Жанна Ланвен - Жером Пикон

Пять из шести картин написаны между 1864 и 1871 годами.

Но это были не иллюстрации к реальной жизни Дома Ланвен в Довиле, а скорее воспоминания Жанны о придуманном мире.

Вполне понятно, что в творчестве Дега Жанну-коллекционера больше привлекали не изящные тела и красивые позы, а характеры и владение ремеслом. Но творчество поклонника балета представлено в ее коллекции всего одной маленькой пастелью – «Группа танцовщиц», – полученной от брата художника Рене. Это одна из тех редких работ, что Жанна купила на аукционе 8 декабря 1928 года в Париже примерно за 46 000 франков – тогдашняя средняя стоимость пятнадцати ее моделей[650]. Дега, увлеченный образом танцовщиц и актрис, очень интересовал кутюрье, она купила его восхитительную работу «Мадемуазель Салль», тройной портрет знаменитой танцовщицы Оперы[651]. На этой пастели довольно больших размеров мы видим молодую девушку того же поколения, что и Жанна: в 1886 году первой было около двадцати пяти лет, а второй – девятнадцать. Она улыбается и выглядит очень уверенной в себе, хоть ее и нельзя назвать по-настоящему красивой.

Видимо, Жанна гордилась тем, что обладает портретом «Мадемуазель Салль», и в июне 1928 года согласилась предоставить картину, которую приобрела за четыре года до этого, для выставки «От Энгра до Пикассо», устроенной в Париже Галереей Ренессанс. У Ланвен был и другой эскиз Дега – «Женщина в голубой шляпе»[652], изображавшая со спины некую даму, поправляющую шляпу. Художник повторил его в одной из своих самых знаменитых пастелей – «Перед зеркалом».

Главное произведение коллекции, возможно, самое прекрасное из всех, большая пастель Дега «У модистки» принадлежит к серии картин на тему: шляпные магазины, модистки, покупательницы и даже жизнь самих шляп[653]. Возможно, Жанна выбрала эту великолепную работу из-за воспоминаний о начале своей карьеры, а может, потому, что мир шляпных салонов показан со стороны, как нечто необычное и интересное. Картина «У модистки» располагалась на особой подставке в большом зале – знак особого отношения[654].

Женские образы

Жанна располагала достаточными средствами, чтобы позволить себе украсить стены своего дома портретом известной в 1880-е годы дамы, принадлежавшей к буржуазным кругам – Дельфин Маршан, супруги Эжена Фульда[655], родственника министра и начальника администрации при правлении Наполеона III, Ашиля Фульда[656]. Любопытная покупка, потому что этот портрет Ренуара нарисован с суровой женщины шестидесяти восьми лет, лишенной изящества и грации, с резкими чертами лица. Сама работа хороша, на красно-зеленом фоне красиво выделяются убранные в пучок волосы; белое жабо со множеством складок, тщательно прорисованных художником, – все это тоже заслуживает внимания, а главное, удерживает взгляд зрителя на строгом лице модели.

Женщины XIX века – вот настоящий смысл этого собрания.

Они и есть главный сюжет большинства картин. Жанна разместила самые ценные и любимые работы в большом зале.

Перед тем, как перейти в холл, где по всем стенам развешаны живописные полотна, череду которых завершало изображение пары достойных китайских сановников – живописное произведение на бумаге, датируемое XIX веком, посетитель попадал в библиотеку на первом этаже. Там его ожидало странное открытие: между двумя вазами из египетского алебастра висела картина, изображавшая отдыхающую женщину, мать или дочь, – воплощение чистой женственности, молодости и меланхолической чувственности. Только Курбе[657]мог создавать такие образы. «Уснувшая пряха» – перед нами охваченная дремой девушка, закутанная в большую полосатую шаль, голова ее склонена на плечо так, что лицо обращено к нам в профиль[658]. Сон ее крепок, веки плотно сжаты, на цветущем, очень красивом лице играет румянец.

Эти семейные идиллии, атмосфера конца Второй империи, женские портреты, вся коллекция – на самом деле чужие воспоминания и чувства. Жанна очень быстро перестала быть маленькой девочкой и решительно изменила свою жизнь, когда умерла Софи Дезей в почтенном возрасте девяноста одного года. Эта старая дама в последние годы никуда уже не выходила, или ее никто уже никуда не выводил, принадлежала к миру прошлого. Теперь Жанна была достаточно уверена в себе. Она была готова – и финансово, и психологически, – чтобы заказать Вюйару портрет, который бы ее прославил – ее, так долго державшуюся в тени.

Портрет в кабинете

Не прошло и пяти месяцев после того, как был завершен портрет графини де Полиньяк, а Вюйар уже получил новый заказ – написать портрет самой Жанны. Можно подумать, что заказ нового портрета совпал с окончанием работы над первым, но на самом деле это было сделано заранее, просто выполнение второго портрета немного запоздало из-за творческих мучений художника.

Новый портрет не составляет с предыдущим единой линии: его почти квадратная форма отличает от его первых эскизов.

Два портрета нельзя было бы повесить рядом, как делалось в былые времена, развешивая по стенам портреты предков от старших поколений к младшим. Даже если у Жанны не было желания показать преемственность поколений, две картины так или иначе хотелось сравнивать, казалось, что одна отражается в другой, словно перед нами – два зеркала, словно все поколения этой семьи заключены в портретах матери и дочери. Пример такого двойного портрета уже был у Вюйара, написавшего портреты Джейн Ренуар и мадам Ренуар[659] в 1926 и 1933 годах.