Некромант - Саша Готти

– Здесь не все могут… есть, – напомнил Алекс, но Темнейший, понимающе кивнув, перевел взгляд на Гильса.

– Гильсберт, ты очень вырос и радуешь глаз, – произнес он. – Именно таким я и хотел тебя видеть и не ошибся в выборе твоей матери. Я выбирал ее долго, очень долго среди тысяч красавиц и умниц. Потому что от нее у меня должен был родиться особенный, избранный, сын.

– Зачем ты говоришь мне о моей матери? – слегка охрипшим голосом спросил Гильс.

– О-о, это обязательно нужно сказать, – Темнейший непринужденно махнул рукой, – чтобы между нами больше не было стены непонимания. Я хочу, чтобы ты знал: ваш с Алексом уход из дома и долгие годы, которые вы не общались со мной, – все это было напрасно. Все мои сыновья и дочери смирились с тем, что их матери остались необращенными, и все они приближены ко мне, все пользуются моей поддержкой.

– Но ты ведь мог обратить наших матерей и сделать их настоящими вампиршами, – с усилием выдавил Алекс. – Хотя бы один раз за многие годы признай, что они погибали сразу после того, как им исполнилось двадцать пять, не просто так! Ведь ты избавлялся от них, чтобы они не влияли на нас, чтобы ты мог единолично растить нас такими, как хотел! Отец, неужели наши матери не были достойны лучшей участи? Почему они не могли остаться рядом с нами, почему?!

– Мои дети должны расти без лишнего влияния матерей, они дают слишком много ненужных эмоций, – резко ответил Темнейший. – Когда родился ты, Алекс, я поначалу прочил тебя на свой престол. Но в тебе недостаточно жесткости для принятия решений, необходимой, чтобы командовать нечистью, от мелких водяных до вампирских кланов. В Гильсберте я увидел то, что мне нужно. С первого же дня его жизни я определил его судьбу. Я сразу же решил, что Гильсберт – мой наследник, что он станет Темнейшим и примет титул, как только ему исполнится восемнадцать лет! А вы, сговорившись с братом, решили уйти от отца и мстить за своих матерей!

– А меня спросить, хочу ли я быть на твоем престоле? Может, я против того, чтобы перечеркивать свою жизнь? – вскипел Гильс. – Сидеть в этом дворце, потерять друзей, которые должны будут мне кланяться и называть Темнейшим?! Я хочу жить обычной жизнью парня, а не…

– Молча-ать!

Влада вздрогнула, после окрика Темнейшего ожидая самого страшного. Сейчас их всех отправят куда-нибудь, сошлют, замуруют в те самые подземелья, которых боится вся нечисть. Но отец Мурановых лишь покачал головой, и на его лице отразилась печаль.

– Я уже слишком долго живу в мире, мне трудно находиться… не в янве, сыновья мои. Мне нужен наследник, юный и сильный. Только Гильсберт сможет повелевать нечистью и достоин этого. Настоящий муран должен быть ослепительно хорош, дьявольски умен и смел. Я прощаю тебе дерзости, Гильсберт, потому что это проявление жесткости характера, несгибаемой воли. А сейчас… вы оба здесь, и Гильс все равно выполнит мои условия, или она… – Он указал пальцем на Владу. – Вы знаете.

– Это шантаж, отец… – начал было говорить Гильс, но Темнейший перебил его:

– Вы хотите спасти ее, а от меня вам нужен текст заклятия, которым отродья Венго запечатывали во Тьме убитых там наших родичей! – Вампир сверкнул глазами так, что Влада зажмурила глаза, продолжая видеть перед собой два горящих пятна. – Вы здесь не потому, что вам понадобился отец, а со своими корыстными интересами! Хороши оба! Вместо того чтобы жить под присмотром отца, сыновья идут на поводу у матери и поселяются в какой-то дыре Пестроглазово, а потом поступают в Носферон, скрывая, кто их отец! Даже когда ты, Гильс, начал обращаться в кровопийцу и погибал от голода, ты и тогда не пришел ко мне за помощью, предпочел поиграть со смертью! А ведь я тогда ждал тебя и оскорблен…

