Изнанка - Ян Войк

– Отзови его! – Иван снова наклонился над Кукловодом.

– Пошёл ты! – осмелевший Лёха брызнул ему в лицо кровью и слюной. – Андрей, стреляй! Убей его!!!

– Заткнись, – прошипел Милавин. – Ещё одно слово и я сам тебя пристрелю, ублюдок!

– Что будем делать, Андрей?

– Отпусти его, иначе я выстрелю, – голос Андрея звенел от напряжения и решимости. – Не сомневайся!

– Я вижу, – абсолютно серьёзно кивнул Иван. – И не сомневаюсь. Только и ты поверь, я успею перерезать ему глотку, до того как картечь снесёт мне башку.

Створки двери отозвались жалобным скрипом на новый удар с той стороны.

– Патовая ситуация…

– Кто-то должен отступить.

– Не я, – отрубил Милавин.

– Тогда стреляй. Стреляй!!! Ну!!! – до сих пор спокойный голос Поводыря сорвался на крик. Скопившийся в крови адреналин рвался наружу.

– Твою мать! Убей же его!!! – тоже заорал Кукловод.

Андрей только перехватил поудобней скользкую шейку приклада. Двери в оружейной у Лёхи были отличными, но даже они потихоньку сдавали позиции. После очередного удара правая створка лопнула едва ли не по всей длине.

– Вот что мы сделаем, Андрей, – Иван снова перешёл на более-менее спокойный тон. – Охранник вломится сюда через несколько секунд. И тогда я убью Лёху. Решай, пока у тебя есть время.

Милавин облизнул губы. Во рту вдруг стало сухо и липко. За прошедшие три дня ему уже приходилось стрелять в самых разных тварей и в лизунов, и в манка, и в нянечку, даже в людоедов. Кого-то из них он убил и не испытывал по этому поводу особых душевных страданий. Но одно дело застрелить ублюдка-людоеда и совершенно другое – Ивана. Напарника, с которым бок о бок прожил все эти три дня, который на собственном горбу вытащил тебя, когда не осталось собственных сил, которого мысленно ты уже называл своим другом…

Но на другой чаше весов была Сашка. Её жизнь. Андрей должен был вернуть девочку домой. И если выбирать между дочерью и Иваном, то выбор ясен. Пусть даже невыносимо тяжёл…

Снова удар в дверь. Створки трещат, язычок замка вот-вот вывернется из гнезда. Время решать.

«Я досчитаю до трёх и спущу курок, – пообещал себе Милавин. – Раз…»

Иван, не отрываясь, смотрел прямо на него, лицо его не выражало ничего кроме железобетонной решимости. Он уже знал, как поступит, и не позволял себе колебаться.

«Два…»

Неуклюже распластавшийся на ящиках Лёха, хлюпал кровоточащим носом, нижняя часть его лица была залита ярко красным. В результате короткой схватки полы халата распахнулись, и теперь было хорошо видно, как дрожат его голые коленки. Взгляд Кукловода судорожно метался с Поводыря на Милавина и обратно.

«Нужно нажать на спуск очень быстро. Одним рывком. Тогда Иван ничего не успеет сделать. Три…»

В этот момент между ними выскочила Сашка.

– Папа, не надо!!! Пожалуйста! – она заслонила собой Поводыря и Кукловода.

– Сашка, уйди!!! – заорал Андрей.

– Папа мы ведь должны спасти их всех! И Колю, и Анюту, и Максима! Мы должны их спасти! – она бросилась к нему, уходя с линии огня. Теперь можно было стрелять поверх её головы.

Раздался оглушительный треск, створки двери распахнулись, с грохотом ударившись о стоявшие рядом стеллажи. С одной из полок свалился старенький ППШ, и как горох застучали сыплющиеся на пол патроны из опрокинутого цинка. В проём ввалился охранник-мамелюк.

– Время, – хриплый голос Ивана почему-то перекрыл все остальные звуки.

Андрей дёрнул спусковую скобу, и двустволка в его руках послушно харкнула огнём пополам с картечью…

* * *

Выстрелом мамелюку почти напрочь снесло череп, и обезглавленное тело, нелепо взмахнув в воздухе руками, рухнуло на порог. Ноги судорожно дёрнулись, и охранник затих, умерев окончательно. На мгновение в оружейке повисла гробовая тишина, каждый из четверых, оценивал сложившуюся ситуацию. А потом Иван с новой силой взялся за Кукловода.

– Отзывай остальных! Если сюда ещё хоть один заглянет, ты у меня сам без башки останешься!

– Отозвал! Я отозвал! – истошно заверещал Лёха, из него улетучились последние остатки мужества, – Никто не зайдёт! Я клянусь!

– Вот и ладно, – облегчённо выдохнул Поводырь и повернулся к Андрею.

Милавин приоткрыл рот, хотел что-то сказать, но напарник опередил его.

– Потом. Всё потом. Собирайся. Нам надо спешить…

На то чтобы уложить вещи в ранцы, снарядить магазины, надеть разгрузники и распихать всё по подсумкам у них ушло с четверть часа. Сперва собрался Милавин, потом он подменил Ивана, приставив двустволку к затылку Кукловода. И Поводырь тоже подогнал снаряжение. После этого уже с десантным ранцем за спиной и автоматом в руках он выглянул на галерею.

– Чисто. Выходим.

Они шли следующим порядком. Впереди Андрей, в руках у него – деревянное весло АК-47, а на спине РДэшка, следом – Сашка, державшая его за ремень, а замыкали Иван с Кукловодом. Поводырь повесил автомат сбоку на ремень, заломил Лёхе руку и плотно прижал его к себе, не убирая лезвие ножа от его горла. На галерее топтались четверо мамелюков, стволы их автоматов неотрывно следили за процессией.

– Прикажи им опустить оружие! Ну! – распорядился Иван. А чтобы команда прозвучала поубедительнее, чуть дёрнул заломленную руку.

Кукловод взвыл, но не произнёс ни слова. Однако все четверо охранников опустили автоматы стволами вниз.

– Теперь пусть отойдут назад! Двадцать шагов.

Шаркая подошвами по керамогранитной плитке, мамелюки попятились, освобождая проход.

– Андрей, на лестницу!

Милавин, а следом за ним и остальные начали спускаться по ступеням просторной главной лестницы, прямо во внутренний дворик.

– Этим стоять на месте! – рыкнул Иван. И охранники, уже было шагнувшие к лестнице, замерли.

На ступенях нижнего пролёта процессия наткнулась на поднимавшуюся вверх Наташу.

– Стоять! – Милавин вдавил приклад автомата в плечо.

Женщина вскинула руки, показывая ему пустые ладони, и отошла к перилам. Губы её сложились кольцом в притворном очень театральном испуге, а в глазах прыгали озорные чёртики.

– Не подходи!

– Боюсь-боюсь… – почти ласково пропела в ответ Наташа.

Андрей держал её на мушке, а за его спиной Иван с Кукловодом спустились во внутренний двор.

– Я смотрю, ты решил идти с Поводырём до конца. Да, Андрей? – спросила женщина. Лукавая улыбка заиграла ямочками на щеках, а левая бровь снова насмешливо изогнулась вверх.

Милавин скрипнул зубами, но не нашёл, что ответить, просто спустился вниз по ступенькам.