Проклятый наследник - Лаура Кнайдль

– Ваше Высочество, – сказал один из гвардейцев. Оба стражника остановились перед стулом Кирана и поклонились. – Мы сожалеем, что мешаем вашему празднику.

– А зачем вы тогда это делаете? – спросил Киран суровым голосом.

– Необходимо ваше присутствие.

– Для чего?

При других обстоятельствах он бы обрадовался такому вмешательству, но только не сейчас, когда принц разговаривал с Зейлан. Кто знал, когда в следующий раз ему представится такая возможность? Дни до коронации были спланированы с утра до вечера и заполнены обязанностями и делами, которые ему никак нельзя было проигнорировать.

– Мы кое-кого задержали, – ответил один из гвардейцев.

– Убийцу? – раздался вопрос с того места, где сидел Олдрен, и Киран заметил, что его мать и королева Валеска тоже прислушивались к разговору. А также с десяток фейри, собственные разговоры которых при этом умолкли.

Кучка любопытных.

Гвардейцы обменялись настороженными взглядами, и один из них нервно провел языком по верхней губе.

– Скорее всего, нет, – ответил он. – Их двое. Мы остановили их, когда они пытались проникнуть в замок. Они сопротивлялись и настаивают на том, чтобы поговорить с вами.

– Разве вы не видите, что я сейчас занят? – резким размашистым движением Киран обвел рукой зал. Количество фейри, заинтересованных разговором, выросло за последние несколько секунд.

– Мы так и сказали двум пленникам, – поклонился гвардеец. Подавшись вперед и понизив голос, он продолжал: – Но один из них – Бессмертный Хранитель, а девушка просто не дает нам покоя.

– Она просила нас передать вам это, – сказал другой гвардеец и вытащил свернутую в трубку тетрадь. Она была очень тонкой, словно кто-то вырвал из нее страницы, а кожаный переплет выглядел старым и потрескавшимся.

Киран нахмурился:

– И что это должно быть?

– Она сказала, что вы поймете.

Киран взял блокнот, каких в Мелидриане было, вероятно, тысячи. Олдрен с любопытством вытянул шею, и даже Зейлан, которая, судя по всему, жаждала приключений, подсела ближе. Может быть, она надеялась, что ей удастся сегодня помучить еще парочку фейри.

Киран раскрыл тетрадь. Моргнул. И застыл.

Сердце принца замерло, и боль, не имеющая ничего общего с дырой в его плече, пронзила грудь.

Потому что то, что принц видел и читал, было написано его собственной рукой. За прошедшие годы чернила выцвели, буквы исказились и расплылись, но он смог бы узнать эти записи когда угодно.

Любисток. Шалфей. Мелисса.

Уроки Окарина.

Крики на параде.

Возможно ли это?

Фрейя?

– Нихалос —

Под бдительными взглядами дворцовой стражи Фрейя нервно меряла ногами помещение. Она пыталась сидеть рядом с Ларкином на скамье и подражать его равнодушному взгляду, но ей это не удалось. Несмотря на усталость, все ее тело дрожало от нервозности, а руки тряслись так сильно, что в этот момент она была совершенно неспособна использовать заклинание поиска. Ее шаги были единственными звуками в комнате, и, если их продержали бы в этой комнате долгое время, Фрейя, наверное, протоптала бы в земляном полу помещения борозду по маршруту своих перемещений. Задержанных заперли в камере, которая, вероятно, была одной из самых темных комнат в замке. Фрейе не удалось хорошо осмотреть дворец до того, как их арестовали. Но коридоры, по которым вели арестованных, были выложены блестящим мрамором. Стеклянные шары, в которых танцевало пламя, присутствовали повсюду, и казалось, замок состоял из одних окон – но только не эта комната.

– Принцесса, – сказал Ларкин, когда она еще раз прошла мимо него, и протянул к принцессе руку, не прикасаясь к ней. – Садитесь!

Девушка покачала головой:

– Я не могу.

Ларкин вздохнул, и в первый раз с тех пор, как их схватили, его ледяной взгляд оттаял.

– Я знаю, вы убеждены, что видели его на параде. Но речь идет не о каком-нибудь фейри, а о принце. Вы не должны так сильно надеяться.

Фрейя кивнула, хотя ее желание снова увидеть Талона и ее переживания о нем были тем единственным, что все еще держало ее на ногах. Принцесса была совершенно измучена. Не только из-за долгого хождения по городу и поиска своего брата, но и из-за ссоры с Ларкином. Никогда прежде она не видела Ларкина таким разъяренным. В его глазах вспыхнул огонь, который обычно можно было увидеть только во время боя. Хранитель был зол, потому что принцесса попыталась сломать барьер на Празднике Творцов и попала прямо в руки вооруженному гвардейцу. Она извинялась и уверяла, что сделала это из-за Талона, что только еще больше разозлило Ларкина.

Хранитель не хотел верить девушке, называл ее открытие галлюцинацией, вызванной ядом эльвы в ее теле, но принцесса не дала себя убедить и настояла на том, чтобы посетить замок. Фрейя знала, что она видела, даже если это звучало так, будто она потеряла рассудок. Она и сама ничего не понимала. Как Талон и принц Киран могли быть одним и тем же человеком? Она знала Талона, и он не был фейри. Он никогда не применял магию в ее присутствии, и у него не было заостренных ушей. Да, уши брата имели странную форму, но никаких острых кончиков! И все же у Фрейи не было никаких сомнений…

– Сколько еще нам ждать? – нетерпеливо спросила она из низкого помещения без окон, но гвардейцы, охранявшие вход снаружи, не ответили. Фрейя даже не понимала с уверенностью, чего именно они ждут. Никто им ничего не сказал. До этого двое фейри-грубиянов уже допрашивали их, но со времени этого допроса прошло уже несколько часов. Конечно, принцесса не рассказала им правду о себе и принце, сообщила лишь то, что ей нужно с ним поговорить. Мужчины посмеялись над ней, и наконец скрепя сердце Фрейя отдала гвардейцам записную книжку Талона. Потому что, если Киран был тем, кем принцесса его считала, он узнает эту вещь, при условии, что стражники отнесут ему тетрадь. О вероятности того, что гвардейцы этого не сделают и оставят Фрейю с Ларкином здесь – возможно, навсегда, – девушка не хотела даже думать. Она зашла настолько далеко не затем, чтобы здесь состариться.

Вдруг в дверь постучали. Гвардейцы в комнате напряглись, когда дверь открыли снаружи. Фейри, которые опрашивали Фрейю и Ларкина ранее, вошли – но не одни. Принцесса затаила дыхание. Дрожь в руках мгновенно распространилась по всему ее телу. Сердце девушки учащенно забилось. Перед Фрейей стоял принц Киран. И Киран был…

– Талон, – выдохнула она и бросилась вперед, чтобы заключить брата в объятия.

Принцессе хотелось прижать его к себе. Удержать. Никогда больше не отпускать. Их взгляды встретились, и голубые глаза принца загорелись. Он узнал ее! Она не сошла с ума!

Но прежде, чем Фрейя успела коснуться Талона, один из гвардейцев выступил вперед. Подняв оружие, он встал между ними, направив лезвие на горло Фрейи. Она замерла как раз в тот момент, когда ее схватили сзади. Ларкин дернул ее назад, и вдруг они оказались лицом к лицу с четырьмя вооруженными Неблагими фейри, за которыми стоял тот, кто ошеломленно смотрел на нее.