Погоня за сокровищем - Юлия Григорьева

На «Счастливчике» Лоет втолкнул дочь в ее каюту, проследил, как принц заходит в свою, и коротко объявил:

— Арестованы до выхода в море.

Бонг и Альен согласились с таким решением. Трое мужчин обменялись усталыми взглядами и разошлись: Лоет — к себе, Бонг увел Альена, чтобы заняться его рукой, после чего ушел к принцу. А ночью принц выскользнул из своей каюты, постучался в дверь каюты Тины и, заглянув, счастливо просиял и выпалил:

— Чистить разум!

— Чего? — не поняла девушка.

— Не мыть мозг, чистить разум, — пояснил принц.

— К дьяволу твой разум и мой мозг заодно, — буркнула девица, падая обратно на подушку.

— Где она?

— Там.

Вэйлр проследил за указующим перстом своего рулевого и сокрушенно покачал головой.

— Мартышкой была, мартышкой останется, — вздохнул отец, глядя, как дочь карабкается по снастям вслед за матросами.

— Она молодец, — улыбнулся рулевой. — Высоты не боится, ловкая. Была бы парнем…

— Вот! — палец Лоет поднялся вверх. — Была бы парнем, я бы изошел на гордость. А сейчас мое старое больное сердце разбито вдребезги неугомонным сокровищем.

— Да бросьте, капитан, — рядом встал господин Ардо. — Дайте ей хлебнуть то, чего девчонка хочет, она сама угомонится.

— Это точно, — Даэль задрал голову и смотрел на мадемуазель Лоет, уже добравшуюся до парусов. — Запретное всегда слаще. Дайте ей волю, хотя бы пока мы в море. Хочет быть матросом — пусть будет.

— Ага, — Лоет осмотрел по очереди всех трех защитников. — А если ей понравится? Аппетит, говорят, во время еды приходит. Вам с девчонки поумиляться, а у меня за нее сердце болит. Море — не место для женщины. И мне вовсе не хочется, чтобы однажды она вернулась к родным берегам такой же, как я, — он указал на свой шрам, затем гулко сглотнул и закончил севшим голосом: — Или вообще не вернулась.

Ардо скрестил на груди руки, задрал голову, прищуриваясь от яркого солнца.

— Так выдайте ее замуж.

Здоровый глаз Вэя расширился от возмущения. Он издал невнятное восклицание и покрутил пальцем у виска.

— Вот это — замуж? — вопросил капитан. — Не отдам. Рано.

Даэль хохотнул и повернулся к Лоету.

— Со всем моим уважением, Вэй, но девица по законам Маранты считается вошедшей в брачную пору с шестнадцати лет. Девятнадцать — это возраст, когда девушки официально признаются взрослыми. Сейчас самое время озаботиться супругом для мадемуазель Лоет. Или через год она поднимет паруса и снимется с якоря, уже не спрашивая вашего разрешения. Прикуйте ее к берегу брачными узами, дети заставят ее повзрослеть.

— Какие дети, Даэль?! — воскликнул Лоет. — У нее в голове ветер свищет! Она от мужа быстрей даст стрекача, чем из отчего дома.

— Ну, кое-кто способен обуздать этот ветер, — усмехнулся Ардо, глядя на Альена Литина, так же следившего с палубы за девушкой, приложив к глазам козырьком руку.

Лоет проследил за взглядом своего старшего помощника, усмехнулся, качая головой, но тут же нахмурился.

— Мальчишка непробиваемый, и моя мартышка млеет, как только он ей улыбнется. Это бесит. Однако я не могу не признать, что ее прыть утихает, когда он рядом. Но… Дьявол вас всех дери, парни, он же Литин! — последнее капитан произнес слишком громко, и Альен повернулся в сторону разговаривающих мужчин, услышав свою фамилию. Вэй хмыкнул, глядя на него. — И все же кое в чем вы правы. Нужно загрузить Тину, чтобы ей некогда было страдать дурью. Я дам ей то, чего она так хочет. Альен!

