Между Призраком и Зверем - Марьяна Сурикова

— Законная жена и мать детей способна обуздать мужа. Дочь одного из великих родов, за спиной которой будет поддержка сиятельного князя, его союзников и глав кланов, принесет вам необходимых сторонников. Выберите себе супругу, ваше величество, а в приданое получите мир и покой в империи.

Повелитель повернул голову и, кажется, взглянул на меня, но я не смела посмотреть в ответ. Мне просто хотелось забыться и выкинуть из памяти их разговор, отмотать время вспять, вернуться в сегодняшнее утро, в парк, где сверкали фонтаны, где в россыпи хрустальных капель разливался вокруг огонь чистой страсти, а я познала глубину настоящего счастья.

Сколько времени я боролась, а когда сдалась, сразу всего и лишилась. Потому что радость была эфемерной, ненастоящей, недолгой, вот и ускользнула из рук. Ведь я понимала, что так и будет, но не справилась с собой. Проиграла в самом конце долгой битвы. А Кериас никогда не обещал иной награды, кроме ослепительных воспоминаний о солнце, воде и его прикосновениях.

Люби он по-настоящему, как умеет человек с целой душой, нашел бы способ удержать рядом? Ведь Эвелин говорила тогда, разделенная душа способна полюбить один раз за всю жизнь, и лишь когда живы две половинки, и обе откликаются на это чувство. Но в Кериасе две разные сущности стали единым целым, и императору никогда не познать глубины чувства, выпавшего на мою долю. Для этого оба мужчины должны были полюбить до своей гибели и отдать сердце одной женщине — мне. Но Вернон находился под влиянием граней и был скован ими, точно льдом, а Кериас, как утверждал император, видел во мне Инессу. Ведь именно на ней Зверь женился, а со мной никогда не поднимал этой темы. Наверное, ту женщину он действительно любил, как и Ириаден.

Я вдруг решила написать записку, что уезжаю прямо сейчас. Не хотелось ждать официального указа, но в итоге часть букв поплыла, а бумага промокла от слез. Затем я бросилась к гардеробной, принялась рыться в нарядах, собираясь упаковать свои вещи, но все они оказались богатыми платьями фаворитки. По сути, из личных вещей оставался лишь браслет на запястье, его я давно считала своим, однако с отчаянным упрямством принялась нащупывать застежку и не смогла расстегнуть. Не потому, что оказалось сложно потянуть за тонкий шнурок, ослабляя его, просто не готова оказалась расстаться с Кериасом, и не важно, сколько раз убеждала себя в обратном.

— Уезжаешь? — Тихий голос заставил вздрогнуть и застыть посреди комнаты.

Кериас стоял возле смежной двери наших покоев, возвышаясь на ее фоне темнеющим силуэтом, и от понимания сути его вопроса, осознания, что уехать придется, силы меня разом покинули. Их больше не хватало ни на лихорадочные метания, ни на беспочвенные обвинения, ни даже на просьбы. Ноги ослабели, пришлось опуститься на оказавшийся рядом стул.

— Уезжаю рано утром, ваше императорское величество, как только рассветет. Вы не согласны с этим решением?

— Согласен. — Короткий ответ, и сердце упало.

— Вы вынуждены отослать меня?

Зачем я пыталась вложить в его уста мной же придуманные оправдания? Чтобы его ответ не звучал столь безжалостно?

— Вынужден, Миланта. — Он словно смягчился, вероятно ощутив мою боль. Хотя я изо всех сил сдерживалась, она все же исказила мой голос при последнем вопросе. Кериас подступил ближе, хотя меня тихонько потрясывало, и ужасно не хотелось, чтобы он увидел. — Ты снова перешла на «вы», Миланта?

Император хотел коснуться моего плеча, а я отшатнулась. Слетела со стула и обогнула его, поставив между нами преградой. Вцепилась в спинку и попросила:

— Не трогай, пожалуйста.

— Только не начинай эту игру снова, Миланта.

Он злился? Был недоволен? Думал, я пытаюсь разыграть оскорбленную невинность? Что он испытывал сейчас? Его душе было хоть чуточку больно?

— Нет, я не начинаю, но не вижу смысла продолжать. Ты вынужден, я верю, и завтра утром я уеду. Расстанемся по-хорошему, Кериас.

Склонив голову, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы, совершила ошибку. Выпустила его из виду, а Кериас мягко скользнул мне за спину и вдруг обхватил за плечи. Прижал крепко к своей груди, хотя я пыталась вырваться, и заговорил яростно, торопливо:

— Вынужден, потому что получил послание. Враги не справились со мной и решили сделать ставку на тебя. Они еще уповают на мое безумие и надеются вызвать приступ, убив любимую фаворитку императора. Пока шло становление, я слишком сильно нуждался в тебе, и порой просто физически не выходило скрыть эту потребность. Говорят, если устранить тебя, владыка снова лишится разума.

Ох! Они решили, что император безумно влюблен? Разве могли посторонние понять истинную суть этих отношений? Я бы и сама не смогла, окажись на их месте. Захотелось горько рассмеяться.

— Я укрою тебя в безопасном месте.

Да, пока будешь подыскивать жену, а потом, возможно, даже вернешь в свою постель, если тяга к шаане не ослабнет с течением времени и на большом расстоянии.

— Мы пустили слух, будто магия чудесным образом исцелила прежнюю болезнь, но не все верят.

Его шепот, дыхание на коже, почти объятия — это все сводило с ума, пробуждало отчаяние и ярость, а еще тоску. Да, я тосковала по нему, словно уже уехала далеко-далеко, на край земли, в самое безопасное место, что подыскал для меня император.

Однако он превосходно умел планировать. А значит, Кериасу ничего не стоило изобразить гнев, скомкать в руках некое письмо у меня на глазах во время разговора с советником, а теперь изображать бессилие. Какова цель? Если захочет вернуть, я не буду противиться, ведь его вынудили обстоятельства.

— И ты получил послание именно сегодня, во время разговора с советником? Как кстати они собрались организовать покушение, когда настала пора отправить меня подальше.

— Миланта, — тон его голоса вдруг показался холоднее льда, — не стоит.

Конечно, не стоит. Не нужно пререкаться с владыкой империи, ведь твоя жизнь — в его руках. Я через это уже проходила, правда, тогда меня заставляли слушаться через боль и с помощью магии. А сейчас и без нее боль оказалась очень сильна, даже слишком для меня одной.

— Уйди! — Я вырвалась из его рук, развернулась, оттолкнула и мимо него бросилась к двери.

Поймал, снова поймал на полдороге.

Я налетела на вытянутую руку и попала в западню. Кольцо сомкнулось за моей спиной, когда он крепко сцепил ладони, и, сколько ни вырывалась, ни билась, не смогла выскользнуть.

Бурное дыхание распирало легкие, однако стоило лишь на миг замереть, как капкан вдруг сдавил сильнее. Кериас притянул к себе, склонился, целуя, а я увернулась. Его губы скользнули по щеке и шее, ниже, к ключице, и я всхлипнула. Как глупо уворачиваться, если любое его прикосновение действует одинаково: кружит голову, отнимает разум, ослабляет решимость. Вцепившись в черные волосы, попыталась оттолкнуть его голову и эти губы, но добилась иного.

Он отклонился и разжал руки так резко, что я пошатнулась, а Кериас снова поймал. Легко подхватил на руки и понес в спальню.