Черное дело - Алексей Атеев

Факт некоторой нервозности и истеричности в последнее время несчастного журналиста подтвердили и коллеги Осипова. Однако, видимо, все было не так просто. В доме Комова провели обыск. И обнаружили много странных вещей. В частности, под домом имелся огромный подвал, непонятно для чего предназначенный. Кроме того, обнаружили подземный ход и высохший колодец, в котором совсем недавно томился человек, а именно – погибший журналист. Этот факт подтвердили клочки рубашки Осипова, обнаруженные на дне колодца. Как он туда попал? Четкого ответа на этот вопрос следствие так и не получило. Дальше – больше. В подвале на полу и на стенах выявили следы крови, которые были тщательно замыты. Кроме того, в нем имелась дренажная система, напоминавшая аналогичные конструкции в бойнях и моргах. Покопались еще и на участке, прилегающем к даче кинематографиста, откопали несколько полуистлевших трупов, а также человеческие кости. Обнаруженные останки принадлежали людям, погибшим явно насильственной смертью. Идентифицировать их не представлялось возможным, но, поскольку все трупы были мужские, решили, что скорее всего они принадлежали лицам без определенного места жительства, то есть попросту бродягам.

Тогда вспомнили, что Осипов пару месяцев назад обнаружил нечто подобное в подвале старой школы. Именно там орудовал маньяк. Сопоставили и пришли к выводу о причастности Комова к тем убийствам. Правда, способы умерщвления были разными, однако это ничего не доказывало. Скорее всего, решило следствие, Осипов раскопал нечто, выводившее еще дальше. Вот только доказать, что Комов сам убивал, к сожалению, не удалось. Да на этом, в общем, и не настаивали. Смутило следствие и присутствие во всей этой темной истории фотографа Грибова. Строили самые удивительные версии, одна причудливее другой, пока сверху не дали команду: «Прекратить». Куда вел след, так и осталось невыясненным.

У Безменова, конечно же, было множество неприятностей. В первый момент его даже хотели изгнать из органов. Но в последнюю минуту вспомнили, какой он отличный работник, а кадрами у нас не принято разбрасываться. Поэтому ограничились строгим выговором и временным понижением по службе, впрочем, ненадолго.

Илья объяснял свое появление на даче кинорежиссера довольно просто. Мол, позвонил ему Осипов и сказал, что хочет сделать с Комовым очередной материал, посвященный предстоящему юбилею Союза кинематографии. Поскольку после означенного разговора Осипов исчез и найти его не удавалось, Безменов отправился на дачу Комова, прихватив с собой общего друга Хохотву. Кстати, нашлось достаточное количество людей, подтвердивших слова Безменова относительно поисков Ивана и попыток разузнать местонахождение дачи кинорежиссера.

Короче, тут объяснялось все довольно просто, а вот с Рязанью было посложнее. С чего это они вдруг ни с того ни с сего отправились в цирк, тем более, что на даче оставались свежие трупы? Тут Илья понес сущую околесицу. Во всяком случае, так сочло следствие. По его словам, в Рязани у Комова имелся сообщник, которого в первый момент он пообещал выдать. Не теряя времени, детектив решил довести дело до конца, невзирая на обстоятельства. По дороге к предполагаемому сообщнику Комову стало плохо, и они свернули к первому попавшемуся скоплению людей, чтобы вызвать «неотложку». Так они оказались возле цирка, в подсобное помещение которого занесли потерявшего сознание Комова. Слова Ильи подтверждали Хохотва и дрессировщик из цирка Лазаренко, оказывавший первую помощь Комову, а именно делавший ему искусственное дыхание. Все это звучало уж очень сомнительно. Следствие потребовало сообщить местонахождение предполагаемого сообщника. «Не знаем, – ответили Хохотва и Безменов. – Комов сказал, мол, живет он где-то на окраине Рязани, адрес точный он не помнит, а может показать только по памяти».

Все трое так упорно стояли на своем, не сбиваясь в своих показаниях ни на йоту, что им пришлось поверить.

Через пару месяцев о странном происшествии почти забыли. Надо отметить, что обстоятельства дела, связанные с гибелью Комова, не стали известны широкой общественности. Какие-то смутные слухи некоторое время гуляли по столице, но точно никто ничего не знал. Погоревали киношники, погоревали, да и забыли о своем недавнем коллеге. Правда, какой-то энтузиаст пытался пробить идею установки на доме, где обитал Комов, мемориальной доски, но хода ей не дали.

Несколько по-иному обстояло дело с Джорджем. Никто из его знакомых не удивился его достаточно неординарной смерти. Все только понимающе качали головами и сокрушенно цокали языками, мол, допрыгался парень. Тем более никто не удивился прекращению следствия в отношении фотографа. Тут и вовсе все было ясно.

В студии Джорджа, как водится, провели обыск и нашли там достаточно странных вещей, в ряду которых коллекция черепов оказалась самой невинной.

Обнаружили множество склянок, иногда весьма причудливых, с какими-то не то лекарствами, не то ядами. Несколько пузырьков было отправлено на анализ в лабораторию, но там, к сожалению, не смогли дать четкого ответа, что конкретно в них находится. «Многокомпонентные вещества, преимущественно растительного происхождения» – так было сказано в заключении. Ладно бы только склянки с дурацкими смесями. А препарированные части человеческого тела, правая рука, например? А чучело огромного белого волка?.. Некоторые предметы вообще непонятно что собой представляли. Например, пучок старых перьев, кожаная рукавица с едва различимыми арабскими письменами, ожерелье из человеческих зубов. Имелось тут и некоторое количество книг по оккультизму, естественно, дореволюционного издания. Обнаруженные цацки (именно так их обозначил один из следователей) ясности, конечно, не внесли, а еще более запутали все дело.

Однако не больно-то и спешили разбираться. Плюнули и растерли…

2

Спустя два месяца в замызганном кафе где-то на Стромынке за мокрым столом сидели знакомые нам Илья Безменов и Марк Хохотва. Перед ними стояло по кружке, на газете лежал полуочищенный лещ. Судя по всему, они уже приняли не только пива.

– Разбавленное, – сморщился Илья, кивнув на кружку.

– Пойдет, – отозвался Хохотва.

– Пойдет-то пойдет, но как это мерзко – разводить сырой водой единственную отраду русского интеллигента, а, ученый?

– Мерзко, – подтвердил Хохотва и отпил глоток.

– Вот ты – ученый, – Илья ткнул пальцем в грудь приятеля, – а вовсе не понимаешь, отчего так происходит.

– Чего уж тут непонятного. Все жить хотят. И Зинка, – он кивнул в сторону тощенькой мадамки неопределенного возраста, стоявшей у пивной стойки.

– Зинка? – удивился Илья. – Да ее сажать пора, нахапала, курва… Жить хотят… Не все жить хотят!

– Все ты о том же, – поморщился Хохотва.

– А что, нельзя?! Почему? Ты скажи мне, почему я не могу помянуть моего лучшего товарища? Почему он жить не хотел?

– Он, как это сказать, заразился, что ли… Поэтому и решил развязаться разом.

– Заразился… Чем это он заразился? Думаешь, тоже оборотнем стал?

– Думаю.

– Глупости. Никаких оборотней не существует.