История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

На тот момент волнения в Анатолии и арабских провинциях были подавлены, война на Крите зашла в тупик, а смена князей привела к восстановлению порядка в вассальных государствах Валахия и Молдавия. Однако в Трансильвании Георг Ракоши все еще не мог смириться с тем, что он смещен султаном, и при содействии Габсбургов выступал против того, кого султан избрал ему на замену.

Юный султан и его мать несомненно были соучастниками тех жестокостей, которые творил Кёпрюлю Мехмед-паша, подавляя недовольство внутри страны: Мехмед поддерживал своего великого визиря, хотя бы потому, что у него не было другой альтернативы. Считая, что настало время показать благородство султана и заботу валиде-султан, Кёпрюлю Мехмед вознамерился склонить на свою сторону все население Османской империи. Страстью Мехмеда IV была охота (он приобрел прозвище «Охотник»), а его любимой резиденцией стал Эдирне. Там, прямо из покоев своего дворца, расположенного за пределами этого города, он мог выезжать на охоту, не принимая участия в мелких ссорах, характерных для столицы. Он царствовал уже одиннадцать лет, но все это время лишь постоянно перемещался между Стмбулом и Эдирне, а такие поездки едва ли можно было превратить в торжественные выезды, необходимые в пропагандистских целях, которые преследовал Кёпрюлю Мехмед. Хорошо осведомленный о том, какое мощное воздействие оказывает символика монархии, он придумал, как подобающим образом продемонстрировать величие своего владыки.

26 мая 1659 года имперский штандарт был вынесен из внутренних покоев дворца Топкапы и установлен за Воротами Блаженства, которые служили границей между закрытой территорией дворца и землями общественного пользования. В течение всего следующего месяца султан, его мать, а также его визири и войска переправлялись в Ускюдар и 30 июня с большой помпой отправились в город Бурсу, где находился погребальный комплекс династии. Двигаясь неспешной поступью и совершая по пути продолжительные остановки, они прибыли туда 29 июля. Во время восстания Абаз Хасан-паши Бурса находилась в большой опасности, поэтому во время пребывания султана в этом городе его жители выражали свое ликование и подобострастие. Между тем правительство продолжало заниматься своей обычной деятельностью: производились новые назначения и отправлялось правосудие по мере того, как людей, принимавших участие в мятеже, направленном против Кёпрюлю Мехмеда, увольняли. Султан назначал казни техжителей Бурсы, которые снабжали армию Абаза Хасана, когда она наступала на Стамбул. Продемонстрировав свою абсолютную власть, султан посетил гробницы своих предков, подчеркнув свою законнорожденность и благородство происхождения, а его божественное право помазанника было подтверждено, когда священный плащ Пророка был выставлен напоказ, что стало кульминационным моментом ночной церемонии.

Временное пребывание монарха в Бурсе было только началом процесса продвижения людей, которыми Кёпрюлю Мехмед планировал окружить султана. Из Бурсы они направились к проливу Дарданеллы. Недавние морские сражения с венецианцами показали, что крепости на противоположных берегах пролива, построенные еще в середине XV века султаном Мехмедом II, не являются достаточным препятствием для прохождения современных парусных судов. По словам Мустафы Наима, каждый год тридцать или сорок венецианских кораблей вставали на якорь за пределами досягаемости пушек этих крепостей и блокировали Проливы. Другие суда, входившие в Проливы со стороны Эгейского моря, не знали о присутствии этих кораблей и попадали в засаду. Незадолго до того, как ее убили, наличие этой проблемы признала предыдущая валиде-султан, Кёсем. Она назначила архитектора, которому поручила изучить возможность строительства артиллерийских батарей на противоположных берегах пролива, западнее уже существующих укреплений, ближе к выходу в Эгейское море. Задуманный Кёсем проект строительства новых укреплений успешно продвигался вперед в годы регентства Турхан Султан, и ко времени ее приезда, то есть к исходу сентября 1659 года, строительство фортификационных сооружений было завершено, за исключением обращенных к морю участков. Из Дарданелл монарх со свитой направился обратно в Эдирне. Когда почти два года спустя строительство укреплений было полностью завершено, султан и его мать снова отправились в Проливы, чтобы в торжественной обстановке оценить проделанную работу. Вот как описывает это событие его наперсник, Абдурахман Абди-паша, который написал поэму, чтобы запечатлеть «милостивый дар матери султана Мехмед Хана Гази»:

