Рыцарь справедливости - Николай Иванович Леонов

всего фермер, если судить по одежде) с горечью в голосе стал что-то рассказывать на грубоватом американском диалекте английского языка. Вольнов, знавший английский, по сути, в совершенстве, тут же начал переводить:

– Я – Теодор Долински, обычный фермер, проживающий в своем любимом штате Зон. У меня среднее по величине хозяйство, в котором я развожу молочных коров, выращиваю кукурузу, сою и ячмень на корм своему поголовью. И если лет двадцать назад я смело мог бы сказать о том, что мои дела идут хорошо и я счастлив тем, что живу в этой стране, то с некоторых пор я оказался в роли подопытного кролика. Все началось с того, что три десятилетия назад в наших краях начал хозяйничать транснациональный концерн «Монбланто». Сначала различными уловками, в том числе и не без содействия властей штата, он вынудил фермеров отказаться от традиционных сельхозкультур и перейти на генно-модифицированные. Знали бы мы тогда, чем все это закончится! Каким ужасом обернется для нас всех!

Как рассказал Теодор далее, он был одним из тех, кто пытался противостоять «Монбланто», категорически отказываясь покупать семена с изуродованной наследственностью. Однако он недооценил мощь и возможности концерна. Откуда-то вдруг возникли долги перед налоговой и банками, посыпались штрафы за неправильное пользование землей. Затем Теодор несколько раз был арестован полицией штата по совершенно надуманным обвинениям. В конце концов он был вынужден сдаться. Долински перешел на трансгенную сою, кукурузу, ячмень. Однако его молочный скот, привычный к традиционным кормам, после потребления кормов из трансгенов начал болеть. И тут снова на выручку пришел «Монбланто». Теодору, взамен его тогдашних, предложили других коров, куда более продуктивных. И ему вновь пришлось согласиться с предложением концерна. Новые коровы и в самом деле были сплошными рекордистками. Их можно было не прививать от традиционных болезней – ни одна бацилла не способна была выжить в их организме. Они питались трансгенами не болея и не теряя продуктивности. При этом зараз давали до трех ведер молока каждая.

Впрочем, и тут не обошлось без странностей. Все полученное молоко Теодор теперь обязан был сдавать на построенный неподалеку от него свиноводческий комплекс. Ему было запрещено вывозить за пределы штата и даже округа не только само молоко, но и его продукты – масло, творог, сметану. И лишь когда у него родилась дочь, ему стало ясно, что и он сам, и члены его семьи, и фермеры всей их округи являются кем-то вроде подопытных животных.

– …Когда у жены начались родовые схватки, я хотел отвезти ее в частную клинику. Но к нашему дому тут же примчалась карета частной «Скорой», принадлежащей «Монбланто». Врачи приняли роды и объявили мне, что я стал отцом близняшек. Когда я их увидел, то едва не упал в обморок – это была девочка с двумя головами! Или, по-другому, и в самом деле две близняшки, у которых на двоих одно тело. Позже я узнал, что таких, двуглавых, детей по нашему штату родились десятки. Но из них выжили единицы. О происшедшем мне приказали молчать. И вообще, всю эту историю засекретили покруче, чем «Зону – пятьдесят один» в штате Невада. С меня взяли расписку о молчании и предупредили, что если кто-то об этом узнает, особенно наш геополитический противник, то есть Святослав, ваша страна, я рискую сгнить в камере-одиночке, где даже смерть будет казаться великим счастьем. Но мне теперь все равно. Познакомься с моими Кэтти и Дженни… Девочки, войдите! – позвал он.

В кадре появилась занавешенная кисеей стеклянная дверь квартиры. Она распахнулась, и…

– О боже!!! – выдохнул ошарашенный Стас, неотрывно глядя на монитор.

Тонкая, девичья рука отодвинула кисею, и на пороге комнаты появилось улыбающееся, на первый взгляд совершенно нереальное, двуглавое создание женского пола. Имей это существо, как и положено, одну голову, оно бы, наверное, смотрелось как очень милая и даже красивая девушка с отличной фигурой. Глядя на появление Кэтти-Дженни, серьезный шок пережили и Гуров, и Вольнов. Кэтти-Дженни, потряхивая пышными, свисающими ниже пояса потоками волос, по просьбе отца, прошлась по комнате. Красивая улыбка обеих близняшек одновременно и очаровывала и ужасала.

Но, как видно, академик Семигоров был человеком с весьма крепкой нервной системой. Он не только приветливо поздоровался с близняшками, но и задал им несколько вопросов. В частности, спросил, не собираются ли Кэтти-Дженни замуж. Ответом ему был лишь грустный вздох близняшек. Смахнув со щеки слезы, Теодор сообщил, что однотелую близняшку стерилизовали какие-то врачи, которые прибыли на карете «Скорой» с символикой «Монбланто».

– …У меня даже не стали спрашивать согласия. Все происходило так, как если бы прибывшие общались не с людьми, а с лабораторными хомячками или крысами. Меня выставили из дома на улицу, девочкам дали наркоз – им тогда было всего семь лет, и вырезали обе маточные трубы. Вся операция заняла каких-то пятнадцать минут. Позже мой сосед, у которого дочь родилась с четырьмя руками и четырьмя ногами, рассказал, что и его Молли стерилизовали тем же днем.

Как явствовало из дальнейшего повествования Теодора Долински, немалая часть территории штата Зон (около четверти) уже довольно давно представляет собой закрытую территорию, откуда выйти можно только в одном направлении – на кладбище. Точно так же туда не впускают и любых посторонних. Он лично знает несколько случаев, когда представители СМИ, рискнувшие пробраться в это, по сути, гетто мутантов, попросту бесследно исчезали. Куда они могли деться – не знает никто. Их то ли пожизненно отправили в частную тюрьму (у самого концерна «Монбланто» есть несколько своих, закрытых тюрем, куда не суются даже федеральные чиновники), то ли попросту убили.

Следующее интервью Семигорову давал фермер Билл Морриссон. После того как он, подобно Теодору Долински, сменил свой семенной фонд на трансгены, а жирномолочных симменталок на снуловато-заторможенную породу «блэк-ривер», в его жизни изменилось многое. Все родившиеся у него дети имели немыслимые уродства и умирали буквально через сутки-двое. Выжил только один ребенок, сын Майкл. Но когда мальчику исполнилось три года, он заболел неизлечимой формой саркомы. Его сразу же направили на лечение в одну из частных клиник «Монбланто». Месяц спустя Биллу сообщили, что Майкл умер. Ребенка привезли в закрытом гробу и открывать не позволили…

Когда закончился и этот ролик, Вольнов, взглянув на часы, с сожалением уведомил о том, что время уже движется к пяти и ему пора отбывать. Достав из сумки съемный диск компьютера, он сгрузил на него