– Меня спасла она, – Гильс указал на Владу, которая сидела ни жива ни мертва. – Она спасла, отец! Именно ради нее я притащился сюда, хотя я никогда тебе не прощу того, что случилось с моей матерью! Ради нее! Хотя я отлично помню, как моя мать отпраздновала свои двадцать пять, но ты даже не пришел в ее квартиру. Она ведь по твоему приказу даже не имела права входить в твой дворец. А на следующий день она погибла. Глупо и нелепо. Я подозреваю, что в ее гибели замешана темная магия, к которой ты имеешь отношение! Мне было всего семь, а у меня вырвали сердце, лишили моей матери, которая была для меня всем на свете! Мне было всего семь лет, а я смотрел на улице на таких же по возрасту мальчишек, никаких не наследников Темнейшего, а обычных людей, которые шли рядом со своими матерями и держали их за руку. Я завидовал им, ненавидел их! С тех пор я знаю, кто ты такой!

– Да как ты смеешь, наглец! – Темнейший медленно поднялся, и Влада испуганно ойкнула, настолько яростным огнем полыхнули глаза вампира. – Ты дерзишь мне, когда я имею право сам и единолично принимать решения, кому из людей становиться вампиром, а кому – нет! Еще одна дерзость – и убирайтесь отсюда, пусть девчонка погибает от голода на ваших глазах! Я прокляну вас, и больше никогда не будет пути назад, я предоставил вам сегодня такую возможность, но впредь…

– Стойте! – Влада снова вскочила на ноги, поняв, что если сейчас не вмешается, то разразится новый страшный скандал, который навредит братьям Мурановым так, что она никогда себе этого не простит. – Не нужно из-за меня всего этого! Я…

Посметь перебить Темнейшего было наивысшей дерзостью, и Влада замолчала, решив, что сейчас на нее рухнет потолок или в лучшем случае провалится пол под ногами.

– Что же замолкла… продолжай, – вампир сделал усталый жест. – Продолжай, раз уж такая смелая.

– Я спасла Гильса не для того, чтобы потом требовать что-то взамен. – Влада постаралась говорить громче, потому что голос терялся в стенах огромного зала. – И никогда не допущу, чтобы он пострадал из-за меня, ни за что! Если мне нельзя ничем помочь, я умру от голода, да, это правда. Мне, конечно, страшно от этого, но кровь моего отца поможет мне… не бояться слишком сильно. Вот во что я верю.

– Великолепно! – Темнейший зло рассмеялся. – Гильсберт, тебе повезло – это отличная девушка! Она не требует от тебя спасать ее в ответ на то, что дважды пожертвовала собой! Можешь не извиняться передо мной, но чем быстрее вы уберетесь отсюда, тем лучше.

– Нет, не прогоняйте их! – взмолилась Влада. – Не нужно мне никакого заклинания и помощи, только не надо ссориться из-за меня! Я ухожу…

– Ся-ядь! – рявкнул Алекс, став на секунду очень похожим на своего отца и дернув Владу за рукав. Пришлось рухнуть обратно на стул, потеряв все-таки туфлю, которая укатилась под стол.

За столом воцарилась тишина, Влада не дышала почти минуту, а потом воздух ворвался в легкие, и ей пришлось сделать усилие, чтобы не закашляться.

– Я прошу извинений, – Гильс сказал это глухим голосом, и по тону было понятно, что ссориться с отцом он больше не будет. – Извини, отец.

Алекс долго молчал, сверля глазами отца, но тот, в отличие от Батори, не бесился, а наоборот, уже снова улыбался Алексу улыбкой, очень похожей на его собственную.

– Присоединюсь к извинениям брата, – наконец вымолвил Алекс.