Пятьдесят оттенков свободы - Эрика Леонард Джеймс

Смотрю на маму. Она – в своей стихии, очаровательная, остроумная и сердечная. Я так люблю ее. Не забыть бы сказать ей об этом. Жизнь так драгоценна, теперь я это сознаю.

– Ты как? Нормально? – спрашивает Кейт несвойственным ей мягким голосом.

Я киваю и сжимаю ее руку.

– Да. Спасибо, что приехала.

– Думаешь, мистер Денежный Мешок позволил бы мне пропустить твой день рождения? Мы прилетели на вертолете! – Она ухмыляется.

– Правда?

– Да. Все мы. Подумать только, Кристиан умеет им управлять.

– Я киваю.

– Это круто.

– Ага, я тоже так думаю.

Мы улыбаемся.

– Вы остановились здесь? – спрашиваю я.

– Да. Мы все, полагаю. Ты ничего об этом не знала?

Я качаю головой.

– Ловко он все провернул, а?

Я киваю.

– Что подарил тебе на день рождения?

– Это. – Я поднимаю руку с браслетом.

– О, прелестная вещица!

– Да.

– Лондон, Париж… мороженое?

– Лучше тебе не знать.

– Могу догадаться.

Мы смеемся, и я краснею, вспоминая «Бен & Джерри & Ана».

– О… и «R-8».

Кейт давится вином, и оно довольно непривлекательно стекает у нее по подбородку, отчего мы обе смеемся еще сильнее.

– Офигеть! – Она хихикает.

На десерт мне преподносят роскошный шоколадный торт, на котором горит двадцать одна серебристая свечка, и громкий хор «С днем рожденья!». Грейс смотрит, как Кристиан поет вместе с моими друзьями и родными, и глаза ее сияют любовью. Поймав мой взгляд, она посылает воздушный поцелуй.

– Загадай желание, – шепчет мне Кристиан. Одним выдохом я задуваю все свечки, горячо желая папиного выздоровления. Папочка, поправляйся. Пожалуйста, выздоравливай. Я так люблю тебя.

В полночь уходят мистер Родригес и Хосе.

– Большое спасибо, что пришел. – Я крепко обнимаю Хосе.

– Не пропустил бы это ни за что на свете. Рад, что Рэй движется в правильном направлении.

– Да. Мистер Родригес и Рэй должны как-нибудь съездить порыбачить с Кристианом в Аспен.

– Да? Классно. – Хосе широко улыбается и идет за отцовским пальто, а я опускаюсь на корточки, чтобы попрощаться с мистером Родригесом.

– Знаешь, Ана, было время… ну, в общем, я думал, что вы с Хосе… – Он смолкает и смотрит на меня, темный взгляд напряженный, но теплый.

Ой, нет.

– Я очень люблю вашего сына, мистер Родригес, но он мне как брат.

– Из тебя бы вышла замечательная невестка. И вышла. Для Греев. – Он тоскливо улыбается, а я краснею.

– Надеюсь, вы удовлетворитесь дружбой.

– Конечно. Твой муж – прекрасный человек. Ты не ошиблась в выборе, Ана.

– Я тоже так думаю, – шепчу я. – Я так люблю его. – И обнимаю мистера Родригеса.

– Обращайся с ним хорошо, Ана.

– Непременно, – обещаю я.

Кристиан закрывает дверь нашего номера.

– Одни наконец-то, – бормочет он, прислоняясь к двери и наблюдая за мной.

Я шагаю к нему и провожу пальцами по лацканам пиджака.

– Спасибо за чудесный день рождения. Ты самый заботливый, внимательный и щедрый муж на свете.

– Это для меня удовольствие.

– Кстати… насчет твоего удовольствия. Давай предпримем что-нибудь по этому поводу, – шепчу я и, ухватившись за лацканы, притягиваю к себе.

После совместного завтрака я открываю подарки и бодро прощаюсь со всеми Греями и Кавана, которые возвращаются в Сиэтл на «Чарли Танго». Мы с мамой и Кристианом отправляемся в больницу с Тейлором за рулем, поскольку трое в мою «R-8» не войдут. Боб отказался ехать, чему я втайне рада. Было бы слишком странно, и, я уверена, Рэю не хотелось бы, чтобы Боб видел его в таком состоянии.

Рэй выглядит гораздо лучше. Зарос еще больше. Мама потрясена, когда видит его, и вместе мы немножко плачем.

– Ох, Рэй! – Она сжимает его руку, мягко гладит по лицу, и меня трогает любовь ее к бывшему мужу, которую я читаю у нее на лице.

Я рада, что у меня в сумочке бумажные платки. Мы сидим с ним рядом, я держу мамину руку, она держит его.

– Ана, было время, когда этот мужчина был центром моей жизни. Солнце вставало и садилось вместе с ним. Я всегда буду любить его. Он так хорошо заботился о тебе.

– Мама… – выдавливаю я, и она гладит мое лицо и заправляет прядь волос за ухо.

– Знаешь, я всегда буду любить Рэя. Мы просто постепенно отдалились друг от друга. – Она вздыхает. – И я не могла жить с ним.

Она смотрит на свои пальцы, а я гадаю, думает ли она о Стиве, муже Номер Три, о котором мы не говорим.

– Я знаю, ты любишь Рэя, – шепчу я, вытирая глаза. – Сегодня врачи выведут его из комы.

– Вот и хорошо. Уверена, он поправится. Он такой упрямый. Думаю, ты научилась этому от него.

Я улыбаюсь.

– Ты разговаривала с Кристианом?

– Он считает, что ты упрямая?

– Вот именно.

– Я скажу ему, что это семейная черта. Ты прекрасно выглядишь сегодня, Ана. Такой счастливой.

– Мы счастливы, я думаю. Во всяком случае, на пути к этому. Я люблю его. Он центр моей жизни. Солнце встает и садится вместе с ним.

– Он обожает тебя, дорогая.

– И я обожаю его.

– Непременно скажи ему об этом. Мужчины любят слышать все эти сантименты так же, как и мы.

Я настаиваю на том, чтобы поехать в аэропорт проводить маму с Бобом. Тейлор едет следом на «R-8», а Кристиан ведет «SUV». Жалко, что они не могут остаться подольше, но им надо возвращаться в Саванну. Прощание выходит слезным.

– Хорошенько заботься о ней, Боб, – шепчу я, когда он обнимает меня.

– Обязательно, Ана.

Я поворачиваюсь к маме.

– До свидания, мама. Спасибо, что приехала, – шепчу я севшим голосом. – Я очень люблю тебя.

– Моя дорогая девочка, я тоже люблю тебя. И с Рэем все будет в порядке. Он еще не готов покинуть этот бренный мир. Наверняка: скоро игра «Маринеров», которую он не может пропустить.

Я смеюсь. Она права. Решаю сегодня вечером почитать Рэю спортивные страницы воскресной газеты. Смотрю, как мама с Бобом садятся в самолет компании «Грей энтерпрайзес». Мама со слезами на глазах машет мне на прощанье. Кристиан обнимает меня за плечи.

– Поехали назад, детка, – бормочет он.