Книги онлайн и без регистрации » Разная литература » Судьба по-русски - Евгений Семенович Матвеев

Судьба по-русски - Евгений Семенович Матвеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 98 99 100 101 102 103 104 105 106 ... 114
Перейти на страницу:
даже когда спит она – не спят ее уши. Вот и сейчас, когда с дерева шлепнулась шишка в догоравшую золу. Рая вздрогнула, напряглась… Тишина… Перевела дух, снова растопырила на пальцах над ослабевающим теплом костра Гришуткины трусишки.

Тресь! Раздался явственный звук… Может, это зверь? Может, бродячая бесхозная скотина? Может, какой беглый человек наступил на сухую ветку? Но только кто-то за ее спиной был! Рая оглянулась – за толстым стволом дерева виднелся краешек человеческого силуэта… Слух ее не обманул…

Какая сила кинула ее от их подземного убежища? Откуда взялась нечеловеческая скорость, с какой бежала она от своих детей? Так в момент опасности, отвлекая врага от птенцов, уходят птицы от своих гнезд.

Рая бежала по оврагу в никуда… А за ней… Она слышала эту тяжелую мужскую поступь. Нет, это не Савелий… Он хромой… И зачем ему молча преследовать ее?.. Комком перехватило дыхание, ноги подкосились… Теряя сознание, она упала в уже осыпавшийся по осени колючий кустарник.

…Очнулась Рая от яркого света, бившего в глаза. Сквозь фетровый берет затылком ощутила корявый ствол дуба… Пучок света скользнул вниз, и она поняла, что укутана в офицерский кожаный плащ. Встрепенулась, пытаясь вырваться и снова бежать, бежать. Но крепкие мужские руки удержали ее ослабевшее тело.

– Рая, Рая!.. Не надо так… Я – не зверь… – Мужской голос звучал негромко, и Рая узнала его по акценту. Сразу вспомнилось: «Вы нарушили комендантский час»…

– Кто вы? – дрожащими губами спросила она.

Мужчина направил свет электрического фонарика на свое лицо. Да, это был тот офицер. В его голубых глазах, казалось, не было ничего угрожающего, но Раю опять начали терзать подозрения: зачем он преследует ее? Что знает про нее? Он протянул ей белоснежный, аккуратно сложенный носовой платок:

– Протрите, пожалуйста, свое лицо… Есть кровь…

Рая почувствовала на лбу, на щеках колющую боль и жжение – следы от падения в заросли шиповника.

Офицер осторожно сам приложил к ее лицу платок. Рая уловила незнакомый запах одеколона, непохожий на «Шипр», которым душился всегда ее Геннадий. И, вспомнив о муже, почувствовала стыд за свое, как она посчитала, предательство, за то, что рядом с ней другой мужчина. Она рывком отбросила руку офицера от своего лица.

Что кроется за этой галантностью преследователя? И чем кончится вся эта слежка и погоня за ней? Рая ничего не могла понять. В голове стучало одно: смерть… гетто…

– Надо говорить… – после казавшейся бесконечной паузы, раздумчиво, глядя куда-то в ночную черноту, произнес офицер.

– Говорите! – Неожиданно для себя Рая выкрикнула это слово так громко, что сама испугалась. Прозвучало это как «Стреляйте!»

– Рая, вы – еврейка…

– …

– Ваш муж полковник…

– Подполковник.

– Полковник! – Офицер подчеркнул это слово, точно давал понять, что он больше знает, чем она. Так Рая узнала, что, слава Богу, муж жив, к тому же повышен в чине, значит, воюет достойно.

– Ваш муж коммунист…

Рая откинула плащ, обхватила руками колени и, склонив к ним голову, сжалась в комок. Только бы не закричать… Глотая слезы, она умоляюще сказала:

– Во имя всего святого… не убивайте детей!.. – И жалобно застонала.

– Рая, я не все сказал… Пожалуйста, послушайте еще…

Рая затихла. Она ждала приговора.

– Поверьте, мне это сказать труднее, чем вам слушать. – Офицер поправил на Рае плащ, сел рядом, почти в той же позе, что и она. – Рая!.. Рая!.. Беда!.. Я вас люблю!..

Над их головами на бреющем полете со страшным ревом пронеслись самолеты. Они летели так низко, что, казалось, задевали верхушки деревьев. Потом наступила тишина. Рая прислушалась – не проснулись ли дети? Не вышли ли искать ее?..

Офицер, понимая ее душевное смятение, снова заговорил:

– Рая… Я боюсь, что больше не смогу уберечь вас, Гришу и Александра… Пожалуйста, будьте благоразумны…

Рая лихорадочно перебирала в уме варианты того, что мог ей предложить враг.

– Что я должна сделать? – обреченно спросила она.

А он не мог откровенно рассказать ей обо всем. Драматизм ситуации, искренние чувства к ней, его служебное положение… Чтобы не потерять ее и спасти детей, была единственная, хотя и очень рискованная возможность. И он сказал:

– Рая!.. Согласитесь быть моей… домработницей…

Больше года Рая, переступив через себя, прожила почти заложницей в доме у Франца. Про его дела она ничего не знала, да и боялась знать, чтобы, не дай Бог, не пала на нее и тень подозрения, будто она что-то выведывает в пользу Красной Армии. Она умела скрывать от всех, что из немецкой речи, по радио или из телефонных разговоров, она кое-что понимала: ведь еврейские и немецкие слова во многом схожи.

А Франц, крутя ручки приемника, иногда, словно случайно, задерживался на передачах из Москвы. Сводки были ужасающие. Совинформбюро все чаще говорило о сдаче наших городов. Однажды, когда прозвучало: «После ожесточенных боев наши войска оставили город Харьков…» – это был ее родной город, там жили ее отец и мать, – Рая не сдержалась:

– Зачем вы мучаете меня?! – Она поставила на стол поднос с завтраком для Франца и опустилась на стул, чего никогда не делала в его присутствии.

Франц щелкнул ручкой приемника, сел рядом с ней.

– Раишка, ты просила помочь вам переправиться к родным в Харьков. Я говорил, что для вас это невозможно. Ты мне не верила…

– Ты же фашист, – сказала она беззлобно, глядя в его глаза, в которых видела свет сочувствия, а может, и правда, любви…

– Я принес книжки. Учебники для мальчиков. – Легкая улыбка скользнула по его лицу. – Опять не веришь мне?

Рая не ответила на вопрос. Она не могла поверить, что он, ее хозяин, просто так делает добро своей горничной. Вздохнула и подняла крышку с тарелки, в которой была жареная картошка, приготовленная на сале с луком, – так, как любит он…

Как жили они этот год?

По-разному. Первое время мальчики дичились хозяина. При его появлении в доме ныряли как мышки в норки – прятались от него. Франц держался ровно: никогда не заигрывал, не задабривал, но и, замечая шалости, не позволял себе повышать на них голос.

Иногда он общался с ними через «переводчика»-маму.

– Раишка… – Отчества «Израилевна» он не произносил – не хотел, чтобы это слово случайно вышло за стены дома. – Скажи, пожалуйста, Григорию, что дразнить в вольере собак опасно. Это очень злые твари.

Гришутка сидел затаясь в углу между кроватью и шкафом и настороженно ловил каждое слово хозяина. Однако ему понравилось, как тот сказал: «Григорий».

А с Сашей было так. Франц застал его за шахматной доской. Фигуры были расставлены хаотично,

1 ... 98 99 100 101 102 103 104 105 106 ... 114
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?