Танцующая в огненном цветке - Евгений Кривенко

— Что за ЧК РП?

— Чрезвычайная комиссия при резиденции Председателя.

Да, похоже возвращаются старые времена. Илья пожал плечами:

— Обычную критику власти вы называете оскорблением? Налицо произвольное толкование законов, а это явный шаг к узурпация власти.

Лицо дознавателя дернулось. Уже какое-то время в нем чувствовалась неуверенность.

— Не усугубляйте своего положения, — резко сказал он. — Я еще не закончил. Четвертое обвинение — в убийстве офицера легиона защиты порядка, которого вы неосновательно обвинили в смерти жены.

Опять легион…

— А как он оказался за рулем самосвала? — поинтересовался Илья. — Как его имя? Где мертвое тело?

— На первые два вопроса отвечать нельзя, информация засекречена. Тело отыскать невозможно. Свидетели показывают, что вы избавились от него.

Что им неудобно, тут же объявить секретным — снова практика старых времен.

— Интересно будет послушать показания этих свидетелей на перекрестном допросе.

— Возможно, он будет проведен в ходе судебного разбирательства.

Уже несколько раз дознаватель застывал, устремив взгляд в пространство — явно общался с кем-то по внутреннему трансиду. Неприятно, раньше официальное лицо имело право лишь оградить себя невидимым экраном, а этот смотрит, как сквозь пустоту. Впрочем, забудь о приятностях.

У дознавателя явно нарастало раздражение. — Пока обвинения все. Не исключено, что потом будут предъявлены и другие. Но уже этих достаточно, чтобы изолировать вас от общества. Иначе вы можете сговориться с сообщниками или уничтожить доказательства. Не хотите пригласить адвоката?

— Позже, — холодно сказал Илья, — когда судья будет выносить официальное решение о задержания. Не забудьте, что это делается в течение суток.

— А до этого не будете отвечать на вопросы?

— Скорее всего, и потом не буду. Трудитесь, фабрикуйте доказательства.

Дознавателя опять передернуло.

— Между тем, вас могли бы выпустить под залог или домашний арест.

Илья пожал плечами:

— Не нужны мне ваши одолжения.

Его отвели в камеру и замкнули. Что же, можно и отдохнуть.

Отдых ему устроили длинный — в камере на одного, что вполне устраивало. На допросы больше не вызывали, видимо с чтением мыслей ничего не вышло. Иногда виделся с адвокатом, однако ничего нового не было, следствие не торопилось. Посадили птичку в клетку, и пока хватит.

Пришла весна, потом светлые ночи июня, а затем хмурый сентябрь. Неожиданно перевезли в Токайдо, якобы ближе к месту теракта. Словно повторял странствие деда, только в обратном направлении. Здесь дознавателем был японец. «Обвинение абсурдно, — сразу заявил ему Илья, — доказательства сфабрикованы, сотрудничать со следствием отказываюсь».

В камере была небольшая холорама, для консультаций с адвокатом и просмотра новостей. Их иногда глядел.

Удивительно, результаты референдума об избрании Мадоса были аннулированы. Тот пожаловался на излишний энтузиазм своих сторонников и с кажущимся смирением ушел в отставку. Его политической карьере это не помешало — после дебатов Всемирный конгресс решил избрать председателя голосованием обеих палат, и с большим перевесом опять победил Мадос. Его полномочия были несколько урезаны, а в следующем году всемирный референдум должен был решить, сохранит ли он этот пост на следующие пять лет. Хотя бы отчасти, программа партии «Надежда» реализовывалась. Адвокат сообщал, что депутаты от партии требовали освобождения Ильи, но власти ссылались на разные юридические препоны, и срок заключения продлевался.

Наконец-то началась реализация проекта «Венера»: три термоядерных буксира закрепились на поверхности ледяного астероида и стали медленно менять его траекторию в направлении безводной раскаленной планеты. Это должно было занять несколько десятилетий…

На Рождество во время прогулки побрызгал дождик, да и потом снега не было. Весной состоялся референдум, к нему допустили даже Илью. Поставил галочку напротив кандидата от своей партии, но предсказуемо уже в первом туре победил Мадос. Вскоре было заявлено о начале строительства постоянной столицы Всемирной федерации — в возрожденной Европе, в Альпах.

Постепенно о нем словно забыли, и на допросы вызывали, только когда менялся дознаватель, а их сменился уже десяток. Неожиданно перевели в другую тюрьму, в строящейся столице. Везли на самолете без иллюминаторов, а дальше в наглухо закрытом ровере. Снова увидел дневной свет, лишь когда ввели в камеру, и она была необычной.

Словно воскресла картина, которую когда-то увидел дед. Одна стена совершенно прозрачна, за ней — панорама снежных гор и грандиозной стройки. Вид примерно с двадцатого этажа: не много зданий закончено, но строительные конструкции заполняют котловину и взбираются по склонам. Вечер, солнце багровым шаром тонет за горы, однако его свет сменяется голубым заревом от плазменной сварки. Да еще одно здание, ближе к горам, залито синеватым светом.

Открылась дверь, и вкатился тюремный робот в желто-черной расцветке. По-русски, жестко-модулированным голосом, объяснил правила. Постель выдвигается автоматически с десяти вечера до шести утра. Еда появляется три раза в день вот в этой нише. Душем можно пользоваться один раз в день, а унитазом без ограничений. Если что нужно, коснуться кнопки вызова и объяснить, что именно. Не злоупотреблять, иначе вызовы будут игнорироваться.

— Что это за здание, освещенное синим? — спросил Илья.

Против ожидания, робот ответил:

— Резиденция председателя Всемирной федерации. Однако имейте в виду, что вызовы только с целью задать вопросы запрещены. — И с этим укатил.

Тюрьма и дворец Мадоса стоят друг против друга? Хотя, это давняя традиция — помнится, что царский дворец в Петербурге и Петропавловскую крепость разделяла только Нева. Выходит, Мадос тоже предпочитает держать важных узников поближе? Так что возможно, они увидятся…

И они свиделись, хотя только через год. В здешней камере не было холорамы, поэтому оставалось развлекать себя чтением (ридер выдали) и наблюдением за стройкой. Да еще часами ходить из угла в угол, чтобы поддержать физическую форму. Суд бесконечно откладывался, но как-то ночью Илью разбудил резкий звонок. Камера ярко осветилась, и въехали два тюремных робота.

— Одевайтесь!

Илья сел, зевнул и не спеша оделся в тюремную робу. Традиционно полосатая — видел в старых фильмах, но не думал, что придется носить. Сполоснул лицо над раковиной, и под конвоем роботов вышел в коридор. Лифт, а потом наглухо закрытый ровер, но летели недолго. Когда дверца открылась и вышел, то оказался среди охранников в черной с золотом форме, со станнерами наготове. Людей в последнее время видел редко, и даже обрадовался.

— Привет, ребята! Вас не много на одного?