Капитан сбежал на палубу, провожаемый взглядами старшего помощника, боцмана и рулевого. Он подошел к Литину, снова бросил взгляд на дочь и оперся рукой на перила борта.

— Мы второй день в море, а вы, господин Литин, пока так и не занялись со своей ученицей. Думаю, больше нет смысла затягивать. Мы с тобой обсудим, что тебе стоит ей дать из своей школы, а что — из моих уроков. Будете заниматься ежедневно; ротозеев уберу, чтобы не лезли со своими шуточками и подначками. Никаких послаблений, чтобы драл с нее три шкуры.

Альен внимательно выслушал, не спуская глаз с капитана. На губах его появилась улыбка.

— Что переменило ваши намерения, Вэйлр? Еще вчера вы просили меня не спешить.

— Загрузим это вертлявое создание так, чтобы на дурь не осталось времени, — усмехнулся Лоет. — С сегодняшнего дня в моей команде новый матрос. — Он сделал шаг в сторону, но снова обернулся. — Говоришь, любит географию и астрономию? Загрузим и разум также.

Альен смотрел вслед удаляющемуся капитану, но оторвался от борта и догнал его.

— Вэйлр, не разожжем ли мы огонь еще больше? — с сомнением спросил молодой человек.

Лоет усмехнулся, и глаза его блеснули бесшабашным весельем:

— Тина — бочка с порохом, к которой тянется горящий шнур под проливным дождем. Или порох все-таки рванет, или ливень затушит запал. Не угадаешь. Но попробовать стоит.

— Возможно, вы правы, — задумчиво ответил Альен. — Только она еще бесится после явления на причале пигалицы Гольдардт.

— Тебя это останавливает? — насмешливо изломил бровь Вэй.

— Нисколько, — ответил Альен, широко улыбнувшись.

— На абордаж, сынок, — хохотнул Лоет, хлопнув молодого человека по плечу.

Литин усмехнулся и вернулся на прежнее место, снова подняв взгляд на мадемуазель Лоет, продолжавшую убирать с матросами лишние паруса. Он представил, что ожидает нового члена команды «Счастливчика», и сочувственно покачал головой. Судя по требованию капитана не щадить ученицу, мягким быть с ней он тоже не собирался. Впрочем, Тина проглотит папенькину брань и затрещины, раз он подпустил ее близко к тому, что девушке так хотелось делать.

Оторвавшись от созерцания своей сердечной слабости, тягу к которой Альен никак не мог объяснить, молодой человек отвернулся и оперся о перила, устремив взгляд на морские волны. Подумать только, сколько женственных и нежных красавиц его окружало, так и не затронув потайных струн мужской души. А девица, столь далекая от образа прелестницы, чья речь изобиловала грубой бранью, въедалась в кровь все сильней. Сколько раз он пытался доказать сам себе, что Адамантина Лоет не та девушка, которая может составить счастье такого мужчины, как он, Альен Литин? Нет, молодой человек ни в коей мере не умалял достоинства Тины, просто признавал, что они слишком далеки друг от друга, с какой стороны ни взгляни. Слишком разные, слишком непохожие, слишком…

Она порывистая — он рассудительный. Она живет одним мгновением — он с уверенностью смотрит в будущее. Порой Альену казалось, что они с Тиной — как ребенок и воздушный шарик на ниточке. Тина — шарик, рвущийся в небо, а он, Альен, — тот мальчик, что не даст шарику сорваться и умчаться в небеса, чтобы там лопнуть и исчезнуть. Он был для нее слишком уравновешен и обстоятелен, она для него — слишком непредсказуема. И все же… И все же сердце не слушало разум, и взгляд пронзительных синих глаз снова и снова искал тонкую фигурку Тины, чтобы украдкой следить за ней и находить новые необъяснимые прелести в девушке, так непохожей на всех, кого молодой мужчина знал раньше.