Драконий катарсис. Изъятый - Василий Тарасенко

— Что-то случилось, господин?

— Почему не спишь? — ответил я вопросом.

— Не хочу. — Красиво очерченные губы змейки изогнулись в легкой улыбке. Зеленые глаза на миг прикрылись. Лайсси с видимым сожалением спрятала книгу в свою котомку и глянула на небо…

Ее потрясенный вид заставил меня вскочить и проследить взгляд. В черноте неба, затянутого облаками, зияла крохотная дыра, в которой на доли мгновения сверкнула яркая лучистая точка. Голос змеедевушки вывел меня из оцепенения:

— Что это?

Дыра в облаках затянулась, я же пробормотал:

— Звезда.

— Звезда? — Лайсси вопросительно глянула на меня, словно ожидая объяснений.

Я улыбнулся, ощущая в груди невесомый восторг. Значит, действительно в этом мире что-то меняется с моим приходом, и скоро над Каваном проглянет синее небо! Но вопрос нагайны требовал ответа, и я сказал:

— В чистом небе ночью светят звезды.

— Зачем? — нахмурилась зеленая. — И что они вообще такое?

— Когда-нибудь я расскажу тебе о них. — Я никак не мог собраться с мыслями. Впервые за столько времени увидев кусок чистого неба, пусть и ночью, я растерялся и не мог подобрать слов. Тем более что и знать не знал, как тут, в Лахлане обстоят дела с космогонией. Все-таки полтысячелетия непрерывного дождя оставили отпечаток на культуре народов этого мира. Юная нагайна определенно увидела звезду впервые в жизни. Но вот на вопрос «зачем?» я не смог не ответить так, как всегда считал:

— Звезды светят влюбленным, Лайэссия. Только те, кто несет в сердце светлое чувство, могут увидеть свет звезд в его истинном великолепии. Только они могут понять настоящий смысл этого света. Над Каваном очень давно не светили звезды.

Нагайна большими глазами смотрела то на меня, то в черное небо. В какой-то момент она съежилась и слегка покраснела. Я спросил:

— Что-то не так?

— Нет, нет, господин, все в порядке, — суетливо ответила девушка, устраиваясь на траве.

Наши взгляды встретились, и мне подумалось, что довольно забавно наблюдать за ней. Интересно, Марат, когда подрастет, так же будет суетиться, краснеть и заряжать всех вокруг энергией? Но сейчас передо мной был не Марат. Точеный торс нагайны блестел капельками воды в свете костра. Мокрые пряди зеленых волос облепили плечи и обнаженную по обычаю нагов грудь. Салатовая чешуя хвоста искрилась, а нервный кончик шелестел в жестких перьях степной поросли. Лайсси еще больше смутилась от моего внимания, укуталась в накидку и притихла возле костра. Я же осознал, что очень хочу прижать ее к себе и ощутить тепло этого стройного тела. С натянутой улыбкой тряхнув головой, я сказал:

— Мы увидели звезду вдвоем… Кто из нас влюблен, красавица? Признавайся.

— Простите, господин, — донесся в ответ голос из-под накидки. — Мне еще рано думать о таком.

Это было так забавно, смущение нагайны почему-то доставило мне удовольствие. Уже собираясь последовать ее примеру и завалиться спать, я услышал странный шелест, словно где-то рядом в темноте кто-то сдвинулся с места. Но сделать что-либо просто не успел. В освещенный круг молча ворвались несколько больших синекожих существ, облаченных в шкуры и вооруженных копьями. Там, где спали форестесса и тур, закипела схватка под сдавленные крики. Лайсси взметнулась на хвосте, блеснув полосой ятагана, — как и все змеехвостые, она всегда держала его рядом с собой. Гортанный крик одного из нападавших словно спустил пружину.

