу. Мгновенно проснувшаяся ярость смыла тревогу и нарождавшийся страх. Какой-то викинг вырос на пути, но был отброшен к борту и неловко приложился головой. Оглушенный, он остался там лежать, и кто-то из расторопных лесовиков уже наклонился — связать первого пленника. Заметя это краем глаза, Тополь уже перешагнул через другого, не посмотрев, свой или чужой, отметил лишь, что тот умирал от раны, и, еле отбив опускающийся на поверженного меч, встал над Всемилом.

Викинг, чей удар он отвел, мигом забыл о раненом. Перед ним был новый враг, и Тополю ничего не оставалось кроме как сражаться — его противником оказался тот молодой парень, которого он уже раз видел подле Торвальда. Кованная несомненно в Гардарике личина закрывала его лицо под шлемом. Из-под нее сверкали лишь пронзительно-синие с прозеленью глаза.

Не желая губить, может статься, родного сыновца, Тополь отбил его занесенный меч и уже хотел приложить молодого викинга рукоятью, оглушив, но совсем забыл, какой меч у него в руке. Меч Локи вдруг, что бывало крайне редко, зажил своей жизнью и устремился вперед. Тополь изо всех сил рванул его назад — и только поэтому окровавленное острие не вышло у молодого викинга из спины. Меч вошел ему в бок, разрубив броню, и парень схватился за края раны, медленно опускаясь на колени.

Всемил был ранен в бедро, и левая нога его уже вся окрасилась кровью. Припав на колено, он наполовину заслонился щитом, пользуясь им как опорой, и продолжал отбиваться, но если бы не Тополь, последний удар стоил бы ему жизни. Молодой викинг упал совсем рядом с ним, и Всемил оттолкнул его.

Только тогда он заметил вожака.

— Ты? — Глаза его недоверчиво заблестели. — Вожак!..

— Береги силы, — коротко осадил его тот.

Всемил с облегчением опустился на палубу, отложив меч и обеими руками стискивая ногу, стараясь хоть так унять кровь. Рана была глубока и опасна, бегущая руда никак не желала униматься.

— Вожак! — позвал он. — Если я умру, ты…

Тополь не отозвался, не прикрикнул на вздумавшего умирать прежде смерти — на него надвигался тот, чье появление враз заставило его забыть обо всем.

Торвальд Эрикссон, старший брат!

Теперь, когда они были так близко, что могли бы даже сквозь шум боя услышать голос друг друга, отпали последние сомнения. Это и в самом деле был он — уже наполовину седой, с потемневшим и изъеденным морщинами лицом, которое наполовину закрывала взлохмаченная пегая борода. Утративший прежнюю подвижность, но обретший пробивную силу порока, которым вышибают заложенные засовом ворота. Воины стаи разлетались от него в разные стороны — хёвдинг искал встречи с вожаком, как и полагалось в бою: вожди сами выясняют отношения между собой.

У ног Тополя сидел в луже крови Всемил, его человек, которого он не мог и не хотел бросить. Отступать он не стал, и Торвальд разразился коротким лающим смехом, бросаясь в бой.

Тополь еле успел поднять щит — секира врезалась в дерево и разломила его со звонким хрустом. Левая рука онемела до плеча, и Тополь с трудом увернулся, сбрасывая обломки щита под ноги. Торвальд описал секирой гудящую дугу — она тяжело бухнула в мачту за спиной вожака. Строеросовая лесина отозвалась сдержанным гулом. На краткий миг секира застряла в ней — Торвальд напряг под броней плечи и выдернул ее, но этой мимолетной заминки его противнику хватило, чтобы уйти в сторону, уводя хёвдинга от мачты и раненого под нею.

Они сошлись в двух шагах от борта, и ослепленные боем их дружины раздались в стороны, освобождая место. Не надеясь найти новый щит, Тополь успел подхватить меч Всемила и осторожно отступал, еле успевая отбивать удары секиры. Меч Локи, еще вымазанный в крови, взлетал, как попавшая в силок птица, рвался из рук, и Тополь отстраненно следил за ним. Не было сомнений — он признал человека, когда-то державшего его в руке. Только что он испил крови, и как знать, что пробудилось в его загадочной душе? Ведь Локи был предателем. Вдруг также способен предать его и меч?

Торвальд теснил его к борту. Он не мог не видеть, как упал его сын, и жаждал отмщения. И оно свершится. Сейчас Тополь будет убит — за то, что пролил кровь своего родича, и потому, что так распорядились боги…

Он знал, что так будет, и не удивился, когда нога запнулась о чье-то распростертое тело, и он, взмахнув руками, рухнул на скамью, крепко присушив локоть о край.

Вся стая — или так только показалось в последний миг? — ахнула как один человек. Торвальд занес секиру.

— Во имя Одина! — прорычал он, начиная замах…

Тополь еще успел последний раз поднять Меч Локи — не остановить, так хоть отвести в сторону смертельный удар, — но тут сбоку послышался низкий горловой рев, и что-то темное промелькнуло мимо. Опускавшаяся секира наткнулась на непреодолимую преграду, скрестилась с нею — и была отброшена в сторону, как перышко!

Приподнявшись на локте, Тополь с удивлением узнал невесть откуда взявшегося Волчонка, который с рычанием остервенело рубился с Торвальдом. Он размахивал мечом так, словно напрочь забыл воинскую науку, но тем не менее мало-помалу теснил викинга, тот просто не мог выстоять против такого напора.

А это было практически невозможно, потому что Недоносок неожиданно для всех оказался настоящим берсерком. Он просто отодвинул возвышающегося над ним на три головы викинга к борту и свалил прижатого к краю Торвальда страшным косым ударом в плечо. Меч разрубил викингу руку до самой кости. Торвальд перехватил секиру здоровой рукой, но еще дважды взметнулся меч — и он тяжело рухнул за борт. Даже не проводив его взглядом, Волчонок двумя руками покрепче перехватил черен своего Друга и пошел рубить направо и налево.