Наказать и дать умереть - Матс Ульссон

– Вам куда? – спросила Лизен. – Мне в «Савой», у меня там встреча.

Она показала в сторону Центрального вокзала.

– У меня тоже встреча, мой офис там. – Он махнул в том же направлении.

– Отлично, значит нам по пути.

Он взял пальто с заднего сиденья, закрыл дверь машины и включил сигнализацию. В замке запищало, вспыхнули задние и передние фары. Он надел пальто и побрел к каналу под руку с Лизен Карлберг. Он никогда еще не ходил вот так, рядом с женщиной.

– Вам известно, что в этом отеле произошло убийство? – спросила Лизен и показала в сторону переулка, где виднелся вход в отель «Мэстер Юхан» со стороны площади.

Он пожал плечами.

– Об этом так много писали и говорили, что вы не могли пропустить. Ее нашли мертвой в постели Томми Санделля, слышали о таком?

Он покачал головой. Он знал о Томми Санделле больше, чем она могла представить.

– Лично я не в восторге от его музыки, но после этого случая Санделль стал особенно популярен. Почему вы молчите?

– Наверное, в это время я был за границей, – ответил он.

– Вы часто путешествуете?

– Случается.

– Я даже не знаю, как вас зовут, – печально сказала она.

– Бергстрём. – Он всегда называл сначала фамилию, потому что не любил свое имя. – Герт-Инге Бергстрём.

– Чем вы занимаетесь?

– Я владелец нескольких предприятий.

– Вот как…

– Я прошел долгий путь. Начинал сам, с нуля, вот этими руками.

Она рассмеялась, и он вздрогнул, как от боли.

– А я дочка богатого папы.

– Ну… вы… – Он не знал, что на это сказать.

– Вы не знаете, кто такой Томми Санделль, а какую музыку любите?

Он вспомнил «Living Doll» Клиффа Ричарда.

– Я ее вообще не люблю, – ответил он.

– Не верю. Все любят живопись, даже если в этом не признаются, и каждому человеку нравится какая-нибудь музыка.

– Старые шлягеры, – нашелся он. – Лилль-Бабс, Сив Мальмквист, Анита Линдблум.

– А я люблю Леди Гагу, вы ее слышали?

– Кажется, по радио.

– Я почти не знаю певцов вашего поколения, – призналась Лизен.

– У моей матери было много пластинок.

– Она любила музыку?

– Наверное; она ставила их, когда возвращалась домой в хорошем настроении. Но… я не хочу о ней говорить.

– Вы храните ее пластинки?

– Да.

– И старый проигрыватель?

– Да, но СD-плеер у меня тоже есть.

– А я видела проигрыватели и виниловые пластинки только на картинках.

Ему давно надо было повернуть на Вестергатан, но он продолжал идти с Лизен под руку.

– Вы живете в Мальмё? – спросила она.

– Нет, за городом.

– Я тоже. Я из Хелльвикена, если вам это о чем-нибудь говорит.

Они обогнули угол и вышли к каналу.

– Что ж, Бергстрём, я на месте.

– О… а я прошел с вами лишний переулок.

– У вас есть визитка?

– Нет.

– А номер телефона не дадите? Кто знает, когда меня еще сюда занесет?

Она забивала его номер в мобильный, а у него гудело в голове.

– Где вы, сказали, живете?

Он не говорил.

– К северу от Андерслёва, если знаете, где это.

Лизен кивнула, спрятала мобильный в сумочку и обняла мужчину. Когда она прижалась щекой к его груди, у него перехватило дыхание. На глазах выступили слезы.

– Вы плачете? – удивилась Лизен, отпуская его.

– Это ветер, – ответил он.

– В этом городе всегда дует, – кивнула Лизен.

Она пошла к отелю, он провожал ее взглядом.

На лестнице Лизен повернулась и помахала ему рукой.

Он помахал в ответ.

Он еще стоял на продуваемом всеми ветрами углу и с тоской смотрел вдаль, когда зазвонил мобильник. На дисплее высветился незнакомый номер. Герт-Инге прижал телефон к уху и молча слушал. Завершив разговор, вздохнул и почувствовал страшную усталость.

Андерслёв, ноябрь

Не особенно себя утруждая, я тем не менее многого добился.

Этот метод подходит журналисту, прокурору или следователю: развались в кресле, и пусть события идут своим чередом. Бездействие порой эффективнее любого действия. Предоставь собеседнику высказаться самому.

Хотя в моем случае это вряд ли можно назвать осознанным принципом. Дело в лени. Я понятия не имел, каким образом буду вытягивать информацию из очередной жертвы.

Лень, удача и умение оказаться в нужное время в нужном месте – вот мои козыри. Однако после встреч с Эвой Монссон, Лизен Карлберг и Йоте Сандстедтом я понял, что пришло время активно вмешаться в ситуацию.

Вероятно, теперь мне следовало бы заняться поисками потенциальных жертв Бергстрёма, но я опасался привлечь к себе внимание полиции Мальмё. В любой момент они могли вызвать на допрос Герта-Инге, который знал обо мне больше, чем ему следовало. Чего бы стоило в их глазах мое расследование, узнай они, что я, как и преступник, увлекаюсь агрессивным сексом?

Сам я давно перестал мучиться по этому поводу угрызениями совести. Ведь, в отличие от Герта-Инге, я не принуждал своих партнерш. Я играл, не более.

Итак, у меня появился план.

Мне был нужен фотограф, и я вспомнил об Анетте Якобсон, корреспонденте газеты в Сольвикене, провожавшей домой алкоголика-редактора после праздника по случаю открытия нашего ресторана. До сих пор мы обменивались с ней эсэмэсками, а однажды она зашла в ресторан с подругами. Когда я позвонил Анетте, она сообщила, что теперь она фрилансер, живет в Арлёве, близ Мальмё, и снимает для СМИ.

Я коротко изложил суть дела, добавив, что деньги за работу она получит позже.

Анетта даже обрадовалась предстоящему приключению. Во всяком случае, долго упрашивать ее не пришлось.

– Сейчас не только телевидение, все газеты хотят иметь ролики на своих сайтах, – говорила она. – Я снимаю по старинке, цифровым способом, однако иногда работаю и с видеокамерой.

«По старинке, цифровым способом» – именно так она и выразилась. Я почувствовал себя отставшим от жизни стариком.

И еще мне нужна была помощь Лизен Карлберг.

Она согласилась, прежде чем я успел ей все объяснить.

По крупицам собирая сведения о Герте-Инге Бергстрёме, я узнал, что по вторникам он имеет обыкновение сидеть в офисе на Стурторгет, в Мальмё, если не выезжает за границу. В Сети сейчас можно найти все.