Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций - Ронен Бергман

Бегин спросил Саги, что думает он. Саги сказал, что появление на мероприятии советского посла очень вероятно. «Если что-то случится с ним, – добавил он, – мы попадем в очень тяжелый кризис в отношениях с Советами»[652].

Позднее Саги говорил: «Моей обязанностью как начальника военной разведки АМАН был не только контроль за военно-оперативными аспектами операции, но и за ее дипломатическими последствиями. Я сказал Бегину, что нельзя убивать целый стадион народа. Что произойдет уже на следующий день после этой бойни? Весь мир обратится против нас. И не важно, что мы никогда не признаем своей ответственности. Все будут знать, кто стоит за такой акцией».

Даган, Эйтан и Шарон пытались убедить Бегина, утверждая, что больше такого случая Израилю не представится. Но премьер всерьез воспринимал советскую угрозу и велел отказаться от операции.

«Разумеется, в конечном счете оказалось, что я был прав и там не было ни советского посла, ни каких-либо дипломатов вообще, – говорил Даган[653]. – Но что мы могли поделать? Премьер-министр сказал “отставить”, мы отставили. Потом пришлось немало потрудиться, доставая оттуда взрывчатку».

Бегин быстро дал «зеленый свет» другой операции, имевшей меньше риска нанесения ущерба дипломатам или гражданским лицам. Наблюдение за высшими руководителями ООП показало, что раз в месяц, по пятницам, они покидали Бейрут и кортежем из 7–8 люксовых «мерседесах» на большой скорости следовали в сторону Сирии, а оттуда – в Иорданию, где у них проходили встречи руководства организации. Такие поездки совмещали в себе для их участников полезное и приятное, так что Арафат нередко участвовал в них.

Однажды ночью в феврале 1982 года отряд оперативников «Кесарии» прибыл на перекресток, который колонна автомобилей ООП проезжала каждый месяц. Бойцы разобрали верхнюю часть светофора и заменили его дубликатом, созданным в научно-оперативном управлении «Моссада». В него были вмонтированы камеры, которые передавали изображение в штаб-квартиру «Моссада». В пятницу 5 марта в 3 часа ночи, за несколько часов до того, как колонна автомашин должна была проследовать перекресток, другой, более крупный отряд «Кесарии» прибыл на место с большим количеством взрывчатки, которую они начали скрытно размещать в дренажных канавах по обе стороны дороги. Все заряды были соединены между собой детонационными шнурами, а единый контроль взрывного устройства осуществлялся по радио из штаб-квартиры. Согласно плану, после установки бомб саперы должны были незаметно покинуть место операции и возвратиться в Израиль. Выезд колонны из Бейрута должен был контролироваться местными агентами разведки. Когда кортеж минует определенную точку, нанесенную на одно из деревьев и ясно видимую на изображениях, заряды будут подорваны, и вся верхушка ООП будет ликвидирована.

Все шло хорошо до рассвета, когда местный полицейский заметил две автомашины, на которых прибыла израильская группа, и человека, стоящего на коленях возле них[654]. «Что вы здесь делаете?» – спросил полицейский по-арабски. «Мы были на свадьбе, и нас накормили плохой едой, – ответил один из моссадовских агентов. – У всех рвота». Двое из группы уже незаметно достали пистолеты и взвели курки. Однако полицейский как ни в чем не бывало проследовал дальше.

Оперативники терялись в догадках, поверил им страж порядка или отправился за подкреплением. Штаб решил не рисковать. Премьер-министр и министр обороны пришли к единому мнению, что операцию следует отменить, а всей группе возвращаться в Израиль. Таким образом, было еще раз строго соблюдено правило, согласно которому отмене подлежала любая операция, в ходе которой возникала угроза захвата ее исполнителей.

Что произошло бы, если бы Бегин разрешил Дагану осуществление операции «Олимпия» или если бы на месте подготовки взрыва на перекрестке не появился бы полицейский? Даган утверждал, что история развивалась бы по другому сценарию. «Если бы они разрешили нам действовать и руководство ООП было бы ликвидировано, – говорил он, – это избавило бы нас от вспыхнувшей через шесть месяцев Ливанской войны и целого ряда других проблем».

Сейчас точно ответить на этот вопрос невозможно. Некоторые утверждают, что Шарон и Эйтан не удовлетворились бы этими операциями и что они вынашивали колоссальные стратегические планы по созданию нового порядка не только в Ливане, но и на всем Ближнем Востоке.

Теперь они притихли, ожидая неизбежного предлога для новой войны.

Каждую весну в Лондоне британская фирма De La Rue Company, занимающаяся печатанием денежных знаков и разработкой систем безопасности, проводит официальный ужин для дипломатов и руководителей бизнеса. В 1982 году мероприятие проходило вечером 3 июня в роскошной гостинице Dorchester Hotel. Восемьдесят четыре дипломата и генеральных директора компаний со всего мира наслаждались жизнью, заводили связи и обменивались слухами.

Вскоре после 22:00, когда гости начали постепенно расходиться, посол Израиля при Сент-Джеймском дворце, Шломо Аргов, остановился в лобби для того, чтобы переговорить с другим дипломатом. Они обсуждали подарки, которые их страны преподнесут принцу Чарльзу и принцессе Диане по случаю рождения их первенца, чье появление на свет ожидалось через две недели. Затем, уже у выхода из отеля, Аргов обменялся рукопожатием с газетным магнатом Робертом Максвеллом и поблагодарил его за дружественное отношение газет Максвелла к Израилю[655].

Подразделению по охране VIP-персон Шин Бет не было разрешено действовать в Великобритании, так что Аргова охранял английский телохранитель, детектив Колин Симпсон. Оба они вышли из гостиницы и быстрым шагом преодолели десять метров до ожидавшей посла бронированной «вольво». Симпсон открыл для Аргова заднюю дверцу.

Никто из них не видел убийцу на тротуаре, пока не стало поздно.

Хусейн Гасан Саид входил в секретную ячейку террористической группы Абу Нидала. Он и два его подельника в течение полутора часов выжидали, наблюдая за дверью в отель[656].

«За день до операции, – сказал Саид, – наш командир Руссан подошел ко мне и сообщил, что завтра настанет великий день для палестинского народа, завтра мы убьем важного сиониста».

С миниатюрным польским автоматом WZ-63 Саид подошел к Аргову сзади. «Я подошел совсем близко, – рассказывал он. – Этот человек начал садиться в машину. Я достал из своей сумки автомат и сжал его обеими руками, как меня учили. Другой человек открыл ему дверцу автомобиля. Я подошел еще ближе, на расстояние пары метров, и выстрелил одним выстрелом в голову»[657].