Две Розы - Джулия Гарвуд

– Харрисон, давай поговорим.

– Он уже ушел, миледи. Если позволите, я попрошу Кэролайн приготовить для вас ванну.

Мэри Роуз резко обернулась и увидела стоящего в дверях Эдварда.

– А куда делся Харрисон?

– Он спустился вниз. Вы хотите, чтобы я сходил за ним?

Мэри Роуз отрицательно покачала головой:

– Спасибо, пожалуй, я действительно приму ванну. А почему вы все время называете меня миледи?

– Потому что вы леди Виктория. Именно так к вам положено обращаться.

В течение следующего часа она была предоставлена заботам Кэролайн. Почтение, с которым обращалась к ней молодая женщина, смущало и нервировало Мэри Роуз; ей казалось, будто она ни много ни мало претендует на королевский трон.

Впрочем, горячая вода все же оказала свое благотворное воздействие, и, вытаскивая из волос шпильки, она почувствовала себя гораздо лучше. Мэри Роуз лежала в фарфоровой ванне до тех пор, пока вода не остыла, а затем завернулась в халат и возвратилась в спальню Харрисона.

Темноволосая француженка Кэролайн, объясняясь с Мэри Роуз, в основном пользовалась жестами и короткими фразами, поскольку волновалась едва ли не так же сильно, как и гостья, – руки ее дрожали, движения были скованными и неуклюжими. Мэри Роуз по-французски сказала, что хочет сама причесать свои волосы, однако Кэролайн не позволила госпоже отвергнуть ее помощь, проявив в этом вопросе немалую решительность.

Она подвела Мэри Роуз к стулу с прямой спинкой. Мэри Роуз вцепилась в воротник халата и стискивала его все то время, пока Кэролайн занималась ее прической. В последний раз ей помогали расчесывать волосы в далеком детстве, когда к ее локонам прилипли мятные тянучки. Клейкую массу из ее головы пришлось вычесывать Колу, и в тот день запас ругательств, известных Мэри Роуз, значительно пополнился.

С тех пор никто и никогда ее не расчесывал, и она чувствовала себя ужасно глупо, пока другая женщина водила щеткой по ее волосам.

Стул, на котором она сидела, был развернут к кровати. Мэри Роуз обратила внимание, что покрывала уже откинуты, на простынях лежит ночная рубашка, а на подушках – красная роза с длинным стеблем.

– Откуда взялся цветок? – спросила она у Кэролайн.

– Ваш муж распорядился принести, миледи. Очень мило с его стороны, правда?

С точки зрения Мэри Роуз, появление в постели цветка было слишком романтическим жестом. Харрисон же не был сентиментальным мужчиной, и ему было несвойственно проявлять такое внимание и заботу. Но вывод из этого напрашивался только один – Мэри Роуз недостаточно хорошо знает своего супруга.

– Ваш муж сказал Эдварду, что эта роза будет напоминанием для вас.

– Напоминанием о чем?

– О его любви, – со смехом предположила Кэролайн. – Разве цветок может означать что-либо иное, миледи?

Мэри Роуз пожала плечами и, протянув руку, отняла у Кэролайн щетку, решив, что на сегодня ей уже хватит сибаритствовать. Она поблагодарила женщину и отпустила ее. Кэролайн сделала реверанс и, прежде чем выйти из комнаты, склонила голову, чем поставила Мэри Роуз в неловкое положение.

Она направилась к кровати за ночной рубашкой, но тотчас услышала, как позади нее открылась дверь. Она обернулась в тот самый миг, когда s спальню вошел Харрисон.

Он тоже принял ванну – волосы блестели от влаги. На нем не было никакой одежды, кроме темных брюк.

Мэри Роуз подумала, что ее муж, вероятно, любит расхаживать по дому полуобнаженным, но если в Монтане это выглядело совершенно нормально, то в Лондоне ситуация была иной. В доме было полно прислуги, и Мэри Роуз не нравилось, что какие-то женщины могут увидеть обнаженный торс ее супруга.

Макдональд закрыл за собой дверь, запер ее на засов и направился к жене с весьма решительным видом. Мэри Роуз осторожно попятилась.

– Нам надо поговорить, – начала она и вытянула вперед руку, жестом останавливая его. – Я серьезно, Харрисон.

Он не обратил на ее слова никакого внимания. Мэри Роуз продолжала пятиться, пока не уперлась в боковую стенку кровати.

– Хорошо, – сказал Харрисон, подойдя к ней вплотную и принимаясь развязывать пояс на ее ночной рубашке. – Давай говори.

Мэри Роуз попыталась отстранить его руки, но Харрисон справился с поясом раньше, чем она успела произнести первую фразу.

– Я изо всех сил стараюсь не сердиться на тебя, Мэри Роуз, – произнес Харрисон. – Ты в самом деле собиралась приехать в Англию только в конце сентября?

Его молодая супруга, однако, вовсе не собиралась оправдываться.

– Ты намеренно солгал мне. Оставь мою рубашку в покое, черт возьми.

– Тогда сними ее.

– Ты что, думаешь, я буду спать с тобой?

– Вряд ли тебе придется много спать. Я буду заниматься с тобой любовью всю ночь напролет.

На глазах у Мэри Роуз выступили слезы.

– Я не верю тебе, – сказала она.

– Нет, правда.

Мэри Роуз почувствовала внезапный приступ отчаяния. Харрисон намеренно игнорировал все законы логики. Было очень сложно найти убедительный аргумент для мужчины, который уже принялся снимать брюки.

– Я долго думала о ситуации, в которой мы оказались, – промолвила она. – Мы женаты, и, поскольку я дала тебе клятву верности, я вряд ли просто так возьму и уеду. Но нам придется начать все сначала, Харрисон.

– Ну и как ты себе это представляешь?

– Ты будешь ухаживать за мной, и я надеюсь, что спустя какое-то время я снова начну тебе доверять. Мне кажется, я тебя совсем не знаю, Харрисон. Тот человек, которого я полюбила, разбил мне сердце.

Макдональд подумал, что его молодая супруга, по всей видимости, обожает устраивать спектакли. Он умудрился услышать большую часть того, что она сказала, но не понял ее слов об ухаживании. «Ну и черт с ним», – решил он. Они зашли уже слишком далеко.

Когда он наконец стащил с себя брюки, желание его стало нестерпимым. Он протянул руки к Мэри Роуз.

– Неужели ты думаешь, я забуду все, что испытал в ту первую нашу ночь? Если ты в самом деле считаешь, что я могу перечеркнуть все это и начать сызнова, то ты сошла с ума.

К тому времени, когда Харрисон закончил свою тираду, Мэри Роуз уже с трудом держалась на ногах.

– И что же ты предлагаешь? – спросила она.

– Иди ко мне, и ты увидишь.

Мэри Роуз отрицательно покачала головой. Прежде чем сдаться, она хотела, чтобы между ними возникло хоть какое-то понимание.

– Скажи мне об этом сам, – произнесла она, глядя Макдональду прямо в глаза.

– Нет, ты скажи. – Он схватил ее за плечи. – Ты все еще любишь меня?

Мэри Роуз опустила глаза и уставилась Харрисону в грудь.