Фунт плоти - Софи Джексон

– Я – твой. И ты должна это знать. Скажи, что ты это знаешь.

– Я знаю, – не своим, плачущим голосом произнесла она. – Знаю.

Картер буквально повалился на нее. Наверное, боялся упасть. Кэт попятилась, успев ногой закрыть дверь номера. Картер спрятал лицо у нее на шее и забормотал что-то неразборчивое, содрогаясь всем телом. Он обнимал ее за талию. Крепче, еще крепче.

– Кэт, – хрипел он. – Кэт, я… Не прогоняй меня. Пожалуйста.

– Никогда! – с жаром пообещала она.

Картера затрясло.

– А вот в душ я тебя прогоню. Причем сейчас же. Давай помогу тебе раздеться.

Картер неохотно оторвался от нее. Кэт расстегнула и стащила с него куртку. Он стоял, молча уставившись в пол. Вода и сейчас еще стекала у него с подбородка. Раздев его до пояса и полюбовавшись на гусиную кожу, Кэт взяла его за трясущуюся руку и повела в ванную. Оставив его возле двери, она вошла первой и открыла сразу пять душевых головок, чтобы их струи согрели пространство душевой кабины. После этого Кэт разула его, сняла мокрые носки и нижнее белье, затем быстро разделась сама.

Взаимная нагота не пробудила в них сексуальных желаний, не воспламенила их тела. Не было ни отчаянных поцелуев, ни неистовых объятий.

Кэт за руку ввела его в душевую кабину. Пока что вода была приятно теплой. Кэт отрегулировала термостат на постепенное повышение температуры. После многочасового хождения по холодной улице слишком горячая вода обернулась бы дополнительным стрессом для его тела. А Картер и так получил достаточно.

– Я тебя согрею, – сказала Кэт, обнимая его.

Картер тоже обнял ее, уткнувшись ей в плечо. Его волосы холодили ей шею.

– Я не мог уехать. Знал, что надо, но не мог.

– И правильно, что не уехал.

– Мне так страшно, – признался Картер, еще крепче обнимая ее. – Так страшно.

– Не надо бояться, – повторяла Кэт, гладя его по спине. – Я с тобой.

– Я не могу потерять… Мне даже страшно подумать. – Его голос сделался хриплым. – Помоги мне, – взмолился он. – Помоги. Я не могу…

– Конечно помогу. Ты только успокойся.

Каким-то чудом, не разрывая объятий, Кэт удалось сесть вместе с Картером на пол душевой кабины. Таким Кэт его еще не видела. Все барьеры, через которые она когда-то с трудом прорывалась, стремительно рушились. Броня, которую он соорудил из надменности, равнодушия, злости и ненависти, разлеталась по кускам, исчезая в потоках горячей воды.

Кэт баюкала его, обхватив руками его татуированные плечи, а ногами – талию. Он утыкался ей в грудь небритыми щеками. Его плечи вздрагивали. Из горла доносились странные звуки, похожие на икоту.

Он стонал, продолжая вздрагивать.

Неужели его тело так промерзло, что до сих пор не согрелось?

Потом она догадалась: он… плакал.

Кэт гладила его по спине и шее, пытаясь успокоить и сдерживаясь, чтобы не заплакать самой.

– Ну что ты, дорогой. Все позади. Все хорошо.

– Я должен… должен…

– Так скажи, что должен сказать.

– Это… это здесь. – Картер схватил ее руку и приложил к своему колотящемуся сердцу. – Раньше со мной такого не было. Оно… болит, – признался он, облизывая губы.

– У тебя болит сердце?

Он снова уткнулся в нее.

– Оно… твое. Целиком. Теперь я это знаю.

Картер поднял голову. Потом обнял Кэт. Пар обволакивал их, словно коконом, мешая смотреть. Он открыл рот, несколько секунд просидел так, потом выдохнул:

– Кэт, я… я люблю тебя.

Картер смотрел на нее с испугом и надеждой. Кэт могла лишь моргать, растеряв все слова. То, что чувствовали ее душа, сердце и разум, было невыразимо. Она несколько раз открывала рот, пытаясь сказать что-то очень важное, и не могла. Внезапное признание Картера ошеломило ее.

«Он меня любит».

– Картер, – наконец прошептала она, закрыв глаза. – Я тоже тебя люблю.

Он гладил ее шею, осторожно водя кончиками пальцев по мокрой коже. У Кэт стучало в висках. Эти прикосновения сводили ее с ума.

– Мой Персик. – Снова поцелуи. – Ты – моя.

Кэт терлась щекой о его щеку. От этих прикосновений все внутри ее сжималось, покоряясь пробуждающемуся желанию.

– Конечно твоя. С головы до ног.

– У меня… у меня нет слов, – прошептал он, добравшись губами до мочки ее уха.

Кэт очень хорошо понимала его состояние. Их любовь была за пределами слов, за пределами разума и даже за пределами их самих. Неописуемая, необъяснимая, но нерушимая и неподвластная ударам извне. Узам, связывавшим их, было шестнадцать лет. Пусть они надолго расстались и все эти годы странствовали из одного монотонного дня в другой, незримые узы сохранялись. Они оставались частью друг друга, и так будет до тех пор, пока они оба живы.

Они были бессильны это отрицать или остановить.

Кэт вдруг почувствовала огромный прилив сил. Признание Картера зажгло ее кровь. Она очень давно не испытывала такого подъема. Обнимая разомлевшего Картера, она ощущала бешеную решимость. Теперь никто не посмеет отнять у нее ее счастье.

* * *

Дрыгнув ногами, Кэт высунула их наружу. Ну и жара! Ей было очень приятно лежать, крепко обнимая Картера, но тело перегрелось и требовало охлаждения.

Взглянув на часы, Кэт вылезла из постели, стащила с себя потную футболку и прикрутила термостат. Боясь, что Картер может простудиться, она перед сном поставила регулятор на максимум, и за пять часов в спальне стало жарко, как в сауне. Пройдя в ванную, она умылась холодной водой и переоделась, заменив спортивные штаны шортами от пижамы. Налив стакан воды, вернулась в спальню. Картеру тоже было жарко, и пока она ходила, он раскрылся и теперь храпел, лежа на спине. Кэт полюбовалась его потрясающим телом и ровным дыханием.

Она легла, и он сразу же проснулся, провел рукой по своей вспотевшей груди, затем по всклокоченным волосам.

– Привет, – тихо сказала Кэт, трогая волосы у него на животе.

– Привет, – сонно улыбнулся Картер.

– Как твое сердце?

Картер взял ее руку и приложил к груди.

– Вот ты мне сейчас и скажешь, – ответил он, пристально глядя на Кэт.

– Бьется, – констатировала она. – Сильно.

– Так всегда, если ты рядом.

Теперь уже Кэт взяла его крупную ладонь и положила себе на левую грудь. Картер неторопливо приподнялся на локте, с детским восхищением поглядывая на свою руку и ее лицо.

– А твое просто летает.

Его взгляд пропутешествовал к ее шее, остановился на губах – здесь во взгляде Картера мелькнул голод – и поднялся к глазам. Воздух вокруг них начал сгущаться и вибрировать.