Грезы любви - Патриция Райс

Рори развязал тесемки и широко ухмыльнулся, обнаружив внутри дюжину пакетов меньшего размера. Проникнувшись духом первого Рождества, которое он отмечал со времени детства, он развернул самый объемистый пакет.

Оттуда выпал длинный камзол из темно-синего бархата, украшенный золотым шитьем по обшлагам рукавов и вдоль уплотненных бортов, на которых сияли золоченые пуговицы. Это был наряд джентльмена, сшитый по последней моде, элегантный и вместе с тем простой. Дейдра, заказавшая его у лучшего лондонского портного, постаралась учесть вкус и привычки своего не склонного к чрезмерной роскоши племянника.

Рори, словно ребенок, скинул свой поношенный камзол и быстро облачился в новый. Распрямив широкие плечи, он повернулся к жене, восхищенно взиравшей на него снизу вверх.

– Ну как, похож я теперь на важного вельможу? – Он принял горделивую позу, выставив вперед ногу и откинув назад голову.

Элисон хихикнула.

– Представляю, что нас ждет, если ты станешь примерять каждый подарок. Может, нам лучше удалиться, пока ты не открыл следующий пакет? – Она подняла сверток меньшего размера и протянула ему.

Зрители рассмеялись, когда Рори извлек из него пару бриджей из той же ткани, что и камзол. Подняв их на вытянутых руках, он заявил, что они подходят ему и без всякой примерки. Это заявление было встречено недовольным ропотом. Чтобы успокоить публику, Элисон развернула сверток странной формы и вытащила черную треуголку, отделанную золотым галуном. Рори тотчас напялил ее на голову и потянулся к следующему пакету.

Там оказалась пачка аккуратно сложенных рубашек. Каждая женщина в замке принимала участие в их изготовлении из прекрасного льняного полотна, приобретенного по заказу Элисон. Когда это сообщили Рори, он галантно направился в толпу, одаривая поцелуями всех встречных женщин и увлекая их в танец. К тому времени, когда он завершил обход, у представительниц слабого пола пламенели щеки, а танцы начались всерьез.

Празднество продолжалось весь день и затянулось далеко за полночь. Многие гости предпочли заночевать на самодельных тюфяках, а не возвращаться по темноте домой. Элисон уступила свои обязанности хозяйки, чтобы лечь пораньше, оставив мужа и отца развлекать гостей. Впрочем, она не удивилась, когда, вскоре после того как она забралась на мягкую перину, дверь распахнулась.

На плечах Рори, все еще облаченного в пеструю смесь из старой и новой одежды, красовался плед его клана, преподнесенный арендаторами. После событий сорок пятого года ношение пледов – вместе с волынками и оружием – было запрещено властями как подстрекательство к мятежу. Очевидно, это послужило одной из причин, почему Рори вырядился в плед, как только развернул подарок.

Элисон улыбнулась, когда он присел на краешек ее постели. Протянув руку, она скользнула пальцами по его шее и развязала бант, стягивающий косичку. Длинные рыжеватые пряди рассыпались по его плечам и белой рубашке. В клетчатом пледе, с загорелым лицом и распущенными волосами, Рори являл собой образ одного из своих воинственных предков.

– Меня всегда интересовало, каково это быть замужем за вождем клана горцев, – вымолвила она, притягивая его к себе.

Не нуждаясь в дальнейшем приглашении, Рори склонил голову и коснулся ее губ в легком поцелуе.

– Боюсь, горцы очень требовательны, – прошептал он ей на ухо. – Ты еще не устала?

– Нет, и вряд ли это случится в ближайшие сто лет. – Обвив руками его шею, Элисон теснее прижалась к его телу. Рори – ее муж. Что бы ни случилось в будущем, ничто не изменит этого факта.

Она пылко вернула его поцелуй и отдалась блаженству, которое всегда находила в его объятиях.

Веселье, царившее в соседнем поместье, носило не столь невинный характер. Джордж Драммонд, расположившийся в кресле у огня, допил свой бренди и, швырнув пустой стакан в стену, сунул руку за вырез платья пухленькой девицы, сидевшей у него на коленях. Та вздрогнула, поморщившись от грубых щипков. Драммонд хмыкнул, лениво размышляя о том, позабавиться ли с ней прямо здесь, не вставая с места, или отнести в постель, чтобы потом с комфортом завалиться спать. Его блуждающий взгляд остановился на пьяном приятеле, устроившемся по другую сторону камина.

– Ну, как тебе мой подарок? Смазливая штучка, ты не находишь? Я подумывал о том, чтобы распробовать ее самому, но я щедрый человек. Пей, Гренвилл. И думай о счастье, которое ждет тебя в наступающем году.

Граф, угрюмо взиравший на пламя, никак не показал, что слышит эти хвастливые речи. Худенькая девчушка, съежившаяся рядом с ним, вздрагивала каждый раз, когда его рука ложилась ей на талию. Не находя особого удовольствия в том, чтобы вызывать у нее страх и отвращение, Гренвилл весь вечер не выпускал бокала, старательно напиваясь до потери сознания.

Но ему не удалось отделаться от мрачных мыслей. Некая черноволосая особа преследовала его в кошмарных снах. Он видел, как она, гневно сверкая серыми глазами, поливает его ногу кипятком. Потом с выражением ужаса в этих глазищах прыгает с мостика собственного корабля. И еще он видел, как ее хрупкая фигурка падает на снег после выстрела.

Итак, Элисон беременна. Этот шотландский мошенник уложил ее в постель, наградил ребенком и притащил на край света, чтобы продолжить свою маниакальную борьбу с английской аристократией. Так, по крайней мере, утверждает Драммонд. Хотя, судя по тому, что здесь творится, это похоже на правду. После возвращения Маклейна арендаторы совершенно отбились от рук. В доме почти не осталось слуг, и даже такое простое дело, как приготовление еды превратилось в ежедневную пытку и унижение; Ему давно следовало бы уехать отсюда, но Гренвилл не мог избавиться от мыслей о беспомощной женщине, оказавшейся в руках Маклейна. По его вине Элисон попала в лапы к безжалостному авантюристу, а он на свою беду обнаружил, что еще не совсем лишился совести.

Конечно, нельзя сбрасывать со счетов бедственное положение, в котором он оказался, и обещания Драммонда. В Корнуолле его ничто не ждет, кроме работы, а он никогда в жизни не работал. Собственно, он даже не представляет себе, как это делается. Учитывая ненависть, которую Драммонд питает к своему шотландскому кузену, смерть Маклейна дело решенное. Драммонд слишком умен, чтобы потерпеть неудачу. Нужно только подождать, когда это случится, а затем появиться перед Элисон в образе спасителя и увезти ее с собой.

Тон пьяных речей Драммонда изменился. Сквозь хмельной угар Гренвилл наблюдал, как тот задрал юбки своей вяло сопротивляющейся партнерши, не переставая что-то бормотать. Граф попытался вслушаться в его слова, но они ускользали от его внимания, прикованного к непристойной сцене, разворачивающейся у него перед глазами.

Он осознал, что сжимает едва наметившуюся грудь сидевшей у него на коленях девчушки. Драммонд тем временем расстегнул штаны и насадил девицу на свое восставшее копье. Несмотря на охватившую его похоть, Гренвилл расслышал глумливый голос приятеля:

– Интересно, что запоет твоя наследница, когда мы доберемся до нее. Тебе приходилось перепихиваться с беременными бабенками? Или стоит подождать, пока она разрешится своим отродьем?