Империя Звезд - Элисон Бэрд

Стражники бросили Дамиона наземь перед алтарем, потом вышли и хлопнули дверью. Сразу же святилище погрузилось в глубокую тьму. Светильников здесь не было — старому жрецу они, естественно, не были нужны. Много лет жил он уже в этом храме, ибо ослепил сам себя, чтобы избавиться от созерцания творения, которое считал обманом, сплетенным низшими богами. Свои обязанности он исполнял на ощупь и по памяти, убивал жертвенных животных, нащупывая бьющиеся сердца, ощупью находил путь, пока опыт не научил его, сколько шагов от алтаря до двери и где в полу колодец без крышки и барьера для защиты от смертельного падения. Послушник никогда не покидал своего поста у дверей, кроме как по команде хозяина, и слушался его голоса как неоспоримой истины.

Дамион лежал в абсолютно черной темноте, ощущая под собой холодный камень, и начинал потихоньку дрожать. Он смирился с этой судьбой, оставив круг на песке, но тело его обрело собственную волю, независимую от разума и даже от бессознательных сновидений. Древняя цель, записанная в каждом нерве, в каждой жилке, и этой целью была — жизнь. Ее пробудил мимолетный страх, который ощутил Дамион на пороге святилища, и хотя Дамион преодолел его, руки его сами по себе стали бороться со связывающими их веревками, а ноги пытались бежать по каменному полу.

И тогда перед его глазами снова появился образ Эйлии, и он понял в этот миг, как сильны в нем любовь к ней и восхищение ею, и насколько стоит она любых его усилий, даже подвигов, даже этой страшной жертвы. Закрыв глаза, он ушел в собственную внутреннюю темноту, в глубокое убежище, куда не было дороги боли. И лицо Эйлии было с ним.

Великая зимбурийская арена была построена рабами в древние времена из больших глыб красного гранита, и на ее песчаном овале вполне могли сойтись в бою два батальона. Здесь сражались гладиаторы в расцвете сил, здесь бросали зверям провинившихся рабов и просто пленников. Здесь погибали в старые дни паладины, и даже немереи вели безнадежный бой против превосходящих сил чернокнижников. В правление Халазара жестокие представления давались даже чаще, чем раньше, и более изобретательно и масштабно. Говорили даже, что меньше стало в Зимбуре диких зверей, потому что их вылавливают для царской потехи.

На верхних ярусах располагались богатые зрители, пируя и наслаждаясь зрелищем, а статуи Валдура и младших богов смотрели на все это раскрашенными глазами. Глубоко под этими облицованными мрамором ложами, будто ад для этих небес, располагался подземный лабиринт освещенных факелами коридоров и стойл. Здесь ждали своей судьбы приговоренные, пока пойманные звери — медведи, быки, страусы, носороги и большие кошки — беспокойно метались за железными решетками, а гладиаторы точили мечи и разминались, ожидая выхода на арену. Это была странная комбинация оружейной, подземной тюрьмы и зверинца. Сырые стены будто впитывали в себя боль и отчаяние заключенных и выдыхали его липкими миазмами. Кое-кто из жертв выцарапывал последние послания на сырых камнях, каждый на языке своей родины. Среди этих каракулей и карикатур были следы, оставленные много лет назад молодым Йомаром, когда он ждал своей очереди драться. Оскорбления в адрес зимбурийцев, оставленные в немом вызове. Он не знал тогда, что останется в живых, и уж точно ему не снилось, что он вернется сюда…

Сейчас он сидел на деревянной скамье в оковах с другими пленниками: мохарскими повстанцами, арайнийскими воинами, взятыми в битве в пустыне. Лорелин с ними не было, и он не знал, куда ее увели. Были здесь и немереи, среди них и великий Эзмон Волхв, но железные оковы не давали им пустить в ход чародейство. Здесь они сидели уже двое суток, переведенные из подземелий Йанувана. Пленники тихо разговаривали, но Йомар уставился на грязный каменный пол, отполированный поколениями приговоренных. Сколько их здесь погибло? — подумал он. Не на одну войну хватило бы столько убитых. И теперь он снова здесь — даже не гладиатором, а безоружным пленником, обреченным на казнь. Тусклыми глазами глядел он на железные решетки, где сидели два льва со спутанными облезлыми гривами и один саблезубый кот. Он был бы похож на безгривого льва, если бы не короткий хвост и не клыки: два костяных клыка-ятагана спускались вниз из верхней челюсти. Огромный кот вставал на дыбы, стоило только кому-нибудь пройти мимо его клетки, ревел и бил страшными клыками сквозь прутья.

