Закон мести - Валерий Горшков

С огромным усилием, отдающимся болью во всем теле, Максиму удалось сесть, прислонившись спиной к пустующему сиденью.

Стекла автобуса были затемнены, а салон и водительскую кабину разделяла перегородка из оргстекла. Сейчас она была открыта, и Денисов смог различить за спинкой сиденья затылок и втиснутые в синюю куртку плечи сидящего за рулем немолодого водителя с коротко стриженными, тронутыми сединой волосами. Место рядом с ним было свободно. Повертев головой под пристальным молчаливым взором «спецназовцев», Максим остановил свое внимание на боковой двери, которая, похоже, была не заперта. Впрочем, в этом не было необходимости, что в этом толку, когда руки скованы за спиной наручниками. Облизав кровоточащие губы, Денисов, испытывая сильное головокружение от удара по затылку, судорожным кашлем подавил очередной приступ тошноты.

– Куда… вы меня… везете? – глядя на вооруженных людей в масках, с натугой прохрипел Максим, удивившись собственному голосу. Он говорил так, как будто был сильно простужен.

Ответа не последовало. Денисову даже показалось, что в глазах одного из сопровождающих промелькнуло нечто вроде насмешки, после чего тот отвернулся, уставившись на проносящиеся за стеклом автобуса деревья.

– Послушайте… я имею право знать, куда меня везут! – выждав с полминуты, повторил вопрос Максим, на сей раз уже с большей настойчивостью.

И его старания не прошли даром – один из громил поднялся, и через секунду в лоб Денисову уперся ствол автомата, вслед за чем взметнувшийся вверх тяжелый ботинок с рифленой подошвой сильно ткнулся ему в грудь, во второй раз за сегодняшний день начисто сбив пленнику дыхание и заставив его от боли свернуться калачиком на покрытом резиной полу микроавтобуса.

Через несколько кошмарных минут к Максиму наконец-то вернулась способность дышать. Он отполз подальше от конвоиров, благоразумно решив больше не открывать рта.

Куда бы ни направлялся микроавтобус, рано или поздно он должен прибыть в конечную точку назначения, и там, так или иначе, все встанет на свои места. Сидя на полу и время от времени поглядывая на стеклянные глаза парней в камуфляже, Денисов вдруг вспомнил известное изречение: «Нет ничего хуже ожидания поезда, особенно когда лежишь на рельсах». Сегодня ему предоставился уникальный шанс впервые в жизни на собственной шкуре убедиться в истинности этих слов…

Свернув с оживленной, запруженной машинами трассы, автобус сбавил скорость и выехал на узкую лесную дорогу, приведшую через несколько километров к высокой кирпичной стене, опоясанной тремя рядами колючей проволоки. Автобус остановился, сопровождающие Максима парни все так же молча вытолкали его из автобуса, сняли наручники, поставили лицом к стене и отошли чуть в сторону, видимо, для того, чтобы перекинуться парой слов. Воспользовавшись моментом, Денисов осторожно огляделся по сторонам, насколько позволяли угол зрения и стена.

Денисов узнал это место. Однажды, еще в детстве, он был с отцом и одноклассниками неподалеку отсюда, на «запретке» – живописном лесном озере, находящемся на охраняемой солдатами обширной территории танкового полигона. Ввиду своей закрытости озеро было полно рыбы. Тогда они с пацанами пробрались к озеру через лаз в заборе и, удачно избежав встречи с военной охраной, наловили почти два десятка зубастых щук… Стена же, опираясь на которую он сейчас стоял, принадлежала самой настоящей тюрьме. Зачем его привезли сюда?.. Максим терялся в догадках. Впрочем, предательский холодок, сковавший внутренности, подсказывал причину. Более того, с каждой минутой он становился все ощутимее, парализуя тело и лишая всех чувств, кроме единственного – ужаса. Перед глазами, как в телевизионном повторе, вновь всплыли чуть прищуренные глаза полковника Кирилленко в тот момент, когда он тщательно давил надраенным, как зеркало, милицейским ботинком брошенный под ноги окурок сигареты…

Позади послышались шаги. Они приблизились, остановились за спиной.

