Гастроль без антракта - Леонид Влодавец

Таня вполне отчетливо матюкнулась, потому что отстреляла все до железки и ухватилась за второй «узи», но я уже сцапал Андрюхин автомат и очень вовремя обстрелял дверной проем. Оттуда тоже тарахтели, но не высовываясь и потому наобум лазаря, мимо денег.

Платформа пошла уже совсем ходко, и я молил не знаю какого Аллаха, чтоб не слетела на какой-нибудь стрелке. Туннель круто загнул куда-то вправо, теперь пули, пущенные нам вслед, долбились о стену где-то далеко позади.

— Выкрутились? — с недоверием спросила Кармела, очевидно, саму себя. — Выкрутились, а?!

Рискнули включить фонарь и глянуть вперед. Нас обдувало встречным воздухом, и телега, похоже, разогналась уже до скорости груженого товарняка.

Сзади послышался топот, но наш транспорт явно двигался побыстрее. Правда, надолго ли? Как-никак все железнодорожные уклоны где-нибудь кончаются…

Впрочем, туннель все время загибал влево, и было похоже, что мы опять идем по спирали, на сей раз на колесах. Если так, то нас могло занести хрен знает куда…

— Пожуем? — предложила Кармела. Распотрошили одну пачку галет и банку тушенки. Штурмовой ножик легко вспорол жесть, а вот жрать с него было не очень удобно. Но у Кармелы обнаружился ножичек со складной ложкой, и дело пошло на лад.

— Вагон-ресторан! — похвалил я, с тревогой, однако, вслушиваясь в гул колес. Нет, платформа по-прежнему набирала ход, и надо было бояться уже не того, что она где-то остановится, а того, что на полном ходу влетит в какой-нибудь тупик и мы, слетев с нее, расшибемся о стену всмятку. Я осмотрелся: должен же быть на этой хреновине какой-нибудь тормоз?

Таня включила фонарь, он освещал тюбинги, рельсовую двухпутку — мы катились по правой колее — но туннель все так же заворачивал влево под уклон. Однако тормоза на платформе не имелось, видать, сочли, что оснащать эту тележку такой сложной техникой не имеет смысла. Очень бережливые ребята небось были!

— С ветерком! — порадовалась Таня, но мне этот ветерок радужных ожиданий не приносил. Я вспомнил, как одиннадцать лет назад точно так же решил прокатиться на немецкой вагонетке, и к чему это все привело… Если виртуальная Таня не врала, то это все-таки была чистая случайность, что я попал к бундесам, а от них в лапы Брайта. Случайность, а она мне всю жизнь перевернула и на уши поставила. Куда-то эта кривая вывезет?

Спрыгнуть было уже невозможно. Платформа катилась со скоростью курьерского поезда. Теперь уже и Кармела забеспокоилась.

— А не расшибемся?

— Посмотрим, — сказал я уклончиво, потому что изменить ситуацию мы уже не могли. Оставалось, как говорится, «ждать, надеяться и верить»…

Сидеть стало невозможно — сдувало. Улеглись на животы, смотрели вперед, светили фонарем, от мелькания тюбингов в глазах рябило, встречный воздух слезы выдувал. А скорость все росла и росла. Не знаю, рассчитывали эту таратайку ее конструкторы на такое движение или нет. Я уже чуял запах горелого масла — похоже, что у платформы могли загореться буксы. А ежели это масло выгорит, то ось от трения разогреется, заклинится, и слетим мы на полном ходу с рельсов. Очень веселая перспектива, когда скорость под 70-80 километров, а лететь надо головой в бетонные тюбинги, такие же шпалы, в стальные рельсы…

Да, букса горела. Обернувшись, я увидел, что слева от задней колесной пары идет свечение, то есть за нашей тележкой несется раздутый встречным воздухом факелок огня. Затем из-под левого заднего колеса снопом, как из-под точильного круга, полетели искры…

— Ой, мамочки! — вскрикнула Таня, и я понял, что в ней еще сохранилось что-то человеческое.

Но тут свет фонаря внезапно уперся в воду. Там, впереди, куда неслась по инерции наша тачанка, туннель был затоплен…

Пш-ш-ш! От раскаленной оси поднялся пар, платформа, врезавшись в воду, разом погасила скорость, подняла вокруг боков усы, как у катера. Нас рвануло было вперед, но, вцепившись друг в друга и в борта платформы, мы все же удержались. Платформа, однако, не остановилась, а продолжала теперь уже медленно катиться по затопленному туннелю. Где-то там, впереди, вода доходила до потолка, и катиться туда ни у меня, ни у Тани желания не было. А потому, похватав все что можно с платформы, мы прыгнули за борт, в прохладную, но отнюдь не ледяную воду. Морскую, как ни странно…

В том, что вода морская, я убедился не только тогда, когда слизнул с губ несколько соленых капелек, но и тогда, когда почуял, как засаднили все ссадины и болячки, приобретенные во время нынешнего «отпуска». Правда, я слышал, что морская вода способствует быстрейшему заживлению ран, но все-таки немного поругался.

Мокрые как мыши, мы с Таней выбрели на сухое место и, отдуваясь, уселись на рельсы, метрах в пяти от воды.

— Бр-р! — сказала Кармела. — Опять повезло…

— Куда там! — бодренько согласился я, хотя вовсе не представлял себе, что делать дальше.

Куда нас могла завезти платформа, можно было только догадываться. То, что возвращаться по обратной дороге означало попасть в лапы «тигров», сомнению не подлежало. Идти вперед я бы не решился даже с аквалангом, поскольку не имел представления о том, сколько надо плыть по затопленному туннелю, а без акваланга это было просто невозможно. Сухпайки, правда, остались, и при особо экономном расходовании можно растянуть их на несколько суток. А дальше? Рыбку ловить в туннеле? Может, заплывет сюда какая-нибудь дура… Кармелу не съешь — она сама сожрет кого захочет. Да и вообще, холодно, мокро, болячки жжет — полный атас!

— Ты заметил, что вода морская? — спросила Таня.

— Заметил.

— Интересно, сейчас прилив или отлив?

Я посмотрел на нее с интересом и одновременно почуял, выражаясь интеллигентно, некую неуверенность в завтрашнем дне. Действительно, крошка-снайпер задала вполне резонный вопросик. Если сейчас прилив, то водичка, по закону сообщающихся сосудов, может отхлынуть из туннеля, и от этого природного явления мы не пострадаем. Но вот если сейчас отлив, то через какое-то время, опять же в силу того же уважаемого физического закона, водичка ливанет сюда и, пожалуй, под солидным давлением. Это может оказаться тем самым событием, которое негативно отразится на нашем здоровье.

— Давай-ка пойдем подальше от воды! — посоветовал я. — Часов у меня нет, да я и не знаю, честно говоря, когда тут прилив и отлив…

Взвалив на себя вооружение и рюкзаки, мы пошли вверх по уклону. Я изредка оборачивался, поглядывая назад, на воду. Все время мне казалось, что она прибывает…

— Ты лучше на потолок смотри, — хмыкнула Таня, наводя луч фонаря на тюбинг, валяющийся поперек колеи. Не той, по которой мы сюда заехали, а параллельной.

— Грохнется такая штуковина — и хоронить не надо! — весело заметила она, переводя свет на то место, с которого сорвался тюбинг.