Йомар вздрогнул, исполняясь злых воспоминаний о прежних битвах с подобными зверями на этой арене. Но он знал, что не с этим противником придется встретиться ему и его товарищам по несчастью. Шепотом передавались слухи о новых и ужасных зверях для арены, привезенных гоблинами с их страшной планеты — Омбара.

Щелкнул в воздухе бич. Люди подняли взгляды и увидели надсмотрщика. Он стоял, широко расставив ноги, и скалил зубы в насмешке.

— Ну, вы, лодыри! А ну марш на арену! — Он злобно усмехнулся теперь лично Йомару, которого отлично помнил. И был явно рад, что Мулат снова в его власти. — И ты тоже, дружок. Думал, сбежал, да? Они так часто думают, которые сюда приходят. Иногда кто-нибудь находит лазейку, вырывается на денек-другой. Но подыхают все — и люди, и звери. Отсюда только один путь.

Он захохотал, будто сказал что-то до невозможности смешное. Йомар не ответил.

Скованные пленники пошли цепочкой мимо железных прутьев, вверх по лестнице и заморгали, когда короткий туннель вывел их внезапно на свет. Везде простирался песок, кое-где уже заляпанный кровью, а вокруг — ярус за ярусом кресел и крытых галерей. Но на верхних уровнях зрителей было мало, а царская ложа пустовала.

Пленники сгрудились на горячем песке и ждали. Йомар разглядывал лежащий неподалеку труп животного, один из многих, валяющихся на арене. Тоже саблезубый. Огромный кот был в буквальном смысле разорван пополам, будто когтями великана. Он сглотнул слюну. Что же это за звери с Омбара?

— У вас, конечно, ни у кого нет умения заговаривать зверей? — мрачно спросил он у немереев.

— Даже если было бы, — ответил Эзмон Волхв, поднимая скованные руки, — мы все равно не смогли бы им воспользоваться.

— Снять им кандалы с рук и ног, — велел надсмотрщик своим подручным. — Кроме тех, у кого цепь на шее: это немереи, и должны быть скованы железом. А остальные пусть свободно размахивают руками и ногами. Иначе пленники погибнут слишком быстро, а царь хочет развлечься.

Мохарских повстанцев и арайнийских солдат расковали и остриями копий заставили выйти в середину арены. Йомар разглядел какие-то едва видные контуры позади арочных входов трех больших клеток на той стороне. Он подошел поближе, и сердце его начало стучать до отчаяния знакомо. Это были выбранные звери, их сегодняшние противники, точнее, палачи, потому что ни он, ни его товарищи их нападения не выдержат. Когда он подошел еще ближе, контуры превратились в огромных тварей, порождения кошмара. Высоченная птица, больше верблюда, с хищным загнутым клювом, длинной шеей и ногами толщиной с молодые деревца. Завидев Йомара, птица бросилась к решетке, просунула клюв сквозь прутья и оглушительно завизжала. Во второй клетке лежала груда чешуи и роговых пластин, чем-то напоминающая крокодила, только намного больше. А в третьей — Валдур его знает, что оно такое было. Больше всего это похоже было на животное, с которого содрали шкуру, или на плод, извлеченный из чрева матери раньше, чем он сформировался. Первое слово, что приходило в голову, — «уродство». Бесформенное, желеобразное; сквозь кожу и прозрачное, как у медузы, тело просвечивают пульсирующие сосуды и бледные сухожилия. А из середины аморфной массы таращится единственный красный глаз.