– Повернись! – рявкнул бесцветный голос, и Максим, оторвавшись от стены, развернулся лицом к говорившему.

На Денисова был направлен провал автоматного ствола и холодный взгляд застывших карих глаз человека в черной спецназовской маске.

– Беги! – жестко сказал он, показав стволом в сторону леса, находящегося в двух десятках метров от тюремной стены.

Второй «спецназовец», словно восковая фигура, стоял чуть позади с автоматом наизготове и, судя по всему, был готов при необходимости без особых раздумий воспользоваться своим оружием на поражение. – Я сказал – беги!.. Считаю до трех!.. Раз!..

Сердце в груди Максима на миг остановилось, а потом подпрыгнуло и бешено застучало. Виски разламывались от ускоряющегося пульса, отзывающегося покалыванием в кончиках похолодевших пальцев.

– Два!! Бего-о-м, я сказал!!!

Мышцы напряглись, черты лица заострились, опущенные руки непроизвольно сжались в кулаки…

– Три!!! Ну?! – уже явно нервничая, прокричал парень в маске и, приподняв автомат, шагнул навстречу Максиму. Потом вдруг заколебался, увидев расплывающуюся на лице смертника презрительную усмешку. Денисов покачал головой, сплюнув под ноги палачу:

– Да пошел ты, придурок, со своими указками! На-ка! Поцелуй меня в задницу и передай привет своему ублюдку полковнику! А тебе, паскуда, тоже не долго жить осталось! Ты понял меня, тварь поганая?!.. Что молчишь, чмо тупорылое?!. Оглох, что ли, или уши дерьмом залепило?..

Сжавшись как пружина, Максим набрал полной грудью воздух и с яростным криком бросился на «спецназовца», пытаясь в прыжке ногой выбить у него из рук автомат.

Короткая сухая очередь эхом отразилась от стен тюрьмы и разбежалась по густому лесному массиву, в глубине которого неподвижным зеркалом застыла гладь лесного «запретного» озера.

Для Максима Денисова время остановилось навсегда…

Оранжевое солнце клонилось к закату, окрашивая мелкую рябь Финского залива золотистыми бликами, расползающимися по обе стороны от лижущего песчаный берег длинного извилистого следа. Море и пляж Лисьего Носа были совершенно пустынны, если не считать летающих в небе крикливых чаек и одиноко покачивающейся на якоре в километре от берега белоснежной яхты класса «река—море», с нанесенным на корму названием «Лотта»…

Ворон бросил окурок, вдавил его каблуком в песок и огляделся по сторонам. С тех пор как гости покинули роскошный трехэтажный особняк, расположенный на самом берегу залива, и впятером – трое мужчин и две длинноногие красотки – на яхте отчалили от частной пристани, прошло более двух часов. Вполне достаточно, чтобы выпить изрядную дозу захваченного с собой алкоголя, расслабиться с девочками, специально взятыми для этой цели на борт, и вдоволь надышаться свежим морским воздухом залива. День рождения все-таки… Три кореша, три крупных питерских бандитских авторитета собрались, чтобы отпраздновать день рождения одного из них.

«Наверное, пора», – подумал Ворон. Минут через десять солнце сядет и начнет темнеть. Застегнув на поясе зеленый непромокаемый жилет с множеством карманов и надев ласты, он еще раз огляделся по сторонам, быстро вошел в воду и, сильными гребками бесшумно рассекая небольшие волны, стал энергично сокращать расстояние, отделяющее его от яхты. По мере того как покачивающееся на волнах шикарное судно, стоящее никак не меньше миллиона долларов, становилось ближе, Ворон все внимательнее и внимательнее вглядывался в происходящее на его борту. На палубе можно было различить двоих: с бокалами в руках, расположившись в шезлонгах на носу яхты, эти двое наблюдали закат. Остальные мореплаватели, видимо, все еще расслаблялись в каюте…