Полуночная принцесса - Джо Гудмэн

– И оставить Сильвию в доме на набережной? К тому же, как я уже говорил, потом я заехал в дом Маршаллов, но ни Кристиана, ни Кэролайн там не было.

– Так сказала экономка, – фыркнул Вильям, – и ты ей веришь?

– Я видел, как к дому подъехала карета, – напомнил Стивен отцу, – извозчик был один. Откуда я мог знать, что, покинув парк, они не вернутся в дом Маршаллов?

– Ну конечно, ты не мог! Скажи мне, Стивен, а что ты вообще можешь? Ты можешь хотя бы понять, в каком мы с тобой оказались положении? Маршалл думает, что Кэролайн у нас, но мы-то знаем, что это не так. Она опять пропала, и это сулит нам большие неприятности. Черт возьми, Стивен, Кэролайн Ван Дайк может разрушить все наши планы! Кто знает, что она уже успела наплести Маршаллу?

– Не забывай, что она сумасшедшая. Ты же сам сказал: у нас есть врачи, которые это подтвердят. Морган и Гленн засвидетельствуют ее невменяемость, и никто не станет слушать ее бредни. Ты преувеличиваешь опасность, отец.

Вильям покачал головой:

– Я хочу найти ее и упрятать туда, откуда она уже не сможет убежать и где никто не услышит ее обвинений. Только тогда я успокоюсь. – Вильям встал и подался вперед. Упершись руками в стол, он вперился в сына тяжелым взглядом. – Позаботься об этом, Стивен. Ты меня понял? Я хочу, чтобы ты это взял на себя. Если надо, найми помощника, но ради Бога, сделай что-нибудь!

– А когда я ее найду? Что тогда?

– Ты что, не слышал? Я же сказал – мы опять отправим ее в больницу. – Вильям увидел, как сын небрежно пожал плечами. – У тебя есть возражения?

– Да нет. Но ты сам сказал, что Кэролайн очень опасна. Не понимаю, почему бы не решить эту проблему раз и навсегда.

– Раз и навсегда? – переспросил Вильям.

Стивен в ответ лишь слегка приподнял брови, продолжая в упор смотреть на отца.

Вильям так же прямо встретил его взгляд и наконец сказал:

– Действуй по своему усмотрению.

Он оттолкнулся от стола и вышел из комнаты. Стивен проводил отца глазами и, как только он ушел, извлек из кармана визитную карточку. На одной стороне витиеватым росчерком было выгравировано имя Амалии Чазэм. Он перевернул карточку. Почерк был четким, отрывистым – ни капли чернил не потрачено на лишнюю завитушку. Эта карточка пришла в строгом белом конверте. По словам горничной, кто-то подсунул его под парадную дверь.

Стивен перечел послание дважды. «Действуй на свое усмотрение», – сказал отец. И он начал действовать. По своему усмотрению он скрыл от отца эту записку, по своему же усмотрению ничего не сказал Кристиану Маршаллу. «Позаботься об этом», – сказал отец. И он позаботится. Возможно, ему удастся заключить с Амалией Чазэм взаимовыгодную сделку. У нее есть Кэролайн Ван Дайк, а у него есть доступ к таким деньгам, которые Амалии и не снились.

Очнувшись, Дженни сразу узнала комнату, в которой лежала. Это была спальня Мэгги, причем самой Мэгги здесь не было. Перед туалетным столиком спиной к зеркалу сидела Амалия Чазэм. Джон Тодд стоял у балконных дверей, медные ручки которых были закрыты на цепочки.

Дженни медленно села. Во рту у нее пересохло, язык онемел. Она попыталась смочить губы слюной и не смогла. Что-то тяжелое и холодное оттягивало левое запястье. Взглянув на руку, Дженни увидела железный наручник и чуть не задохнулась: она была прикована цепью к спинке кровати! В голове вдруг отдало резкой болью. Она закрыла глаза и, подняв свободную руку, потерла висок.