Я опрометью кинулся в темноту, но тут же почувствовал, как оказался в капкане больших твердых рук. Но пленивший меня недолго радостно пыхтел. Все-таки есть в дожде большой плюс. Из захвата удалось выскользнуть почти сразу. Припав к земле, я снизу врезал обеими ногами в темноту. Пятки словно с бетонной стеной столкнулись, но невидимый противник все же захрипел и с шумом грохнулся в мокрую траву. У костра тем временем все закончилось. Огры, а никем иным напавшие оказаться не могли, просто задавили моих спутников массой. Ругающихся Клэв и Горотура распластали на земле, а нагайну держал за горло мощный клыкастый тип, лицо которого было покрыто сеткой шрамов. Ятаган змеи игрушкой болтался в другой руке огра. Гигант достигал роста в два с половиной метра, а в ширине плеч мог поспорить с Горотуром. Грозное некрасивое лицо скривилось, синие глаза полыхнули, и огр прорычал:

— Выходи, Черный Террор. Иначе она умрет. Они умрут все трое.

В голосе не было угрозы, только констатация факта. Отчего у меня по коже скользнула изморозь страха, замешанного на гневе. Я думал недолго. Порадовался только, что с нами нет Марата. Иначе ограм вообще не пришлось бы суетиться. Едва я вышел в круг света, два огра тут же ухватили меня за руки и прикрутили их к копью, положенному на плечи. Синекожий здоровяк равнодушно смерил меня взглядом, после чего отпустил нагайну. Лайсси сразу же подхватил другой огр, старательно связал ей руки за спиной и взвалил себе на спину, собираясь тащить в ночь. Та же участь постигла и форестессу с туром. Правда, второго подхватили два огра. Рогатый презрительно промычал что-то нелицеприятное, но огры не обратили на это внимания. Я перевел взгляд на пленившего нас воина. Действительное гораздо выше двух метров, седая грива жестких волос, грубое клыкастое лицо, торс обмотан кожаными лентами, создавая подобие доспеха. На талии огра темнел широкий пояс, к которому крепилась тяжелая набедренная повязка из шкуры какого-то лохматого зверя. Бугристые руки скрестились на груди гиганта, а их хозяин сказал:

— Мы ждали тебя. И вот ты с нами.

— Ждали? — Я нахмурился.

— Да, черный, — огр оскалился, — мы ждали. Шаманы поведали нам, что именно тебя жаждет получить владыка нашего народа.

— Получить? — усмехнулся я. — И он готов стать моим шицу гехаем?

— Я сказал — ты услышал. — Огр пожал плечами. — В становище шаман нашего домена скажет тебе все сам, бледнокожий.

Черные перья, вплетенные в его прическу, качнулись, а меня подхватили с двух сторон и понесли. Висеть на копье было бы забавно, если не принимать во внимание того, что вскоре мои плечи взвыли от боли. Проверив на прочность веревки, я решил, что можно расслабиться, и весь путь до стойбища изображал из себя дичь. По правде говоря, это было недалеко от истины.

— Ты только глянь, какие изумительно голубенькие местные детки! А какие у них тощие ноги… Соломинки! Это же молокососы!

— Они такие слабые, что их даже в походе ставят только в охрану… Не берут на настоящее мужское дело.

Один из огров-подростков, охранявших Клэв и Горотура, не выдержал насмешек и стукнул древком копья по прутьям клетки, в которой этих двоих заперли ночью. Старший огр, видимо наставник, тут же отвесил несдержанному молодому воину мощную затрещину, встреченную пленниками новой порцией ехидных слов. Я улыбнулся и дернул руками, задранными кверху. Несколько часов назад синекожие прикрутили меня к столбу посреди становища, и теперь я голой спиной ощущал все неровности, полированные сучки и особо выпуклую резьбу. Ночью, в свете большого костра, я успел разглядеть только то, что на столбе чьими-то стараниями были вырезаны сцены битв и какие-то страхолюдные хари, клыкастые и с выпученными глазами. К этому тотему меня и присобачили. Нагайну же унесли в странный черный шатер. А утром я решил, что подожду еще от силы час, прежде чем призову вторую ипостась и объясню синим гадам, кто в доме татарин.