Мой враг, моя любимая - Влада Южная

Тут раздался писк. С извиняющейся улыбкой мать Ивара аккуратно вытащила у меня из подмышки электронный градусник. Посмотрела на экран, и на лице отразилось облегчение. Я оглядела себя и обнаружила, что была кем-то заботливо переодета в шелковый пеньюар, а вместо браслета на обожженное запястье наложили аккуратную повязку.

– Я разбудила тебя, Кира? – Голос у матери Ивара оказался глубокий, грудной, но приятный. – Прости. Хотела только убедиться, что нет жара. Мы переживали из-за воспаления.

Она указала на повязку.

– Вы… – Я облизнула пересохшие губы. Почему-то после дурманящего действия таблетки очень сильно болела голова и хотелось пить.

– Зови меня Лидия.

Я не чувствовала, что могу так фамильярно обращаться, и уклонилась от предложения.

– Вы это сделали?

– Что именно? Переодевал тебя Ивар. А осматривал врач, – Лидия мягко похлопала меня по руке, – не волнуйся, он – Юрин знакомый и не станет никому рассказывать о тебе. К счастью, рана вполне излечима. Только, наверно, шрам останется.

Она сочувственно изогнула губы. Я вспыхнула. Значит, Ивар поведал не только отцу о моем похищении. Что еще он открыл? В каком свете представил меня? Кто я в глазах его матери?

– Сейчас принесу бульон, и ты поешь, – сказала Лидия. Мне показалось, что она хочет сказать что-то еще, но не знает, как это сделать. – Тебе обязательно нужно начинать есть. Сначала понемногу.

– Я бы хотела увидеть Ивара.

– Ты его увидишь. Обязательно. – Она снова замялась, потом вдруг подняла ясный взгляд и стрельнула им в упор. – Кира, я люблю своего сына.

– Как я вас понимаю… – пробормотала я, не придумав ничего лучше.

– Мне больно видеть, что он сам не свой с тех пор, как все случилось. Не отходил от твоей постели ни на шаг, на врача чуть ли не кинулся за то, что тот сразу не смог приехать. Я с трудом уговорила его поспать. Он ведь почти не спал в последние дни.

Ивар переживал? Так сильно, что напугал этим мать? У меня даже горло перехватило от этой новости.

– Я знаю, что ты испытала большой стресс, – продолжала Лидия, – но учти, что он испытал его тоже. Поэтому… – она вздохнула, – как бы ни было трудно, именно ты, как женщина, постарайся его понять.

– Понять в чем? – Я сглотнула.

– Он во всем винит себя. Ты должна убедить его, что это не так.

Винит себя?! Разве в нашей ситуации можно искать виноватых? Я только растерянно пожала плечами.

– Ты мне нравишься, Кира. Я узнавала тебя в основном по рассказам сына, но мне кажется, ты – хорошая девушка. А самое главное, разумная. Я хочу, чтобы он был счастлив.

С этими словами Лидия поднялась и покинула меня, оставив в полном недоумении. Я откинулась на подушки и воздела глаза к потолку, но обдумать свое новое положение не успела. Дверь распахнулась. Я подскочила, от напряжения стиснув пальцами одеяло.

Ивар стоял на пороге. Судя по сбившемуся дыханию, очень торопился сюда прийти. Видимо, узнал от матери, что я проснулась. Одетый в домашние штаны и серую футболку, он вдруг показался мне еще привлекательнее, чем в нашу первую встречу. Глаза предательски защипало. Больше всего на свете хотелось кинуться ему на грудь и снова ощутить себя в безопасности. Совсем как раньше находила утешение в объятиях папы. Ивар стал моей новой гаванью, хотя тихой ее уж точно нельзя было назвать.

Внезапная заминка между нами напоминала ситуацию, когда к столу приносят красивый пирог, но никто не решается начать его резать, потому что жалко портить глазурь. По лицу Ивара я видела, что каждую минуту он тосковал по мне. Так же, как я не переставала думать о нем в неволе. Он наверняка хотел обнять меня так же сильно, как я жаждала оказаться в его руках.

Но он медлил.

– Проходи, – не выдержала и пролепетала я.

Звук моего голоса вывел Ивара из ступора. Он закрыл за собой дверь, приблизился к постели и опустился на нее, поджав под себя одну ногу. Я схватила его за руку. Это было сильнее меня. Мне требовалось почувствовать, что это – не сон. Что Ивар рядом, он настоящий, из плоти и крови, большой и теплый. И мы снова вместе.

Ладонью другой руки он накрыл мои пальцы. Успокаивающий жест. Жест, наполняющий меня светом и прогоняющий из закоулков души все плохое и темное.

– Ну здравствуй, охотница, – пробормотал Ивар, буквально пожирая глазами мое лицо.

– Ну здравствуй, зверь, – я попыталась улыбнуться, но не могла отделаться от смутного ощущения неловкости.

Ивар словно сдерживал себя. Как будто не этот человек когда-то буквально силой взял меня в первый раз. Я думала, он бросится ко мне и зацелует, как только увидит.

Может, боится показаться чересчур настойчивым или считает, что плохо себя чувствую?

Я подалась вперед и подставила ему губы. Несколько долгих секунд он смотрел на них, плотно сжав свои. Потом начал склоняться все ниже. Мои веки сами собой отяжелели. Еще немного – и…

Ничего не произошло. Когда я открыла глаза, Ивар отвернулся. Он выглядел так, будто страдал от мучительного приступа зубной боли.

Показалось, что в комнате похолодало. Я даже взгляд на окно бросила. Но занавески не шевелились, значит, ни о каком сквозняке не шло и речи. Неприятное чувство сдавило грудь.

– Ты как-то остыл по отношению ко мне, – произнесла я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Что?! – резко повернулся Ивар. – Я? Остыл? Охотница, ты в своем уме?!

– Ты, наверно, постоянно думаешь, что делали со мной в гетто…

Он дернулся, и я поняла, что попала в цель. На скулах Ивара заиграли желваки, от одного взгляда кровь стыла в жилах. Несмотря на такую его реакцию, я подняла подбородок и заставила себя договорить:

– Со мной делали там ужасные вещи. Но если ты волнуешься, не изнасиловал ли меня кто-то…

– Я не волнуюсь, – осевшим голосом быстро выпалил Ивар. Потом прикрыл глаза, как будто сообразил, что сморозил глупость. – То есть я волнуюсь, конечно, охотница. О том, как ты пережила все это.

– Как я пережила? Виктор угрозами заставил притворяться лекхе, и я чуть не попала под новый закон от стерилизации. Мне пришлось идти на отчаянные меры. – Я понимала, что должна сказать ему это. – Я позировала голой для каталога. Опустилась до этого уровня ради шанса на побег. Ты можешь подумать обо мне теперь самое плохое…

Ну вот, лучше сразу расставить все точки над «и», чем ходить вокруг да около. Я сжалась в комок, ожидая ответной реакции. Ивар долго молчал, а потом положил ладонь на мою щеку и встретился взглядом.

– Я ничего не подумаю, малыш. Жаль, что ничего нельзя вернуть обратно. Ведь это я потащил тебя в тот клуб.

Ну почему в такой момент он не понимал очевидных вещей?

– Да, ничего не вернуть, но… ты спас меня! И… – я вцепилась в его запястье, как утопающий – в соломинку, – … никто не насиловал меня. Виктор хотел… но передумал.