Дженни чувствовала взгляд Амалии, и по телу ее бегали мурашки. В ее положении было довольно трудно держаться с достоинством: мало того, что ее приковали, как дикого зверя, с нее еще сняли платье, туфли и чулки. Оставшаяся сорочка, по меркам Амалии, была вполне приличным одеянием, но Дженни так не считала. Она потрясла головой, и тяжелый каскад каштановых волос накрыл плечи и грудь над вырезом рубашки. И все равно она ощущала свою уязвимость перед похитившими ее людьми. Дженни попыталась прогнать страх за себя и ребенка и смело взглянула в глаза Амалии.

– Она очнулась, – сказала хозяйка «салона» Джону Тодду, – подожди в коридоре. Я хочу поговорить с ней наедине. Если мне что-то понадобится, я дам тебе знать.

Джон Тодд отрывисто кивнул и пошел к выходу. У двери он остановился.

– А если придет Стивен Беннингтон? – спросил он, показав темными глазами на скрытое за панелью потайное окошко.

– Проводи его в соседнюю спальню, пусть смотрит на нее оттуда. Сначала мне надо с ним поговорить, а потом я решу, насколько близко можно его подпускать. – Когда Тодд ушел, Амалия обратилась к Дженни:

– Ты меня помнишь?

Ее голос был резким и холодным, а изумрудные глаза – невыразительными, как бутылочное стекло.

Дженни чуть наклонила голову, показывая, что помнит.

– Вот и хорошо. Значит, мне не придется долго объясняться. – Амалия показала на мраморный столик у кровати:

– Там для тебя вода. И шампанское, если хочешь. – Она заметила, с каким сомнением Дженни оглядела напитки. – Не бойся, в них ничего не подмешано. Я подумала, что теперь в этом нет необходимости. Я права?

Звякнув цепью, Дженни потянулась к столику. Она налила себе стакан воды, залпом выпила и налила еще. Второй стакан она пила уже более медленными глотками, но, даже достаточно смочив горло, не стала говорить.

– А я тебя сразу узнала, – продолжила Амалия, когда Дженни опять посмотрела на нее, – как только ты пришла сюда в ту ночь. Я видела твой портрет в «Трасте», в кабинете твоего отчима. Ты не знала, что я пользуюсь услугами этого банка? И уже много лет. Еще при жизни твоего отца я хранила деньги в «Трасте Хэнкока». Чарлз Ван Дайк тоже принимал мои вклады. Мои финансовые отношения с Вильямом не так доходны, но и не так обременительны. Я пожелала остаться в «Трасте», даже когда услышала о том, что дела там не вполне, так сказать, чисты. А потом я увидела тебя. Мне показалось это странным. Если верить газетам и длинному языку Стивена, ты умерла. И все же это была ты – живая и невредимая – и стояла прямо на моем пороге. – Амалия подошла к кровати и налила себе бокал шампанского. – Оправившись от первого потрясения, я подумала, что ты пришла сюда из-за своего отчима. Я и помыслить не могла, что ты хочешь встретиться с кем-то еще, – она пожала плечами, разглядывая шампанское в бокале на свет огня. – Вильям сказал, что ты умерла. Я же видела, что ты жива, и решила выкачать немного деньжат из этого несоответствия.

Дженни крепче сжала стакан с водой.

– Я не знаю, сколько вы рассчитываете получить с Вильяма или Стивена, но в любом случае я заплачу вам больше.

– Если б так! – вздохнула Амалия.

Она опять подсела к туалетному столику и, немного покрутившись перед зеркалом, обернулась к Дженни:

– Я не могу на это положиться. Мне кое-что известно о завещании твоего отца. Боюсь, здесь опять виноват Стивен. Похоже, любовная страсть делает его неудержимо болтливым. Я поняла, что после двадцати одного года, пока ты не вышла замуж, твое имущество вверяется троим попечителям. Вряд ли они согласятся дать мне хотя бы цент. Нет, боюсь, мы с тобой не договоримся. Мне остается надеяться на Стивена или Вильяма – вот кто набьет мне карманы.