Не место для людей - Ник Перумов

Это был бы цугцванг, если бы не этот отряд, не десяток воинов во главе с Крангом, сжимающих мечи и топоры.

– Вперёд! – гаркнул Кранг и шагнул к Виктору. Воины двинулись за ним – ещё с опаской, но с появляющимися на лицах радостными гримасами.

Как глупо и обидно!

И в этот миг лицо Кранга вдруг исказилось ужасом.

Над головой Виктора тяжело всплеснули крылья.

И струя огня, выпущенная из драконьей пасти, сожгла Кранга дотла, рассыпала чёрным искристым пеплом.

Дракон был молод и неопытен, иначе он единым выдохом испепелил бы вообще всех; а так – только одного.

Не все соратники Кранга дрогнули, не все ударились в бегство. Мечи, секиры и алебарды ещё не брошены, напротив, занесены для удара.

Топот копыт. Стремительная серая тень, распластавшаяся в бешеной скачке. Серебристый Единорог, иного оттенка, чем Тэль, ударил сбоку, нагнув рог, и перед ним словно раскалывался сам воздух, отбрасывая противников. Кто-то свалился замертво с раздробленной грудью, кого-то достало пламя развернувшегося Дракона – но кому-то и посчастливилось увернуться и, бросив оружие, помчаться к лесу.

Молодые Дракон и Единорог застыли, глядя на Виктора.

– Молодцы, – хрипло выдохнул он. – Молодцы, дети…

Но выяснять, кто из них кто, времени сейчас не было.

Был лишь Убийца впереди – высокий нескладный юноша, который, сжав побелевшие губы, смотрел на него.

Да, это был бы цугцванг, если бы они стояли друг против друга в одиночестве.

Но армия Убийцы обратилась в бегство, а за спиной Виктора тяжело переступал с ноги на ногу Дракон и гарцевал Единорог.

– Зачем ты в это полез, мальчишка? – спросил Виктор. – Как тебя там… Эрик?

– Ради людей, – облизнув пересохшие губы, ответил тот. – Чтобы помочь…

– Ну и как сам считаешь? Помог?

Парень обернулся. Посмотрел на убегающих во все стороны бунтовщиков. На горящие осадные машины, на затоптанные, раздавленные, утыканные стрелами тела. На колыхающийся в озере труп чудовища.

Надо отдать должное – он не дрогнул, не отвёл глаза. Сказал:

– Это ваша вина. Это магия. Она всё рушит, всё искажает. Разделяет людей…

– А что их не разделяет? – устало спросил Виктор. – Кто-то умнее, кто-то сильнее, кто-то красивее. Это данность. Магия – лишь ещё один фактор. Без этой искры не было бы жизни. Не было бы ничего. Всё нужно в меру, мальчик. Крайности опасны. Либо мёртвая логичная материя, либо безумный хаос – надо ли выбирать из двух зол?

– Я хотя бы попытался, – сказал мальчишка. Неловко полез рукой к перевязи, вытянул из ножен меч. Фехтовать он явно не умел, но если бы сейчас Виктор вспомнил все полученные уроки, все тренировки – противник впитал бы это умение.

Виктор шагнул навстречу Эрику и без всяких затей ударил мечом Ярослава по его мечу.

Меч у Эрика был красивый, достойный предводителя. Резная золочёная рукоять, сверкающее серебристое лезвие с вытравленными на нём затейливыми узорами.

Церемониальное оружие из мягкой стали, таким не сражаются.

Виктор отрубил лезвие у самой рукояти. А потом, одним пинком в живот, отправил ошарашенного Эрика на землю.

Дракон за спиной взревел.

Виктор подошёл к Убийце, поставил ему ногу на грудь. И сказал:

– Верю, что ты не хотел. Понимаю, что стал игрушкой в чужих руках. Знаю, кто ты и откуда взялся. Но посмотри, что ты наделал! Посмотри на мёртвых! Посмотри на меч моего погибшего друга! Знаешь, чего ты заслуживаешь?

Эрик молчал. Лежал, не дёргаясь, только кадык ходил на тонкой шее. Лицо у него было совсем детским, даже усы только-только намечались над губой.

– Ну! – крикнул Виктор. – Что ж ты молчишь? Натворил дел, а теперь сопли развесил?

Земля рядом вдруг вспучилась. Высунулась одна толстенная рука. Другая. Между ними вылезла голова на короткой толстой шее.

– И ты! – сказал Виктор с яростью.

– И я, и я, – Обжора выбрался из земли с грацией крота. – Не могу же я дитятко своё бросить, а?

– Тогда, может, ты скажешь, что мне с ним делать? – спросил Виктор.

Обжора развёл руками. Сырая земля пластами отваливались от него. Обжора был в каком-то голубовато-сером одеянии, напоминающем костюм хирурга.

– Я-то сказать могу, да решать всё равно тебе, – ответил он то ли с настоящей, то ли с деланой небрежностью. – Твой это мир… тебе решать.

– Ну, если мне… – сказал Виктор, не сводя с Обжоры взгляда. – Тогда я решил…

Он посмотрел на Эрика – тот молчал. В глазах был страх, но он молчал и ждал.

– Я решил, – повторил Виктор. Убрал ногу с груди Эрика. – Вставай, парень.

Обжора немедля принялся отряхивать с мальчишки землю. Эрик растерянно смотрел на Виктора, неловко отмахиваясь от забот Обжоры.

– Вставай и иди. Битва окончена. Каким бы ты ни был предводителем – сейчас ты обязан позаботиться о своих раненых.

– Эт’ мы можем, – с готовностью объявил Обжора. – Сейчас всех этих бегунков обратно созовём, значит… Будем починять. Точнее, я буду. Это ж ты у нас рушишь, пока жена правит, я-то один за всех…

– Скажи им, что Дракон никого не карает просто так. – Виктор слегка подтолкнул Эрика в спину. – Шагай-шагай. – Глянул на Обжору: – Не бойся, ничего мы ему не сделаем.

– Знаю, – кивнул тот. – Неужто я дам кровиночку свою зазря обидеть! Только не надо ему смотреть, как я сейчас… починять стану. Пусть с вами идёт. Он теперь как бы пленный, добыча ваша законная. Пусть отрабатывает!

Виктор только покачал головой и обернулся вновь – но вместо Дракона и Единорога там вновь оказались Сева и Нотти. Дочь, прикусив губу, глядела на ссутуленную спину Эрика.

– Папа… папочка… Я…

– Она не хотела! – немедля встрял Сева. – Она не нарочно!

– Да ты не знаешь, о чём я…

– Неважно! Ты много чего натворила!

– А ты-то сам? – встрепенулась Нотти. – Да если бы ты Эрика не скинул с лодки, мы бы…

– Идёмте, – прервал их Виктор. – Там мама.

Дети как-то разом вдруг прижались друг к другу. Сева зажмурился на миг, Нотти, напротив, широко раскрыла глаза.

– Ну, дракошки-единорожки, – фальшиво-бодро сказал Виктор, – маму сейчас будем лечить!

…Голова Тэль так и оставалась на коленях у Лой. По лицу Кошки разлилась нездоровая синеватая бледность, глаза закрыты, губы что-то шепчут, пальцы на висках Тэль. Рядом опустился и Ритор, водил ладонями над неподвижным телом.

А чуть поодаль растерянно толпились остатки краснобереточного воинства. Вот ещё с ними надо понять, что делать…