Дай мне руку - Остин Марс

Нервные пальцы опять стали цеплять ногтями заживающие раны, он оторвал сухую корку, бросил на стол, растёр пальцем выступившую кровь. Вера молчала, спрятав руки под стол и до хруста сжимая кулаки.

— Помните, Двейн получил по уху, когда сболтнул лишнего? — министр поднял на неё глаза и Вера кивнула, он ненатурально улыбнулся на секунду, опуская глаза. — Это артефакт, он парный, как парный «маяк», передаёт ощущения, в частности, боль. У меня на шее одна половина, а у Двейна за ухом — вторая, это позволяет ему чувствовать мою боль. Называется «скрепка», такая страховка, на случай, если со мной что-то случится и не будет возможности вызвать помощь. Вчера я заказал для вас набор новых щитов в двух экземплярах, для вас и для Лики, Док сделал щиты, я забрал один из них и сходил к знакомому магу, который умеет накладывать «скрепку», это сложное заклинание, его мало кто знает. Вернулся и приказал Санту отдать Лике её комплект щитов, а ваш забрал, чтобы отнести вам. Но Сант умудрился их поменять местами — видимо, решил, что ваши щиты лучше. До моего отдела он был карточным шулером, ловкость рук у него на высоте, так что никто не заметил, я в том числе.

Он поднял на Веру глаза, сардонически усмехнулся и развёл руками:

— Сижу я на совещании, всё по плану. И тут прямо напротив окон взрывом выносит весь третий этаж музея, и в тот же момент «скрепка» даёт мне по уху так, что в глазах темнеет. Так, для справки, «скрепка» передаёт ощущения сильно ослаблено, когда я руку сломал, Двейн сказал: «Чёрт, больно» и продолжил писать. Так что это было… сильно.

Он посмотрел на чашку с водой, отвёл глаза и ещё спокойнее продолжил:

— Я велел двум министрам заткнуться, взял за горло личного мага начальника разведуправления и приказал телепортировать меня по маяку в «скрепке», сию секунду. Это видело восемь человек, двое из которых болтуны ещё те. Из телепорта меня выбросило в горящем здании, из которого маг тут же вытащил меня обратно, после чего я приказал бить тревогу и поднимать дворцовую пожарную команду. Юридически я не имею на это права, но они послушались. Потом пожарные магически потушили здание и вместе со мной, моими двумя отрядами и спасателями стали разбирать завалы. Нашли.

Вера подавила желание прижать ладонь к пекущему сердцу, сильнее сжала кулаки, ловя каждое слово министра Шена и малейшее движение лица, он выглядел каменно-неподвижным, как в день их знакомства.

— Вы бы это… я надеюсь, вы никогда ничего подобного не увидите. Она была узнаваема, хоть и сильно… пострадала. Медик спасателей оказал ей первую помощь и подготовил к отправке в больницу, и быстро отчитался мне, что при должном лечении она выживет, но по поводу ребёнка он ничего точно сказать не может, срок очень маленький.

Вера округлила глаза, министр печально улыбнулся на одну сторону, не поднимая глаз.

— Это слышали несколько десятков зевак, два отряда моих бойцов, пятнадцать человек пожарной бригады и сорок семь человек спецподразделения эмчеэсовцев, которых я срочно вызвал, сорвав с ночных учений. И их командир, который приходится сыном министру по чрезвычайным ситуациям, такому же старому болтуну, как и министры внутренних дел и обороны. Завтра утром об этом будет знать вся столица, послезавтра — все крупные города мира. Через неделю каждая кумушка у колодца от северных лесов до южного моря будет смаковать подробности этой истории и выражение моего лица. Но никто никогда не узнает, что со мной было, когда Двейн отвёл меня в сторонку и сказал, что они нашли Санта, и что судя по всему, в больницу увозят Лику, а не вас.

Она сидела молча и не дыша, он отрывал очередную корку, сминал в пальцах, не поднимая глаз.

— Это были самые бесконечные минуты в моей жизни. У вас больше нет двойника. Лика… больше никогда не сможет работать агентом, и такой красивой больше никогда не будет. Если ей очень повезёт, она сможет ходить. Если ей предоставят лучших врачей и условия, она сможет восстановиться через полгода-год, и может быть, даже родит здорового ребёнка.

— Но ей же… предоставят? — дрожащим голосом спросила Вера, министр поднял глаза на секунду, криво улыбнулся и кивнул:

— Предоставят. Я не бросаю своих людей, даже если они полные идиоты. Пока Сант на ней не женится, её здоровье — полностью моя проблема, но я сильно сомневаюсь, что он это сделает.

— Почему?

— Он из благородной семьи.

Вера закрыла лицо руками и горько рассмеялась, министр нервно добавил:

— Он внук госпожи Виари. Я взял его в отдел, чтобы помочь её семье рассчитаться с долгами, она была добра ко мне всю мою жизнь, я не могу в благодарность подложить ей такую свинью, как белая невестка-инвалид, которая ещё неизвестно, сможет ли родить. Она никогда не будет полностью здоровой и…

На Веру напал очередной приступ истерического смеха, казалось, она сейчас разрыдается.

— Вера, хватит. Срок ещё очень маленький, возможно, они оба не захотят этого ребёнка. Их отношения — игра, просто для удобства, чтобы совместить приятное с полезным.

— Почему вы так решили? — борясь с нездоровой улыбкой, спросила Вера.

— Потому что они работали вместе несколько лет, он смотрел сквозь неё. А потом её лицо и фигура приобрели приятные очертания и он резко влюбился.

Вера с силой потёрла лицо, пытаясь избавиться от остатков истерического веселья, выпрямилась и спросила:

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Чтобы для вас это не стало сюрпризом, — нервно ответил он, отводя глаза, — и чтобы если вы услышите такие слухи, вы знали, откуда они взялись. Чтобы их опровергнуть, вам достаточно время от времени выходить в свет в облегающей одежде, но всё равно, раньше, чем через пару месяцев, разговоры не утихнут.

— Вы говорили, что мы не увидимся до осеннего бала.

— Да, — он кивнул, глядя в стол и с силой переплетая пальцы.

— И тем не менее, вы пришли. Двейна не могли прислать?

Он выровнялся и зло посмотрел ей в глаза…

— Господин?

…выдохнул и опустил голову:

— Я в кухне.

Двейн осторожно заглянул в дверь, Вера осмотрела его пропылённый ниндзя-комбинезон и содранные в кровь руки, кивнула:

— Привет.

— Госпожа, — парень кивнул ей с такой тёплой улыбкой, что ей стало стыдно за всё своё поведение оптом, Двейн изучил её с ног до головы с неимоверным облегчением и откровенной радостью на лице, потом очнулся и повернулся к министру: — Господин, Сант пришёл в сознание. Спрашивает о Лике, что ему ответить?.

— Ему уже сказали о ребёнке?

— Пока нет.

— Скажи, — как будто сам себе кивнул министр, не отрывая взгляда от стола, — всё скажи, с подробными отчётами от медиков. Спроси, что он собирается делать. Если намерения серьёзные, скажи, я оплачу Лике новое лицо, ей всё равно всё восстанавливать, сделаем ей цыньянские глаза и тёмную кожу, я куплю ей родословную в каком-нибудь медвежьем углу, дам скромное приданое и денег на свадьбу. Но если он скажет, что ничего не хочет, ничего не говори. По ней новости есть?