Осколок его души - Марина Александрова

Вот и сейчас, день выдался по-настоящему погожим, учитывая то, что сейчас середина зимы. Конечно, вся его погожесть для нормального человека заключалась в том, что не было ни дождя, ни снега и, несмотря на холод, можно было выйти на улицу. Но, пожалуй, я была не из тех, кого волновала температура снаружи.

— Поверить не могу, что ты так растрачиваешь энергию, — продолжал ворчать Китарэ, сидя на траве и позволив моей голове с комфортом уместиться у него на коленях.

— Я должна заботиться о тебе, — усмехнулась я, всматриваясь в начинающее хмуриться небо.

Конечно, со стороны мы могли смотреться, как два дурака решивших отдохнуть на промозглой поляне посреди зимы. Вот, только, вряд ли кому-то удастся замерзнуть, когда рядом настоящий огонь.

Китарэ беззвучно усмехнулся, склонившись надо мной, когда его большой палец лег на мои губы, нежно поглаживая их.

— Мне кажется, ты путаешь ориентиры, — не скрывая легкой улыбки, сказал он.

— Ну не знаю, — пожала я плечами, — пожалуй, подогреть что-то для тебя это единственное, что я могу сделать в знак своей заботы, — пожала я плечами.

— А как же традиционная вышивка для нареченного? — нахмурившись, серьёзно поинтересовался он, имея в виду традиционные подарки невесты жениху.

— Нет.

— Обед?

— Можно, но лучше не надо.

— Тогда танец? Песня?

— Может, тебе следует передумать относительно серьёзности своих намерений? Твои ожидания явно не совпадут с реальностью? — фыркнула я. — Хотя ты должен понимать, что в условиях выживания именно я смогу позаботиться о тебе, — не выдержав засмеялась я.

— Это веский аргумент, — склонился он ко мне ещё чуть ниже, без труда находя мои губы для поцелуя.

Я не боялась, что нас заметят. В конце концов, мой слух и обоняние стали гораздо острее и если уж я слышала, как бьются сердца телохранителей Китарэ, что говорить о нежданных гостях. Именно поэтому, я первой оборвала наш поцелуй и резко села.

— Дилай, — шепнула я Китарэ.

Хотя пояснения в принципе были не нужны, совсем скоро мы услышали его уже оба:

— Китарэ! Китарэ! — донесся его голос, а уже спустя всего несколько мгновений, и сам Дилай показался на тропинке, ведущей к нам.

Не было ничего удивительного в том, что он нас так просто нашел, хотя мы и старались уйти подальше ото всех. Каждый из жемчужин ожерелья начинал чувствовать друг друга, просто опираясь на какое-то внутреннее чутье, мы могли улавливать настроение друг друга, месторасположение, как и то, хотим ли мы быть потревожены именно сейчас. Поэтому, раз Дилай был здесь, значит, это было действительно важно. Эвей и впрямь выглядел встревоженным. Волны негодования, исходившие от него, точно проходили сквозь наши с Китарэ тела.

— Что случилось? — спросил Китарэ, так как Дилай, похоже, несколько замялся, не зная как начать разговор. Почему-то, мне показалось, что его смутило именно моё присутствие.

— Ну, — бросил он очередной встревоженный взгляд в мою сторону, — тут такое дело…

Мы никогда не говорили ребятам, что именно между нами происходит, но, пожалуй, в нашем случае этого и не требовалось.

— Из дворца вдовствующей Императрицы прибыли посланники с официальным объявлением…

Похоже, из нас троих только я не до конца понимала, что это может значить, так как выражение лица Китарэ тут же стало холодным и совершенно невыразительным. Точно он в один миг превратился в лёд. Такая его отстранённость всегда пугала меня до дрожи в коленях. Только он умел так выражать свой гнев и ярость. Без слов, криков или эмоций. Он просто застывал. И это было страшно.

— Идём, — он решительно прошёл мимо нас, словно это был совсем другой эвей, что всего несколько минут ранее смеялся и шутил рядом со мной.

Я могла назвать тысячу рациональных причин, почему он вдруг так изменился, но его отчужденность вдруг больно уколола меня. Я не понимала, что происходит, но, как и любой огонь, я могла вынести все, что угодно кроме безразличия и отстранённости. Это ранило меня… и злило. Я ненавидела, когда он становился таким, и в то же самое время, я знала, почему ему так сложно выражать свои эмоции, как и то, почему ему так легко это делать, когда рядом я.

Я осторожно коснулась рукой едва заметного шрама над своим сердцем, и призвала себя к спокойствию. Ещё не время.

Дорога до нашего корпуса не заняла много времени, поэтому совсем скоро я увидела, что происходит что-то совершенно необычное для тихой и размеренной жизни Храма. Во-первых, вдоль всей аллеи ведущей к корпусу стояли императорские гвардейцы, слуги, паланкины, изящно украшенные хризантемами и жасмином. Во-вторых, это столпотворение не ограничивалось теми, кто прибыл в гости к Китарэ, тут же были ученики, преподаватели, служители Храма и все эти эвейи буквально взяли наш ученический корпус в живое кольцо.

— Что происходит? — шепнула я Дилайю, правда не понимая, чем может быть вызван такой ажиотаж.

Дилай тяжело вздохнул и вновь бросил на меня встревоженный взгляд.

— Ты только не нервничай, — попросил он, даже понятия не имея насколько обратный эффект обычно оказывают подобные просьбы.

— С чего бы мне? — изогнув бровь, поинтересовалась я.

— Это, — кивнул он в сторону толпы, — ну, это… официальное объявление намерений… И так как ни один из нас за две недели до ритуала не имеет права покидать Храм и расставаться друг с другом, то родители невесты, вдовствующая императрица, сама невеста и свита… одним словом, они все прибыли сюда, чтобы официально заявить о своих намереньях… Потом будет официальная помолвка и свадьба, а пока только подписание соглашения. Это ничего. Не страшно.

Кажется, это Дилайю стоило воспользоваться собственным советом, так как он так разнервничался, что начал часто моргать и заикаться.

Я же слушала сбивчивые объяснения Дилая, при этом мой взгляд сам собой падал то на парадное обмундирование гвардейцев, то на изысканные украшения паланкинов, то на послушников храма, которые не скрывая своего возбуждения от происходящего, с интересом разглядывали Китарэ, словно впервые видели его, перешептывались и смеялись. Пока так же случайно он не упал на Иса Тарона. Эвей казался невозмутимым, но его глаза говорили об обратном. Он смотрел на меня не отрываясь, точно спрашивая о чем-то, вот только я не понимала его. Тогда он одними губами шепнул то, что не смог бы услышать никто более из присутствующих:

— Ты в порядке?

Я лишь кивнула в ответ.

Похоже, что Дилай, что Ис Тарон уже представляли меня в роли, рвущей на голове волосы страдалицы, которая потеряла своего любимого из-за несправедливости жизни. Но, если волнения Дилая мне ещё были понятны, то, как Ис Тарон успел прознать о наших отношениях? Так или иначе, это было мне не так уж и интересно. А ещё, сейчас я не чувствовала никакого волнения, душевных терзаний или сердечной боли. Я была в ярости. И, пожалуй, это придавало мне сил, как ничто другое.