Лучшие рассказы - Нил Гейман

Горели костры, а барабаны грохотали, и вибрировали, и пульсировали, словно билась тысяча сердец.

Когда монстр напал снова, Тень поскользнулся на мокрой траве и упал. Пальцы твари охватили его шею и сжали: Тень чувствовал, как все тускнеет и отдаляется.

Он сомкнул пальцы на кустике травы, вонзил их в землю, потянул, захватывая пригоршню травинок и липкой земли, и вдавил холодную грязь монстру в лицо, на мгновение его ослепив.

Вскочил и оседлал монстра. С силой ударил его коленом в пах, и монстр свернулся клубком, завыл и заплакал.

Сообразив, что барабанный бой прекратился, Тень поднял глаза.

Гости отложили барабаны.

Они приближались к нему, сжимая круг, мужчины и женщины, они держали свои палочки, как дубины. Но смотрели не на Тень: они не отрывали глаз от монстра на земле и, занеся резное оружие, надвигались на него в свете костров.

– Хватит! – сказал Тень.

Первый удар пришелся по голове существа. Монстр взвыл и извернулся, заслоняясь от следующего удара.

Тень бросился вперед, заслоняя его своим телом. Брюнетка, что вчера ему улыбалась, бесстрастно обрушила дубину ему на плечо, и еще одна дубина – на сей раз в мужских руках – ударила по ноге, отчего та онемела, а третий удар пришелся в бок.

«Они убьют нас обоих, – подумал Тень. – Сначала его, потом меня. Вот что они сделают. Они всегда так делают. – И затем: – Она сказала, что придет. Если я позову».

– Дженни? – шепнул он.

Ответа не было. Все происходило так медленно. Еще одна дубина опускалась, целя ему в кисть. Тень неловко перекатился, успел увидеть, как тяжелое дерево утыкается в траву.

– Дженни, – сказал он, представляя себе ее слишком светлые волосы, ее худое лицо, ее улыбку. – Я призываю тебя. Приди. Пожалуйста.

Порыв холодного ветра.

Брюнетка высоко занесла дубинку и быстро, с силой обрушила ее, метя в лицо Тени.

Удар не достиг цели. Хрупкая ручка перехватила дубину, словно веточку.

Светлые волосы развевались на холодном ветру. Тень не смог бы сказать, во что она одета.

Дженни поглядела на него. Тени показалось, что в ее глазах он прочел разочарование.

Какой-то мужчина изготовился ударить ее по затылку. Дубина не коснулась ее. Дженни обернулась…

Скрежет, будто что-то рвется.

А потом взорвались костры. Так Тени показалось. Пылающие поленья и сучья полетели по двору, даже в дом. И люди кричали на суровом ветру.

Тень нетвердо поднялся на ноги.

Окровавленный и скрюченный монстр лежал на земле. Не поймешь, жив или нет. Тень подхватил его, взвалил на плечо и, шатаясь, побрел со двора.

Спотыкаясь, он вышел на гравийную стоянку, и тяжелые деревянные ворота захлопнулись у него за спиной. Больше никто не выйдет. Тень стал спускаться по склону к озерцу, шаг за шагом.

У кромки воды он остановился, рухнул на колени и опустил лысого на траву, как мог осторожно.

Услышал за спиной грохот и оглянулся на вершину холма.

Дом горел.

– Как он? – спросил женский голос.

Тень обернулся. По колено в воде, мать монстра шла к берегу.

– Не знаю, – сказал Тень. – Он ранен.

– Вы оба ранены, – сказала она. – Вы тоже весь в крови и синяках.

– Да, – согласился Тень.

– И все же, – сказала она, – он не мертв. Неплохо для разнообразия.

Она вышла на берег. Села, положила голову сына себе на колени. Достала из сумочки пачку носовых платков, вытащила один, плюнула на него и начала яростно скрести лысому лицо, стирая кровь.

Дом на холме уже ревел. Тень и не представлял себе, что от горящего здания может быть столько шума.

Старая дама подняла глаза к небу. Гортанно булькнула, вроде как закудахтала, и покачала головой.

– Знаете, – сказала она, – вы их впустили. Их так долго не пускали, а вы впустили.

– Это хорошо? – спросил Тень.

– Не знаю, голубчик, – сказала миниатюрная дама и снова покачала головой. Она тихонько напевала сыну, будто он был еще малышом, и, послюнив платочек, промокала ему раны.

Тень стоял голый у воды, но его согревал жар горящего дома. Тень смотрел, как пламя отражается в стеклянной поверхности озера. Всходила желтая луна.

Тело уже болело. Завтра будет еще больнее.

За спиной шаги по траве. Тень поднял глаза.

– Привет, Смити, – сказал он.

Смит поглядел на троих у воды.

– Тень, – сказал он, качая головой. – Тень, Тень, Тень, Тень, Тень. Предполагался совсем иной исход.

– Извините, – сказал Тень.

– Мистеру Элису будет весьма неловко, – сказал Смит. – Это же были его гости.

– Это были звери, – сказал Тень.

– Может, и так, – сказал Смит, – но это были богатые и влиятельные звери. А теперь придется позаботиться о вдовах, о сиротах и еще бог знает о чем. Мистер Элис будет недоволен. – Будто судья вынес приговор.

– Вы ему угрожаете? – поинтересовалась старая дама.

– Я не угрожаю, – бесстрастно ответил Смит.

Она улыбнулась:

– Ну-ну. А вот я угрожаю. Если вы или жирный сукин сын, на которого вы работаете, хоть пальцем тронете этого молодого человека, вам же будет хуже. – Она улыбнулась, показав острые зубы, и у Тени волосы встали дыбом. – Есть вещи пострашнее смерти, – сказала она. – И мне известны почти все. Я немолода и слов даром не трачу. Поэтому на вашем месте, – усмехнулась она, – я бы хорошенько присматривала за этим мальчиком.

Одной рукой она подхватила тело сына, точно тряпичную куклу, другой крепче прижала к себе сумочку.

Потом кивнула Тени и ушла в стеклянную тьму озера; вскоре и она, и ее сын скрылись под водой.

– Вот черт, – пробормотал Смит.

Тень не сказал ничего.

Смит порылся по карманам. Отыскал кисет, свернул самокрутку. Прикурил.

– Вот так-то, – сказал он.

– Вот так-то? – сказал Тень.

– Надо вас, пожалуй, помыть и найти вам какую-нибудь одежду. Иначе до смерти простудитесь. Вы же слышали, что она сказала.

IX

Вечером в гостинице Тень ждал лучший номер. Не прошло и часа после возвращения Тени, как Гордон принес ему новый рюкзак, коробку с новой одеждой, даже новые ботинки. Вопросов портье не задавал.

Поверх одежды лежал пухлый конверт.

Тень его разорвал. В конверте оказались его паспорт (слегка обгоревший), его бумажник и деньги: несколько пачек новых пятидесятифунтовых банкнот, перетянутых красными резинками.