Естественный отбор - Александр Звягинцев

— Мудак!.. Куда ты с этой вонючкой?.. К Инквизитору?.. «Груза двести» и прочего на тебе персонально ой-ой-ой!.. На сто «вышек» потянет… В Цюрих, в Центр?.. А что, если Коробову я того… по приказу Центра?

— Прикол!.. — ухмыльнулся Чугуев. — Центр такие деликатные акции поручает своим, из службы безопасности, а не уголовникам.

— Логично! — вынужден был согласиться Походин. — Сколько времени на обдумывание ситуации?

— Дня три… Кстати, дома я не ночую, детей и жену отправил далеко от Первопрестольной, чтоб у тебя соблазна не возникло… Если что со мной случится, сам понимаешь, оригинал уйдет автоматом в Цюрих, а копия — Инквизитору. Ферштейн, Николай Трофимович?

— Сволочь! — сорвался на крик тот. — От кого жрешь — тому и срешь!..

Чугуев сунул в его раскрытый рот заранее приготовленную таблетку валидола, которой тот чуть не поперхнулся, и, снисходительно похлопав его по плечу, растворился в метельных сумерках. Походин проводил его взглядом, полным бессильной ярости. «Будто все сговорились, — содрогаясь от жалости к самому себе, думал он. — Будто по чьей-то команде обкладывают старого и больного Походина со всех сторон».

Отдышавшись несколько минут на пронизывающем ветру, он нетвердой походкой поплелся к двери отеля. В холле Походин сразу окунулся в раскованную атмосферу элитарной тусовки. Солидные политики, воровские авторитеты, известные артисты и юристы и даже сами господа министры спешили засвидетельствовать отставному генералу КГБ свое почтение. Походину льстило, что тусовка знает его, уважает и боится.

«Ладно! — думал он во время тягомотной официальной части презентации. — С говнюком Чугуевым, как ни крути, мы одной пуповиной связаны, как-нибудь промеж собой разберемся… На два «зеленых» «лимона» — он, конечно, губищи раскатал… Но тыщонок сто придется отстегнуть… А молодец полковничек-то!.. Моя школа… И я на его месте такой облом не упустил бы… Кобидзе?.. Ну, с тем все ясно…»

Скоро Походин совсем смог взять себя в руки и даже был способен рассказывать «новым русским» так любимые ими анекдоты про «новых русских».

* * *

Полковник Шведов, услышав в машине по радиотелефону тревожный голос Скифа, в нехорошем предчувствии приник к трубке:

— Так, так… понял, Василий Петрович! Елки-моталки, ну, зверье!.. Понял… Сколько они хотят?.. Что, пока на тебя не выходили?.. Выйдут, подонки!.. Походин-младший?.. Что, со слов Мучника?.. Я бы ему не очень верил… Сейчас всех буду ставить на уши, а ты крепись и жди моего звонка…

— Разворачивайся и назад в управление, — отключив радиотелефон, бросил Шведов водителю служебной «Волги».

— Максим Сергеич, рабочий день закончился, и хоккей сегодня, — взмолился водитель. — И вам пора пацана из садика забирать.

— Разворачивайся!

Водитель в сердцах крутанул баранку «Волги» перед самым подъездом дома Шведова, и тут из-за мусорных баков по машине хлестанули очереди из двух автоматных стволов. Водитель, не успев придавить тормоз, сразу уткнулся в баранку простреленной головой, а «Волгу» с разворота бросило на стену дома. Последняя очередь вспорола бензобак. Получившего несколько пуль в грудь и шею Шведова взрывом выбросило из объятой огнем машины на асфальт.

Прежде чем провалиться в бездонную липкую темноту, он увидел двух бегущих от мусорных баков мужчин. В одного из них, сухопарого, в шапочке-петушке, навскидку, не целясь, выстрелил из табельного пистолета. Дальше темнота поглотила его, и он уже не видел, как сухопарый споткнулся и ткнулся лисьей вытянутой мордой в детскую песочницу. Подельник оглянулся и после секундного замешательства распорол автоматной очередью его спину, потом, бросив автомат в кусты, метнулся под арку…

Прибежавшие на выстрелы люди оттащили бесчувственного Шведова от горящей машины.

— Хана мужику! — взглянув на него, сказал какой-то старик. — Во-о что творят из-за долларов наши гребаные коммерсанты!

— Он такой же коммерсант, как я целка! — окрысилась на старика отечная бабенка средних лет. — Из этого дома он. Военный. Полковник. Душа человек был: на бутылку попросишь — не откажет. Царство ему небесное.

— Дышит! Живой еще, — приникнув ухом к губам Шведова, тихо, будто боясь разбудить спящего, прошептал какой-то очкарик и без лишних слов бросился под арку к телефонной будке.

Звонок из милиции застал Дьякова за работой над карточками — досье на бывших партийных функционеров, ныне обретающихся в советах директоров коммерческих структур. Он внешне спокойно выслушал сообщение о покушении на полковника Шведова и даже вежливо поблагодарил майора милиции за своевременное извещение. Но потом, из-за предательски задрожавшей руки, долго не мог уложить трубку на рычаг аппарата…

За долгие годы работы на переднем крае Инквизитору часто приходилось терять друзей и коллег по профессии, своих агентов. Их находили в подъездах в лужах крови, застреленными или заживо сгоревшими на засвеченных явочных квартирах, во взорванных автомобилях, на городских свалках с проломленными черепами. А чаще совсем не находили… Но всегда за любой акцией против наших нелегалов следовал ответный ход, и не обязательно на территории той страны.

Никогда не затухающая война разведок и контрразведок государств, принимая временами ожесточенные формы, все же имеет свои неписаные правила. Одно из них — можешь не уважать противника, но без крайней нужды не наступай ему на мозоль. Такое не прощалось.

В войне против спецслужб государства у отечественной организованной преступности никаких правил не существует, и Дьяков хорошо знал это. Он понял, что покушением на полковника Шведова преступниками был брошен вызов ему — Инквизитору. Значит, случилось что-то такое, что заставило их пойти на этот, как он считал, крайний шаг. Но что?..

Точный ответ мог дать только Шведов, хорошо копнувший по поставкам оружия из ЗГВ на Кавказ.

«Значит, в чем-то слишком глубоко, — понял Инквизитор. — Потому и лежит сейчас Шведов без сознания в реанимации госпиталя Бурденко и шансов на жизнь у него нуль…»

— Группу Шведова ко мне! — непривычно резко приказал он помощнику. Когда группа через час собралась в полном составе в его кабинете, он оглядел каждого и спросил, ни к кому не обращаясь в отдельности:

— Кто?

Все уже были в курсе происшедшего, и каждый чувствовал себя виноватым.

Вперед выступил Кулемза.

— Походин, — сказал он глухо. — Мы только что были на квартире у Максима, виноват, товарищ генерал, полковника Шведова. В отсутствие его близких… Жена находится в больнице… Так вот, в их квартире предположительно за час до покушения кто-то побывал. Перевернуто все, но ценные вещи на месте… Бандиты Походина это, товарищ генерал, голову на отсечение даю… Что-то искали, да, видать, не нашли и решились на убийство. А что искали — не знаю.

«Зато я знаю, — подумал про себя Дьяков. — Подлинное предсмертное письмо Коробовой искали, сволочи. Оно хоть и косвенно, но подтверждает причастность Походина к ее убийству».