Медики, изменившие мир - Кирилл Сухомлинов

В 1961 году на Международном конгрессе травматологов в Будапеште Неговский на весь мир заявляет о рождении новой науки – реаниматологии. В 1964 году в больнице им. С. П. Боткина было организовано первое реанимационное отделение общего профиля и Московский выездной реанимационный центр. При участии и контроле профессора Неговского в клиниках по всей стране создаются мобильные реанимационные бригады, открываются специализированные реанимационные блоки. Вначале, как правило, они представляли собой отдельные палаты при хирургических отделениях. А с 1968 года больницы получают возможность создавать в своей структуре самостоятельные реанимационные отделения.

По некоторым данным, в 1960-х годах сенат США, признав первенство советской науки в области реаниматологии, официально предложил

Неговскому и его сподвижникам эмигрировать в США. Американцы готовы были принять любые условия профессора, но Владимир Александрович, не задумываясь, им отказал.

В 1952 году Владимир Александрович и его ближайшие соратники были удостоены звания лауреатов Сталинской премии за «разработку методов восстановления жизненных функций организма».

В 1979 году выходит первое издание его монографии «Постреанимационная болезнь». Само понятие постреанимационной болезни, впервые описанной Неговским, включает в себя нарушения, происходящие в организме, пережившем терминальное состояние. Такие нарушения подчас бывают тяжелыми и необратимыми. Открытие этого явления позволило врачам вырабатывать индивидуальную тактику лечения каждого больного, которому оказывались реанимационные мероприятия, с целью предупреждения возникновения подобных нарушений.

20 июня 1985 года созданная Неговским за полвека до того лаборатория наконец обрела статус Института общей реаниматологии. Владимир Александрович стал его директором, но он не мыслил себя вне клиники. Даже будучи в преклонном возрасте, он еженедельно проводил обход в отделении реанимации Боткинской больницы и разбирал с врачами конкретные клинические случаи.

Появление реаниматологии значительно расширило возможности хирургии, потому что за состоянием пациента, перенесшего сложную и травматичную операцию, в течение первых нескольких суток стали наблюдать и врачи-реаниматологи. Тем самым снизился риск послеоперационной смертности, и хирурги теперь смело шли на оперативное вмешательство даже в тяжелейших ситуациях. В основе принципов действия любой современной аппаратуры, применяемой в отделениях реанимации, лежат результаты, впервые полученные группой ученых-энтузиастов во главе с Неговским.

Пожалуй, в мире нет ни одной монографии по реаниматологии, которая не ссылалась бы на труды этого ученого. На них учились (и открыто признавались в том) все крупнейшие мировые авторитеты в этой области. Книги «Основы реаниматологии» и «Очерки по реаниматологии» Неговского – это не только основа основ новой науки, это еще и свод высоких этических правил для врача, берущего на себя ответственность за жизнь пациента.

1916–1998

Нет пророка в отечестве своем. Многие величайшие медики, изменившие мир, – увы! – на себе испытали, что означает это евангельское выражение. В конце 1950‑х – начале 1960‑х годов в Советском Союзе повсеместно звучало бравурное «Догоним и перегоним Америку!». В этой гонке СССР первым вышел в космос, но руководителям государства, как ни странно, не было дела до открытий, которые по своей значимости могли бы составить конкуренцию запуску первого спутника. В крохотной лаборатории хирург Владимир Демихов разработал основы науки, обещавшей человечеству фактически бессмертие. Выдающиеся врачи, чьи имена ныне известны всему миру, – Барнард и Дебейки, почитали за честь считаться учениками Демихова, человека трагической судьбы, но отчаянного экспериментатора.

Вклад в медицинскую науку:

• Родоначальник и основоположник трансплантологии

Вклад в развитие медицины:

• Трансплантология

• Сердечно-сосудистая хирургия и ангиология

• Реаниматология

• Медицинская техника

В пропахшем сыростью и опилками темном углу сарая надрывно ревел крутолобый мальчонка. Его левое ухо, как и то, что располагается чуть ниже спины, пылало огнем. Мамка-мамка, такая добрая, такая заботливая! Никогда Володька не видал ее такой. «Ты не сын мне! – кричала она каким-то совсем незнакомым голосом. – Ты – живодер!» Володька, как говорится, доигрался, и теперь ему стало жалко безмозглого щенка. Но каким же еще способом можно было посмотреть, как у того внутри бьется сердце – у щенка-то? Глупый ты, Володька: думал, посмотришь, а потом все само собой заживет, вот и стащил папкину бритву… А теперь сиди и утирай слезы.

Пороть его до этого случая было некому: поначалу мал был, потом батя, Петр Яковлевич, пропал в гражданскую. Многие пропадали, половину станицы Ярыжинской, что в Новониколаевском уезде Донской волости как метлой вымело. Кто воевать пошел, кто прямо тут, в станице, полег. Крестьянам в гражданскую хуже всего: грабят кому ни попадя, а чуть слово поперек, хоть рой сам яму да закапывайся. Вот и остались на руках Домники Александровны Демиховой трое ребятишек. Она не жаловалась, недаром ее крестили во имя святой мученицы, претерпевшей гонения за веру христианскую. Помощи ниоткуда не ждала, тянула сама вдовью долю, как могла. Силу свою, упорство, как будет видно, и детям своим передала: все выучились в институтах, вышли в люди.

Володька поначалу пошел в слесарное, руки у него с малолетства были золотые – матери в помощь. Но, став учеником слесаря на Сталинградском тракторном заводе, рабочую стезю внезапно бросил. Поелику овладело им желание разобраться в сердечной механике (еще в слесарном он как-то выточил натуральную копию сердца по картинке). В 18 лет парень поехал поступать в медицинский. Но попытка не удалась, и он подал документы на отделение физиологии биофака Воронежского университета – там приняли. На 3-м курсе отличник Демихов продал на толкучке свой единственный костюм и приобрел серебряные пластины, чтобы смастерить электромеханическую модель сердца. Собака, которой он вживил его, жила с искусственным сердцем целых 2 часа! А на дворе стоял 1938 год.