30 сентября 1661 года Кёпрюлю Мехмед-паша умер в Эдирне после болезни, которая продолжалась несколько месяцев. Как и Турхан Султан, он был щедрым благотворителем. Его пожертвования были логическим следствием его образа жизни и той роли, которую он сыграл в подчинении Османской империи недавно завоеванной ею территории. Самые разнообразные пожертвования он сделал на острове Бозкаада, отвоеванном у венецианцев в самом начале его пребывания на посту великого визиря. Там он построил две мечети, школу, караван-сарай, баню, кофейню, конюшню, девять мельниц, водяную мельницу, пекарню и 84 лавки. Однако служившие источниками доходов не приносили достаточной выручки, чтобы производить выплаты и осуществлять благотворительные работы, поэтому, чтобы компенсировать недостачу, Кёпрюлю Мехмеду было пожаловано некоторое количество деревень и другие источники получения доходов в сельской местности, в том числе средства, получаемые с налогообложения двух деревень острова Лемнос, отвоеванного им у венецианцев вскоре после Бозкаады.

Во время Трансильванской кампании 1658 года оплот Ракоши, Инеу, стал частью Османской империи, и Кёпрюлю Мехмед-паша построил там мечеть, две школы, девять мельниц и тридцать лавок. В своем родном городке Рудник, в Албании, он построил мечеть и школу, а в провинции Амасья, куда его отдали на воспитание и куда До восхождения на пост великого визиря он постоянно возвращался, когда оказывался не у дел, Кёпрюлю Мехмед сделал целый ряд пожертвований. Так, чтобы стимулировать торговлю, он построил караван-сарай в Гюмюш-хаджикёй, к северо-западу от города Амасья, расположенного на торговом пути, протянувшемся с запада на восток через северную часть центральной Малой Азии. Служба в Сирии побудила его сделать более безопасным маршрут паломников, и южнее города Антакья (Антиохия), возле расположенного на реке Оронт Джиср-аш-Шигхуре, он построил форт, две мечети, караван-сарай и школу. По существу, это были самые ценные пожертвования, потому что они были сделаны ради защиты купцов и паломников от набегов жителей пустыни.

В Османской империи покровительство долго оставалось надежным способом продвижения по службе, так как уже более пятидесяти лет сыновья становились преемниками своих отцов, занимавших высшие государственные должности. Это видно на примере многочисленных визирей с именами А-оглы Б-паша или Х-паша-заде Y-паша. Слово «сын» по-турецки звучит как «оглы», а по-персидски как «заде». Так, имена Оздемироглы Осман-паша и Насух-пашазаде Хусейн указывают на то, что этот Осман был сыном Ёздемира [паши], а Хусейн сыном Насух-паши. После смерти Кёпрюлю Мехмед-паши, его сын Фазыл Ахмед-паша стал великим визирем, несмотря на свои 26 лет, и носил один из приведенных здесь вариантов имен: Кёпрюлюзаде Фазыл Ахмед-паша. Это был первый случай, когда сын стал преемником отца на посту великого визиря. Фазыл Ахмед получил образование в теологическом колледже и занимал посты в религиозной иерархии Стамбула, но вскоре после того, как его отец стал великим визирем, он оставил религию и стал заниматься административной деятельностью и был назначен губернатором весьма чувствительной пограничной провинции Эрзурум, где всегда был нужен человек, которому можно доверять. Решение назначить его великим визирем было принято перед смертью его отца: зная, что конец уже близок, Кёпрюлю Мехмед вызвал Фазиля Ахмеда из Дамаска (где он к тому времени служил губернатором) и сделал его своим заместителем. Желание Кёпрюлю Мехмеда иметь под рукой выбранного им преемника напоминает тактику султанов прежних времен, а параллель между амбициозными планами Кёпрюлю Мехмеда в отношении своей семьи и аналогичными планами османских султанов XV и XVI столетий четко указывает на непомерные устремления династии, начало которой положил этот вельможа.